События друзей Kalendulla1 — стр. 13

Ом... начинал страдать от острой депрессии, которую испытывает любой реалист в присутствии неуемного оптимиста.

Терри Пратчетт

Этот фильм оказался для меня тем самым оптимистом.
Он был слишком активным, слишком приставучим. Глупым слишком*. Сначала мне стало неинтересно, что будет дальше, тем более что сюжет худо-бедно пересказан в аннотации. А потом наступила острая депрессия. И раздражать начал не только главный герой, но и все-все персонажи фильма. Эти приставучие, глупые людишки. Вся эта беготня то вправо, то влево - и непременно с криками, настойчивыми просьбами, крупными планами странных лиц.
Возможно, если бы я знала итальянский и смотрела в оригинале, моя хмурая душа выдержала бы этот набег. Но я смотрела с одноголосым переводом. И это меня добило окончательно, потому что ничего более мрачного я никогда в жизни не слышала. Даже во фразах типа "ура! ура! у меня теперь есть прекрасное новое платье!" не было ни одного восклицательного знака, а только безысходная тоска и тлен.

_______
* Если бы я была на уроке литературы киноведения (фильмознания?), то, конечно, смогла бы довольно развернуто рассказать о философских истинах, изложенных в этом фильме-притче. Но... будучи в депрессии, люди не склонны к развернутым ответам. А доброжелательность с широкой улыбкой на устах несколько дискредитирует себя, если, перед тем как счастливо вознестись на небеса, ты должен найти дворника и отобрать у него метлу - транспортное средство (учитывая, что нищих - пропасть, а дворников на всех не хватает).

Всепобеждающее очеловечивание

Собаки – они как люди, да что там… они лучше людей.
Роботы? И они как люди, и тоже – лучше!

Вот такая история с этим фильмом.
Главный герой понимает, что жить осталось недолго, а значит, надо куда-то пристраивать собаку – лучшего и, собственно, единственного друга, если не считать четвероколесного робота. (Но это я думала, что его можно не считать. Роботы ведь тоже люди – их тоже следует считать.) Так в нашей истории появился еще один персонаж - робот двуногий, "человек".

Фильм получился каким-то куцым: чуть ли не две трети экранного времени отведено под то, чтобы ввести зрителя в курс дела, основная идея расположилась на оставшемся кусочке. В сюжет вставлены три волнительные погони (и правда волнительные), все остальное время придется умиляться. И чем ближе к концу, тем больше, больше и больше. Ведь двуногий робот – он совсем как человек, он все чувствует, все понимает, даже игру слов, даже тонкие эмоциональные оттенки, даже эмоции собаки.
Разумеется, в истории кинематографа было много роботов самых разных – были и непробиваемые железяки-помощники, и опасные железяки-враги, и тонкочувствующие железяки, и те, что совсем-как-человек… Но обычно это либо изначальные условия игры, либо история о том, как робот дошел до жизни такой, либо – главная загадка и проблема фильма. Здесь не так. Робот как робот: сделан «из того что было»; начиная говорить, выкладывает невыразительную кучу фактов на любое слово или картинку перед глазами; а встав на ноги, почему-то не умеет ходить; не понимает абстрактные, фигуральные фразы, – через пару эпизодов он расстраивается, что его не любит собака и довольно легко оперирует любыми словесными конструкциями. И даже совесть в нем появляется. Ну а в финале…
Здравствуй, счастье будущего мира – собака, которой не страшно облучение, и робот, который как человек. Лучше человека.