Отзывы на фильмы Кейт Уинслет — стр. 5

…вирусологическое и социально-психологическое упражнение в сверхреалистичных тонах…

…прекрасная и соблазнительная, словно само искушение во плоти, командировочная корпоративная менеджерша среднего звена Бет Эмхофф (…Гвинет Пэлтроу…), возвращаясь домой в Штаты из Азии, продлевает свою пересадку с ожиданием следующего борта в Чикаго. Цель задержки — встреча с давно обожаемым любовником. Восхищение от близкого контакта с полюбившимся кавалером не может омрачить ни наличие оставшегося на хозяйстве законного и во браке присутствующего супруга (…Мэтт Деймон…), ни даже зарождающаяся симптоматика ОРВИ, списываемая красоткой на разрывающий часовые пояса и иммунную систему путешественников синдром джетлага. По прибытии домой безобидная простуда в стройном девичьем организме стремительно приводит Бэт к скоропостижной и нелицеприятной кончине. Вирус же на опознании в районной прозектуре в процессе вскрытия до нелепых панических скачков и судорожного заикания пугает местного инфекциониста и патологоанатома, которые незамедлительно подают соответствующие циркуляры в государственный санэмидемнадзор. Начальником в каковом, к слову, заседает не кто попало, а самолично Лоуренс «Морфей» Фишборн…

…смертоносная зараза в ленте «Заражение» 2011-ого у почётного и заслуженного ударника американской режиссёрствующей артели Стивена Содерберга вышла, что называется, наваристой и высококалорийной. По совокупности свойств и общей клинической картине инфекция напоминает весьма этакий гибрид печально известного Испанского гриппа, вирусного менингита и лихорадки Эбола за вычетом, гхм, разве что хлещущей изо всех отверстий кровищи. Где-то в середине ленты, невзирая на все принятые усилия, главный ответственный за вирус в Америке в лице сильно загримированной Кейт Уинслет сляжет с адской температурой на общую больничную койку в обыкновенном школьном спортзале. А в исключительных со всех сторон США безвозвратно закончатся полиэтиленовые мешки для трупов. При этом персонаж Джуда Лоу продолжит циничную сверх всяких краёв и проплаченную акцию по рекламированию средства всеобщего исцеления для приёма внутрь, сооружённого из толчённых корешков местного крупнолистого спорыша, как единственно правильного протокола лечения рекомого супергриппа…

…«Заражение» — это попсовая, в самом целомудренном из смыслов формулирования, история о всемирной катастрофе планетарного масштаба. Здесь нет практически никакого кроваво-тошнотворного саспенса, всё исключительно построено на гипервентилируемом документализме и живых человеческих эмоция и реакциях. В ленте напрочь отсутствуют интриги, заговоры или физически воплощённые генеральные антагонисты. А все персонажи появляются и живут в кадре абсолютно без тени наигранной героизации. Кто просто выполняет свою работу, некоторые мерзко паникуют, иные грязно меркантильствуют к персональной выгоде, а прочие банально пытаются пережить и перетерпеть невесть откуда свалившуюся на их головы напасть. Все их реакции и модели поведения — легко просчитываемы, но действует эта простота совсем не в ущерб внутренним механикам «Заражения», отнюдь. Именно подобный приём и может воздействовать на зрителя так, как того требует авторская задумка…

…эпидемиологической ленте Содерберга вообще не требуются ни восклицательные знаки в названии, ни сложные сценарно-интриговые перипетии. Обыкновенная, обыденная и даже рутинная реконструкция вымышленной глобальной пандемии действует именно что в рамках магического реализма, позволяя запустить примитивнейшие рефлексы в сознании зрителя. После «Заражения» ненароком сморкнувшийся в рукав и утёрший со лба лихорадочную испарину попутчик с воспалёнными глазами пробуждает откровенно низменные паттерны поведенческого выживания. Заставляя неосознанно и интуитивно точно в быстрейшем времени исключить для себя настолько опасное и смертоносное соседство. А любой внезапно и не кстати кашлянувший за спиной незнакомец вызывает плохо скрываемую панику и смятение в мыслях. Побуждая немедленную потребность пару-тройку раз тщательно вымыть с антибактериальным мылом руки и несколько дней ни с кем вообще не общаться ближе полутора метров личной дистанции как минимум. И это — лучший аргумент в пользу качественности для подобной жанровой направленности. После кристаллизации которого вопрошающая дилемма «смотреть или нет?» теряет в отношении «Заражения» всю свою внутреннюю нагрузку…

…культурная порнография и историческая редукция…

…лента «Чтец» британского режиссёра Стивена Долдри по книге с тем же названием немецкого писателя-юриста Бернхарда Шлинка — это, в сущности, три картины под одной общей обложкой. Предельно связанные центральной линией повествования, но всё же очень разные. Нарратив пространственно не выходя за пределы Западной (…оккупированной союзниками, а не Советским союзом…) Германии, во временных рамках простирается на почти без малого сорок лет: с 1958-ого по 1990-ый…

…в первой части этого кинематографического триптиха есть пятнадцатилетний немец Михаэль Берг. Который абсолютно случайно знакомится с тридцатишестилетней немкой Ханной Шмиц. Между ними совершенно стихийно возникает бурный, насколько это вообще бывает у немцев, роман. Неграмотная Ханна, выяснив, что Михаэль обучен магическому искусству складывания знаков алфавита в словеса, вносит в любовные игры элемент чтения ухажёром книг вслух…

…во второй импровизированной главе Михаэлю уже 23. Он студент (…хотя, скорее, наверное, аспирант. Достоверных сведений в ленте по этому поводу нет…) юридического факультета. В качестве практико-семинарского эксперимента его курирующий преподаватель приводит вверенных студиозусов на показательный процесс по делу об обвинении надсмотрщиц небольшого, «дочернего» немецкого концентрационного лагеря. Из котрого после определённых процедур сортировки пленных отправляли уже в мрачно известный Аушвиц. В ходе первого же заседания на скамье подсудимых Михаэль с ужасом узнаёт свою любовь и страсть восьмилетней давности — Ханну Берг. И вот здесь режиссёр показывает первый, достойный циничной сатиры но не фильма-оправдания и тем более — покаяния, трюк. Линия обвинения строится на доказательстве факта умышленного бездействия надсмотрщиц (…сами себя они, конечно же, называют более толерантно — «охранницами»…), повлекшего за собой смерть трёх сотен заключённых женского пола. В результате авиаудара войск союзников в здании церкви, где и прятались погибшие еврейские пленницы, начался пожар. Надсмотрщицы, придерживаясь буквы устава и с целью недопущения возможности побега, пленниц не выпустили. И те, как нетрудно догадаться, сгорели заживо. Но особой остроты авторскому сюжетному твисту добавляет основное доказательство вины «охранниц». Это — рукописный рапорт. Каковой, согласно показаний прочих фигурантов дела, составлен неграмотной Ханной. Присутствующий в ходе разбирательств Михаэль прекрасно понимает, что если его давешняя зазноба самостоятельно не могла прочесть ни единой книжной строки, то и с цельным листом рапорта совладать не могла в принципе. Несмотря на предельно тёплые чувства, он малодушничает и на дачу показаний в защиту бывшей любовницы не решается. Ханне по итогам рассмотрения присуждают пожизненное. Всем прочим надсмотрщицам от коллегии судебных заседателей достаются относительно небольшие сроки тюремного заключения…

…в заключительной части, спустя ещё десять лет и после развода с женой, Михаэль, испытывает жгучее чувство вины перед Ханной. Постепенно и безостановочно он начитывает на магнитофонную плёнку лучшие образцы классики мировой литературы и высылает их ценными бандеролями прямо в тюремную камеру…

…история тут и банально простая, и зверски сложная скопом. Способ переключения сюжетно-временных регистров может показаться нелепой прихотью. Но на самом деле — он здесь единственно верный. В «Чтеце» вообще всё — парадокс и провокация. Непонятно, как такое сняли в Америке на штатовских студиях и бюджетах. Основные роли, правда, сыграны двумя подданными британской короны — Кейт Уинслет и Райфом Файнсом. Ну, и ещё молодой германец Дэвид Кросс играет юного Михаэля…

…основной и глобальный, казалось бы, посыл ленты — осуждение зверств фашистского режима в целом и наказание, собственно, виновных персонально. Вот только Ханна Шмиц предстаёт пред зрительские осуждающие очи очень простой и едва ли не примитивной. Чувственной, очень чувствительной, но обделённой чувствами как мало кто. И оказывается она в сущности не злодейкой, а жертвой закона и права. Которые всегда, к сожалению, в реальной жизни оказываются выше большинства норм морали…

…в «Чтеце» нет ни одной визуальной сцены, за которые Ханну можно возненавидеть или хотя бы осудить. Совращение малолетнего? Бросьте! В уголовной практике исчезающе мал процент подтверждённых фактов сексуального насилия взрослых девушек над молодыми, физически здоровыми парнями. Также отсутствуют не только раскадровка с горящими заживо заключёнными, но и устные показания обвиняемых с достоверными рассказами об этих событиях. Когда председательствующий судья задаёт вопросы о том, понимала ли Ханна, что вместо завода «Siemens», её приглашают служить в отряды охраны войск СС, она и правда не понимает сути вопроса. Ведь жалование же предложили побольше? И так везде. Вопрос — понимали ли вы, что там, в Аушвице, куда отправятся отсортированные вами заключённые, их ждёт неминуемая смерть? Ответ — постоянно же подвозили новых, места для всех не хватало. Вопрос — почему не открыли ворота церкви и не выпустили горящих пленниц? Ответ — ну, мы же были охранницами, как мы могли их выпустить?..

…здесь гораздо проще начать испытывать негатив уже к противоположной стороне, любовнику Ханны — Михаэлю Бергу. Вот у кого были все, в том числе и интеллектуальные возможности поставить мораль выше закона. А свою любовь — выше себя. Не сказать, что он так уж и плох. Но своими мытарствами, соглашательством и боязливостью он разрушает всё вокруг себя. «Чтец» в этом смысле, скорее, не картина о Любви или Холокосте, нет. Эта странная, загадочная и очень человечная история, кажется, о том, как хорошие, отзывчивые и добрые мальчики вырастают в несчастных, трусливых и нерешительных мужчин…