Цитаты Kolombinka — стр. 7

Голос за кадром: Это был толковый продюсер. Но страдал язвой, что отражалось на его настроении.

Дочь: А если мы помрем с голоду?

Мать: Ничего страшного! Запомни! Лучше быть в гробу, чем у всех на языке.

Dan: Я пойду домой и буду смотреть Стар Трек. Хоть немного чего-то разумного.

Канцлер: Бедные вы мои. Вы ужаснётесь последствиям. Кто будет говорить правду? Кто? И во имя чего? Все? А люди не готовы к этому. Не готовы! Сумки почтальонов распухнут от правдивых... доносов! Граждане Абидонии узнают друг о друге такое... знаете ли... Чернь отбросит всяческий стыд! Чего ей стесняться? Ведь они же правдолюбцы. Вот вы, глядите, любуйтесь на наш срам!

Оттилия: Всю жизнь был занудой, а под конец рассмешил.

Оттилия: Зачем тебе, сестричка? Уж не собираешься ли ты в добавок ко всем своим достоинствам ещё и научиться писать?

Жак: До того мы к угару вранья принюхались, что чистый воздух нас ну прямо-таки убьёт.

Удилак: Завтра я застрелюсь от страха, что был такой смелый. Только сейчас — хорошо. Ну, до чёртиков надоело его бояться.

Пенапью: Ваш врач, сказали, уехал! К нам, в Пенагонию! Насовсем. А нам не нужны такие. Которых надо срочно, а их нет…

Софья Ивановна: Я уже придумала! Я приметила: когда Игорь в самый первый раз от нас уходил, он вдруг подбежал как сумасшедший к портрету Диккенса и уставился на него горящим взором. Это неспроста! Наверняка, Игорь, как и мы с тобой, обожает Диккенса! Подари—ка ему наш тридцатитомник!

Татьяна: А как же мы с тобой без Диккенса?

Софья Ивановна: Куда твой Диккенс от тебя денется? Поженитесь, и Диккенс снова вернётся на те же полки.

Софья Ивановна: А у тебя были… связи?

Татьяна: Связи? Что ты имеешь в виду?

Софья Ивановна: Ну, предположим… ты только не обижайся… предположим, с мужчинами?

Татьяна: Боюсь, что были. И именно с мужчинами.

Иван Будько: Интеллигенция в шоке, но, не боись, прорвёмся!

Одноглазый разбойник: Что она будет делать со своим индусом?

Таня: То, что делают муж и жена.

Одноглазый разбойник: Муж и жена разговаривают! О чем она может говорить с ним, если он не понимает по-русски?

Таня: Так она его научит.

Одноглазый разбойник: Нет, научить разговаривать можно, но научить понимать нельзя.

Таня: Ты же со мной разговариваешь и совершенно меня не понимаешь. Так какая разница, жить с тобой или с индусом?

Yankel: Существует ли молитва за царя?

Ребе: Да. Храни царя подальше от нас.

Муж: Образованных девушек сразу видно. Раздевайся и иди в постель.

Нина Семёновна Мухина: О, какой рояль в кустах!

Любовь Дмитриевна Стрельцова: От тромбона слышу!

Paymaster: Куда, извините, подкоп?

Принцесса Аграфена: В тюрьму!

Paymaster: Хи-хи! Куда?!!

Cashier: Они не в том смысле «хи-хи», что над вами посмеяться, а в том смысле «хи-хи», что подкоп делать не надобно.

Принцесса Аграфена: Это почему?

Paymaster: Потому что у нас из казначейства в тюрьму давно прямая дорожка протоптана.

Markisett: Нельзя меня вверх ногами весить! Я ведь заморский королевич. Мой папашка обидится международная обстановка, понимаешь!

Ivan: Дурной норов то дохлый боров: нести тяжело, а бросить жалко.

Соседка тётя Люба: Людк, слышь, наш ветеринар жениться собрался... на прынцессе. Прынца нашла.

Соседка Люда: Это ж который по счёту?

Соседка тётя Люба: А-аа, ни рук ни ног не хватит. Сурьёзно, говорят, намеряется.

Соседка Люда: Сурьёзно можно только с крыши падать.

Катя Никанорова: А приятель-то в юбке?

Павел Дёжкин: Да нет, в брюках.

Катя Никанорова: А что ж он с поцелуями лезет?

Павел Дёжкин: Скажите, вам что, без меня плохо пьётся?

Катя Никанорова: О-о, зрасьте, соседки! За чью жизнь переживаете?

Кот Матроскин: Средства у нас есть, у нас ума не хватает.

Алевтина Васильевна: Человек вы — несимпатичный…

Иван Степанович Колачёв: Ну, ты тоже — не подарок!

Алевтина Васильевна: А зачем вам жениться в таком возрасте? Домработница, что ли, нужна?

Иван Степанович Колачёв: А на другое-то ты не годишься?

Алевтина Васильевна: Вы, что, с цветком будете сниматься?

Иван Степанович Колачёв: Ну, ладно, не язви! Цветок — тебе. А зимой они, знаешь, какие дорогие?