Отзыв Clementine о сериале «Во все тяжкие»

"Пусть где-то в Альбукерке Джесси и Уолт варят не мет, а конфеты".©

Мне хочется стереть себе память, чтобы пережить эту историю заново. Мазохистское желание — ещё раз по тем же адовым дискам, шаг за шагом, но... их мало, таких историй. Потому что — покажите мне человека, который был бы в восторге от шоковой терапии. Покажите мне кого-нибудь, кто с удовольствием бы заглянул себе в душу, добровольно снял бы защитные коды, распаролил бы всё, что годами тщательно скрывал, выдумывая и выдумывая комбинации символов, которые нельзя просчитать. Покажите мне того, кто бы с радостью взломал самого себя. Создатели же сериала на протяжении пяти сезонов взламывали человеческую душу — и достигли успеха, между прочим. А когда на твоих глазах настойчиво и дотошно препарируют кого-то, ты сам невольно начинаешь копаться в себе. Пример заразителен.

Уолтера Уайта называют антигероем. В сюжетно-смысловом плане это определение верно (Джесси Пинкман, моя душевная боль, тоже антигерой в сюжетно-смысловом плане). Однако само это определение слишком картонно, слишком плоско, слишком ни о чём.

Уолтер Уайт — человек, оказавшийся в пороговой ситуации. Внезапно обнаруженный рак — когда ты неудачник по жизни, школьный учитель с ипотекой, больным сыном, беременной дурой-женой и нулевыми денежными сбережениями — тот ещё пинок, чтобы начать шевелиться. А если за все свои прожитые полвека и один год ты не придумал себе ничего, что можно было бы возвести в ранг ценности, и потому приравнял это понятие к понятию семьи (а что, правильно ведь приравнял, потому как что, кроме семьи, может иметь значение в мире, где ты вечно трёшься в задних рядах и ни на йоту не продвигаешься вперёд?), то и выход у тебя один — сделать хоть что-нибудь для родных, хоть как-то облегчить их существование после того, как тебя с твоими скромными доходами не станет. Задаваться вопросом: "А надо ли и так ли им это необходимо?" не имеет смысла — ценность обозначена, цена не важна. Так что всё логично. Интеллигентному, умному, тихому учителю, подрабатывающему на автомойке в свободное от занятий время, не остаётся ничего, кроме как преступить закон. Уолтер Уайт — человек, доведённый до отчаянья, и он не виноват, что оказался в жизненном тупике. Так нам кажется сначала.

Однако, даже для того, чтобы зайти в тупик, надо выбрать дорогу. Уолтер Уайт — гениальнейший химик. Настолько гениальный, что на заре своей жизни вместе с любимой девушкой и лучшим другом создал предприятие, обещающее большие финансовые доходы, поле для научной деятельности и самовыражения. Вот только триумвират приказал долго жить, когда любимая девушка вышла замуж за лучшего друга. Что делать в такой ситуации? Ага, конечно, забрать свою долю из общего дела, послать все к чёрту и зажить скромной непритязательной жизнью, заперев и талант, и амбиции под надёжный замок с кодом, а код записать на бумажке и потерять раз и навсегда, не запоминая. Ошибка молодости, решение, принятое на нервах, и всё — психологическая травма с необратимыми последствиями...

И ситуация порога, тот самый тупик, в котором Уолт оказался, толкнула его не к восстановлению функции главы семейства, добытчика и защитника, чей дом — крепость, — а к взлому своих же внутренних закодированных замков. К себе самому — неудовлетворённому достигнутым, сожалеющему о прошлом, обиженному и обозлённому, к себе — талантливому, великому, гениальному. К себе, способному восстановить справедливость и достичь поистине огромных результатов на брошенном когда-то поприще. Пусть незаконно, но достичь. Как говорится, все средства хороши, последние тоже могут стать первыми, великие люди часто идут к своей цели по трупам и т.д., и т.п. У Уолта наверняка нашлась бы ещё куча аргументов — что-что, а аргументировать он умеет, растворённые в кислоте — в курсе.

Чтобы заработать катастрофически необходимые деньги, Уолт вместе с мальчишкой-наркоманом Джесси Пинкманом начинает варить амфетамин. Только дело не ограничивается добычей запланированной суммы денег, потому что постепенно в дело вступают задвинутые на задний план амбиции и похеренные семейной жизнью возможности Уолта. Дело, затеянное им как способ по-быстрому срубить бабла, становится реальным полем для компенсации всех его несбывшихся надежд и мечтаний. И вот тут-то на свет рождается новый Уолт — Хайзенберг, тот, который его близким и в страшных снах не снился.

Я сейчас, по сути, занимаюсь вольным пересказом истории, и — словно заново её переживаю. Заново узнаю Уолта. Заново ему сочувствую, заново его поддерживаю. Заново начинаю в нём сомневаться, догадываться о той адовой яме, что у него внутри. Заново его презираю, заново ненавижу, от всей души желаю, чтоб поймали, остановили, защёлкнули наручники, закрыли в камере — навсегда, без права на освобождение! Потому что быть и такой сволочью! И... снова жалею его.

Гениальность сериала в том и заключается, что нас проводят по всем возможным закуткам человеческой души, показывают всё, что в ней гнездится, сдерживается и вырывается наружу. Создатели буквально вцепились в души героев и занялись не любительскими, а самыми настоящими психологическими раскопками. Психологизм, вот за что я люблю "ВВ".

Нет ни героев, ни антигероев. Есть люди. С тараканами и скорпионами в головах, обыкновенные, узнаваемые, страшные в этой своей узнаваемости и обыкновенности, вызывающие почти экзистенциальный ужас — до спазмов, до микроинсультов, как у Хэнка, когда он понял, с кем делил хлеб и соль за семейным столом, кому доверял, кого думал, что знает. Вечные люди, не лишённые ни любви, ни сострадания,одержимо жестокие и милосердные одержимо.

Океан смыслов. Миллиард оттенков. Уйма нюансов. И ни одной лишней сцены за все пять сезонов, ни одного неоправданно введённого проходного персонажа. Все — мазки в одном масштабном полотне. Все — кусочки одной большой мозаики. Вот Тодд, например. Он появляется в пятом сезоне, когда мы уже открыто презираем Уолта и не хотим для него пощады. Появляется и показывает... Что? Ещё большую глубину нравственного падения, самое дно, где уже и души-то нет, потому что никакая душа в такой выгребной яме не выживет — задохнётся, схлопнется, скукожится и отомрёт на фиг, как рудимент какой-нибудь. Тодд — психопат с маниакальными наклонностями, такие в детстве вешают собак, наверное, и поджигают хвосты кошкам. Он хитёр и не глуп в интеллектуальном плане, но туп как пробка в плане нравственном. Он бездушен. И поэтому страшен. И на его фоне Уолт выигрывает. Так же, как постоянно проигрывает в сравнении со своим партнёром-раздолбаем Джесси Пинкманом.

Говоря о Джесси нельзя умолчать о том, что он просто не мог не стать моим любимым персонажем. Не потому что мне нравятся плохие парни, мне как раз наоборот априори нравятся хорошие... но непременно с каким-нибудь внутренним надломом, с какой-нибудь тщательно скрываемой болью, и чтобы обязательно чувство юмора, возможно даже запредельная ироничность, выводящая их до уровня трикстеров, при этом непременно рефлексия, работа над собой, душевный героизм... Но и такие раненые, как Джесси, — тоже. Потому что в них есть все задатки моих любимых героев, только в неразвитом, зачаточном состоянии. Джесси просто не повезло встретить Уолтера. И не только встретить, а ещё и поверить в Уолтера, более того позволить себе надеяться на то, что в жизни этого человека ему, Джесси, тоже найдётся место. Вот только у Уолта уже есть сын, и никакие несчастные мальчики в нагрузку ему не нужны, а Джесси необходим только лишь для того, чтобы было с кем "дела делать" и на кого всю грязную работу перекладывать.

К тому же легче всего использовать тех, кто к тебе привязался. Кто тебе доверяет. Кто слабее и лучше. А Джесси, с детства заражённый неприкаянностью и "никому-ненужностью", живущий с тайной мечтой чтобы полюбили — хоть кто-нибудь полюбил — такого как есть, — идеальный кандидат на пожизненное использование. И Уолт это быстро просёк. И Гас просёк. Гениальнейший человек, сложный, застёгнутый на все пуговицы — до горла, глядя на развязного парня, заметил: "В тебе что-то есть". И уже позже, на вопрос Джесси: "А что, что во мне есть ?" ответил: "Преданность". И этим всё сказал. Никто, кроме Гаса, вот так, одним словом Джесси не определил, а этот — обозначил сразу, да так, что больше ничего не прибавить и не убавить. Преданность — это Джесси. Джесси — это воплощённая преданность.

К счастью, на протяжении сериала мальчишка растёт. Внутренне растёт. И Уолту становится всё сложнее им управлять. Уолту приходится думать и постоянно быть на чеку, чтобы не открыться случайно, чтобы не показать истинное своё лицо, потому что такие, как Джесси, они ведь не забывают ничего. И пистолет ко лбу могут, если поймут, что им долго и нагло врали, если догадаются, как жестоко и бездушно ими манипулировали.

Джесси — ребёнок, застрявший в своём недолюбленном детстве, поэтому все "малые" — его люди. За каждого обиженного мальчишку он будет рвать глотки, каждого павшего в горячий песок будет оплакивать. И горе тому, кто при нём обидит ребёнка, горе тому, кто встанет между ним и его пущенным на самотёк мальчишеством, льющимся из глаз первого встречного уличного хулигана. Лакуна, брешь, слабое звено, тайная боль. Только Джесси не умеет хранить свои тайны, он весь как на ладони, его читать — одно удовольствие, если читать умеешь. Так что Уолт знает. И Гас знал. Только Гас не стал бить по больному, а Уолт ударил — и выиграл. В очередной раз выиграл Джесси, отыграл его, отвоевал, можно сказать. Но: победа, добытая в нечестном бою — насколько прочна такая победа?

В последнем сезоне Джесси меняется окончательно. Он наконец-то всё понимает. Есть там один момент, ключевой, поворотный, где на глазах Джесси гибнет очередной ребёнок. Такие случайности не просто выбивают Джесси из колеи — каждая нелепая смерть делает его старше, каждая отдаляет от мистера Уайта и "их дела". На начальном этапе отношений Уолт бы не придал особого значения настроению Джесси, вообще не обратил бы внимания, но сейчас он знает — и играет изо всех сил, так, что сам Станиславский бы одобрил. Он вдохновлённо поддерживает Джесси, позволяя выплакаться и высказаться и — поистине щедро — отпускает домой: "Иди, отдохни, я сегодня сам доварю". И Джесси ушёл бы, и ещё больше доверял бы мистеру Уайту, да вот только замешкался на минутку, переодеваясь, и услышал, как тот, разливая реагенты, беззаботно насвистывает...

И Джесси срывается. Майк, прощаясь, говорит ему: "Ты только береги себя, малой!" — Джесси не бережёт. Наоборот, устраивает себе великую душевную порку, сжигает себя на кострах внутренней инквизиции, бросает в одиночные камеры, распинает, мучает и мучает, до тех пор пока... Тодд не заменяет его у пыточного колеса.

И что бы там ни было потом, я верю, что с Джесси всё будет хорошо. Сам себя он уже наказал. Общество анонимных наркоманов "Двенадцать шагов", которое Джесси посещал, — тоже было не зря. Что там вдалбливали в тупую Джессину голову? "Прими себя таким как есть. Прошлого не изменить. Изменить можно лишь будущее". Мне кажется, в конце истории он как никогда близок к осознанию этой истины. И у него есть Брок. Джесси будет не Джесси, если не найдёт этого мальчишку. Больше всего на свете ему сейчас нужен кто-то, о ком можно будет заботиться. Да, Джесси больше не будет преданно заглядывать в глаза первого встречного, протянувшего ему руку, искать тепла и чьей-то любви тоже не будет. Но это и к лучшему. Естественно, он никогда не забудет того, что случилось с ним и Уолтом, но и измываться над собой так, как раньше, перестанет. Джесси будет жить. Потому что один из всей компании этого достоин. И я даже догадываюсь, чем он будет заниматься в своей новой жизни. Намёк был — и намёк мне понравился.

И финалом я довольна. Всё так, как и должно было быть. И Уолт в финале, наконец-то, впервые в жизни, совершает поступок не ради выгоды и спасения собственной шкуры, а просто потому, что так — будет правильно. И за этот поступок я готова ему простить — всё.

В сухом остатке "Во все тяжкие" — гениальный сериал. С точки зрения раскрытия персонажей, глубины погружения в их внутренний мир, психологизма, драматичности и безжалостности — лучший из всех, что я видела. Не представляю даже, когда теперь посмотрю что-нибудь другое.

Размышления о "ВВ" на "Дайри"