Отзыв zzzloba о фильме «Весна, лето, осень, зима... и снова весна»

Вопрос на миллион от Ким Ки Дука:

- Учитель, у меня камень на спине. Сними его!
- Не ты ли привязал камень к лягушке, рыбе и змее?
A: Я, учитель...
B: Мне было интересно, что произойдет
С: Ну привязал и привязал, что ты напустился-то
D: Неа, не я. Он побежал в ту сторону
E: Папаша, камень сними!

К сожалению, из всего разнообразия вариантов Ким Ки Дук предлагает нам только первый. И это уже несколько ограничивает взгляд на мир, поворачивая события исключительно нужной для автора стороной. Те варианты, которые выбирают герои, выглядят далеко не обязательными, зачастую притянутыми за уши. Многие в детстве играют с животными в небезобидные игры, но это не значит, что они потом вырастают грешниками и убийцами. Однако, можно сделать вид, что перед нами притча, а значит все дозволено.

Фильм вызывает очень противоречивые ощущения. С одной стороны, в нем очень много созерцательного: течение ручья, шелест листьев, облака, деревья, камни, храм среди воды. Природа живет своей жизнью, несмотря на все страсти человеческие. Все то, что сделано человеческой рукой - лодка, дом, ворота - подчиняется его воле. Но стихия остается неподвластна и упрямо движется по своему бесконечному циклу. Притчеобразность, чувство единения с природой, духовное очищение, классический киноязык - все это выделяет фильм из общей массы.

Но с другой стороны, очень непросто отделаться от ощущения, что вся эта поэтичность и задумчивость совсем не бескорыстна. Фильм Ким Ки Дука явно рассчитан на западного зрителя, привыкшего видеть в простых буддийских истинах невероятные глубины бытия. И казалось бы, на первый взгляд абсолютно незрительское кино добилось огромного успеха именно у зрителей. Что весьма удивительно, ведь ничего принципиально нового в нем нет, а конфликт между страстями и смирением не является таким уж откровением.

Первое, что мы наблюдаем - святой детский мир, в котором нет дефиниций и страха непонимания, в котором нет разделения на хорошое и плохое, а человек играется с миром. Но злой учитель за эти игры шлепает по попе, потому что в таком прекрасном уединенном месте даже детские игры являются непростительным надругательством над природой и нарушением некоего мирового цикла. В этот момент ребенок осознает одну из главных мудростей фильма: ко всему, к чему мы прикасаемся в течение жизни, мы привязываем камни; но если оно гибнет, то эти камни нам придется нести самим до самого конца. Неслабо так пацану по голове заехали.

Дальше - больше. Пацан взрослеет и вдруг в их уютном храме посреди воды появляется девушка. Она больна, мудрый учитель предлагает ей покой и время в качестве универсального лекарства. Но пацан, забывший все наставления как только впервые увидел девушку, предлагает лекарство более действенное. Вовсе не любовь, как может показаться, а банальный секс, животное стремление обладать. И с этих грубых страстей начинается долгое падение греховодника, которое в конечном итоге сомнительными тропами приводит к убийству. Через обряд очищения (который приходится пройти не только главному виновнику, но и его орудию убийства, и даже попавшемуся под руку коту, хвост которого используют в качестве кисти), через таскание камней и расплату тюрьмой, он возвращается к гармонии с природой, становится ее частью, и усмирив желания, подчиняется ее неспешному цикличному течению.

Не обсуждая идею цикличности (у каждого свой взгляд на мир и этот тоже имеет право на существование), все же хочется отметить, что логика фильма далека от идеала. Получается, что путь к мудрости и гармонии с миром заключается не в уединении и занятиях своим телом, а как раз в переживании, в опыте, в тех же страстях, за которые потом приходится расплачиваться. Отказавшись от мира, отрешившись от людей, учитель и ученик проживают абсолютно пустую бессмысленную жизнь, ничем не отличающуюся от жизни камня на берегу. И хотя единение с природой и избавление от желаний дают ощущение бессмертия, но не дают ощущения жизни. А значит и вся идея с храмом на воде выглядит довольно неубедительно. По-моему, далеко не самый лучший образец подачи восточной философии.