Отзыв ArturSumarokov о фильме «Мебиус»

В один не самый прекрасный день окончательно сошедшая с ума миловидная южнокорейская молодая женщина, достопочтенный муж которой напропалую ей изменял и даже толком не скрывал этого, решила проверить крутость яиц и крепкость ствола своего мужского контингента, лишив и муженька, и несовершеннолетнего сына того, что, собственно, и делает мужчин мужчинами, отличимыми от женщин. Однако это было всего лишь начало в жуткой истории, сотканной из кошмаров извращенного секса и кровавого насилия.

К глубокому сожалению, такое понятие как «мужское достоинство» для преимущественного большинства людей ассоциируется далеко не с нормами поведения, моралью и силой(не столь внешней, сколь внутренней), а с самым прозаическим органом деторождения. Главный экстремал, радикал и маргинал всего современного южнокорейского кинематографа, знаменитый Ким Ки Дук, прославившийся шокирующим «Островом» и загадочной созерцательно-романтичной «Весной, летом, осенью, зимой… и снова весной», укрепивший свой культовый статус обласканной «Пьетой» 2012 года, в рамках очередного Венецианского кинофестиваля 2013 года представил на суд публики и критиков свой последний и самый, пожалуй, провокационный и вызывающий фильм — «Мебиус», которым Ким Ки Дук в свой зрелый период творчества, будучи уже признанным, решил откровенно и беззастенчиво послать всех на тот ругательный орган, который в «Мебиусе» подвергается наибольшему остракизму вкупе с оскоплением.

«Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастная семья несчастна по-своему», — писал всея русской литературы Лев Николаевич Толстой, и фильм «Мебиус» буквально экстраполирует эту фразу, воссоздавая чудовищные несчастья в одной конкретной южнокорейской ячейке общества, но в художественных рамках ленты становящейся универсальной метафорой всеобщего кризиса современных семейных отношений. Правда, чувства меры и адекватности Ким Ки Дук на сей раз не знает, и довольно быстро из полюсов критики мещанского мелкобуржуазного бытия лента уходит, становясь очень специфическим и по-азиатски жестким шокером. Во всем творчестве Ким Ки Дука натуралистичная жестокость и всеобщий минимализм, даже аскетизм, всегда были главным выразителями режиссерских идей и посылов, подчас подменяя изысканную вязь сложной символики, но в «Мебиусе» жесткие сцены и закос под неотрепетированную, вуайеристически подсмотренную реальность не служат как удачное обрамление основной идеи, ибо вся суть картины заключена исключительно в них и только, отчего иногда теряется нить внятного повествования, и фильм попросту утопает в реках окровавленной спермы и радостях инцеста.

Плотность хронометража, аскетизм режиссуры и минималистичность актерского самовыражения с лихвой компенсированы содержательной несдержанностью; полное отсутствие вербального общения между героями, прямо говорящее об их взаимной отчужденности, компенсировано не самыми приятными извращениями, которые начинаются сыпаться на зрителей как из рога изобилия чуть ли не сразу: каннибализм, инцест, садомазохистские перверсии, кровавый секс. Банальные пенетрации, скучные иррумации и унылые копуляции вместе с влажной коитальной поэзией с успехом заменены куда как более увлекательными и неординарными позициями и игрищами, которым бы позавидовал и Онироку Дан. Стертая до мяса и кости кисть становится субститутом священного храма вагины, терпкие соки которого теперь окрашены в пятьдесят оттенков красного, а острый клинок ножа словно суррогат отрезанного за ненадобностью фаллоса врезается в плоть. И адская боль, и наслаждение сливаются в единой безумной пляске…

Увлеченность эпатажными сценами на грани и за гранью фола невольно превращают «Мебиус» в жуткую черную комедию испорченных внутрисемейных отношений, вся драма сведена к крови и девиантному сексу, а сама картина производит впечатление авторской сублимации и провокации, эдаким приглашением режиссера присоединиться к его консумированной вакханалии, приглашением на казнь. Потому и название ленты, «Мебиус», означающее простейший топологический объект, стандартное трехмерное пространство Эвклида, позволяющее без пересечения попасть на иную сторону, выглядит как нарочитая издевка, искусный режиссерский троллинг и не более того. Ким Ки Дук вернулся к шокирующим истокам своей карьеры, забыв, что даже самым великим мастерам позволено далеко не все. Круг замкнулся, полный тупик и кризис, выход из которого Ким Ки Дуку придется искать очень долго, ибо после лебединой песни «Пьеты» «Мебиус» видится регрессом и деградацией, шокером без шока, драмой без драмы и даже метафизический финал является дискретным и вырванным из контекста. Успешно пришить то, что с таким усердием было отрезано, Ким Ки Дуку едва ли удалось. Зигмунд Фрейд чрезвычайно успешно уложил на лопатки Будду.