Отзывы на фильмы Сергея Смирнова без оценки

…психофизиологическая мелодрама…

…начало 20-ых годов XX-ого же столетия. Дания, стольный град Копенгаген. Исторически достоверные, совместно проживающие и пребывающие в законном браке супруги-художники Вегенеры, по инициативе жены Герды, приходят к решению проблемы с отсутствующей натурщицей путём замены её, натурщицы, соответственно мужем Эйнаром. В качестве женской, естественно, модели. Результат стяжает невиданный успех. Реакцией на который с женской половины семьи становится необоримое желание Герды продолжать настолько положительное сотрудничество. Забавная и прибыльная игра вскорости активирует скрытый пусковой механизм умственных расстройств клинической психиатрии. Вопреки первичным намерениям маскарад прогрессирует, превращаясь практически в травести-шоу. А с развитием личной дезорганизации супруга — невинная игра оборачивается подлинным лавкрафтовским ужасом. Главной жертвой и заложницей ситуации становится истинно любящая и преданная герою жена. Она, к слову, не бросит своего запутавшегося возлюбленного до самого конца. В прямом — физическом, и метафорическом — духовном смыслах…

…сам Эйнар, почувствовав себя в роли женщины, с каждым последующим перевоплощением всё с большим трудом способен возвращаться к себе прежнему. Стремительно по течению хронометража превращаясь в своё женское alter ego под именем Лили Эльбе. Не способны этому помешать даже курсы лечения извращений и нравственных патологий. Закономерно заканчивается для главгероя и его исторического прототипа такая трансмутация сознания тем, что нынче толерантно именуется хирургической коррекцией пола…

…несоответствие сюжетных и исторических фактов не столь важно. На самом деле реальный Эйнар Магнус Андреас Вегенер, один из первых в мире прооперированных трансгендеров, умер от банального неприятия организмом пересаженной донорской матки. А его бывшая, на тот момент уже, супруга — Герда — спилась и скончалась в предельных моральных горестях и финансовых нуждах. В «Девушке из Дании» на первом плане моральное и психологическое. Процесс отторжения мужской личности, сопровождаемый неконтролируемыми всплесками физиологической чужеродности и психосексуального отторжения, передан настолько правдоподобно, насколько это позволяет общая беззубость кинорежиссёра-оскароносца Тома Хупера…

…к сожалению, история в ленте вышла слишком прилизанной, предельно схематичной и очень обтекаемой. Практически лубочной. Кадры выстроены с нарочитой живописностью и переизбытком выпуклостей. И абсолютно немотивированно пресыщены мультипликативным разнообразием элементов. В итоге здесь, кажется, одинаково сложно всем: актёрам, зрителям, сценаристу и режиссёру. И только лишь умильная Алисия Викандер, которая воплощает супругу Вегенера, чувствует себя в своей тарелке. И вызывает в процессе отсмотра неизмеримо больше сопереживаний, нежели все остальные фигуранты кинотворчества вместе взятые. За что целиком заслуженно получает сразу и «Оскара» и Премию Гильдии киноактёров США за лучшую женскую роль второго плана…

…главная же ценность ленты в следующем. С участием режиссёра или же самопроизвольно; явилось ли это результатом сознательного действия или нет, на экране синтезируется определение главной, очевидно, разницы между женщиной созданной хирургическим путём и сотворённой естественным. Первая готова на многое, но ради себя. А вторая — на всё, но для любимого человека. Вот и ответ нам, зрителям, что из этого есть подлинное стремление к вечности. Которое, как известно, смысл и вершина любого существования…

P.S. …в эпилоге, как и повелось — о хорошем. Без малого все описанные выше композиционные недостатки с лихвой компенсируются великолепным гримом, отличнейшими костюмами, незабываемыми общими кадрами постановки и совершенной, отточенной красотой каждого ракурса. Поднимая «Девушку из Дании» на уровень высокоорганизованного полотна с замкнутой интросистемой. Которой можно и нужно восхищаться и любоваться. Даже в такие моменты, когда в кадр из подпространства понятно какой франшизы вываливается кривляющийся герр Старр и происходящее начинает несколько отдавать уже не игрой со стилем, а настоящим фарсом. Ибо и в этом, надо полагать, есть некоторая задумка…

…анимированный, любопытный буклет из жизни французской богемы позапрошлого столетия…

…три юные французские барышни, достаточно повзрослевшие для сплетен о мужчинах, о них же, собственно, и хихикают. Скабрезно-метафорически именуя воздыхателя одной из них «садовником с нежными руками». Каковому, гхм, «давно настала пора возделать сад» самой младшей из них. За окном — самый конец девятнадцатого века. А вот о существовании другого окна, тайно интегрированного в огромное зеркало помещённое на одной из стен в их комнатке для прихорашиваний, девушки совсем и вовсе не подозревают. Все они дочери известного весьма в те времена почтенного и именитого поэта, писателя, переводчика, библиотекаря-антиквара, действительного члена Французской академии и одного из основоположников «парнасского направления» во французской поэтике — господина Жозе Марии де Эредиа (…Скали Дельпейра…). Зеркальное «окно», что называется — с сюрпризом, потому как с обратной стороны за прелестницами подглядывает тоже поэт, но при этом литератор-модернист и фотограф-эротоман с весьма богатой фантазией по имени Пьер Луис (…Нильс Шнайдер…)…

…каким путём таковое инфернальное устройство для бесстыдного подглядывания вообще появилось в доме подобного тонкого интеллектуального уровня и столь высоких моральных и нравственных ориентиров — никак не объясняемая по ходу представляемой истории загадка. Да и не в этом здесь суть. Заглавная партитура, она — в безудержной любви одной из тех самых барышней-дочерей зовущейся Мари (…Ноэми Мерлан…) к упомянутому месье Пьеру. Художник от фотографии девушку тоже любит, но взаимность чувств омрачает третий угол выстраивающейся любовной геометрии. Это, не поверите, также автор стихов, новелл и романов Анри де Ренье (…Бенжамен Лаверн…). С фантазией, экспрессией, тактом и проявлением взаимных чувств у данного гражданина сильно похуже, чем у любвеобильного Пьера. А вот с финансами и общей забубённой серьёзностью на данном этапе — несравнимо получше. В итоге расстроенная Мари идёт под венец с женихом обладающим тугим кошельком и лицевой пластикой главного персонажа повести Амадея Гофмана «Щелкунчик и Мышиный король», а ничуть не менее опрокинутый в чувствах Пьер аскетично отбывает в добровольную ссылку на Восток…

…экранизация целиком реального адюльтера, по факту ставшая возможной из-за тщательно задокументированной взаимной, впечатляюще многообъёмной и удивительно чувственно-любовной переписки означенных выше Марии в девичестве де Эредиа, а по замужеству де Ренье и Пьера Луиса. Французская режиссёрша преимущественно короткого метра Лу Жёне сняла свою дебютно-полнометражную «Куриосу» в привычном для массового впечатления о французском кино жанре плотско-романтической и фривольно-фантазийной эротической мелодрамы. Жёне, и сама этому по всей видимости чрезмерно удивляясь, обнаруживает в своём визионерсокм нарративе тончайшие особенности и мельчайшие подробности: от лакированных по последней моде девичьих ноготков до фотоальбомов и писчих аксессуаров. Позволяющих буквально окунуться с головой в атмосферу Парижа тех восхитительных времён. И, как следствие, вольно или не совсем, но всё же принять на веру и наполнить личностным эмоциональных происходящий в кадре будоражащий и чувственный любовно-сексуальный вихрь…

…по вдумчивому ознакомлению «Куриоса» получилась стройной суммой всех своих составляющих; ни более, но и никак не менее. Да, лента Жёне в самой своей сути является именно что в полной мере яркой и изящной, красивой кинематографичной эротичностью. Картина наделена необходимым, если и не чуточку предвосхищаемым обилием радующих глаз зрителей обоих полов прекрасных женских абрисов, форм, линий и изгибов в их элементальном, исконном, безо всякой пошлости вуаеристском естестве. И это настоящее, истинное и непременное достоинство «Куриосы». Тем не менее, это же — её, ленты, главный, основной и единственный недостаток. Интерпретация реальной истории любви замужней нелюбящей дамы к несколько инфантильному, но бесконечно преданному и всякий новый раз безудержно восхищающемуся ей одной любовнику вышла откровенно женской. Нет, не стоит понимать неверно, творение француженки Лу Жёне талантливо, элегантно и за малым разве только не исключительно. Но всё это несколько камерно и практически без претензий. Ждущим откровений или грандиозных разоблачений «Куриоса» может показаться пресной, бесцветной, размытой и скучноватой. И в этом, наверное, лучше всего извлекается нехитрая, но многомудрая мораль настоящей любви и истинных чувств…

…ведь искренняя взаимность, она не про громкие обеты, заверенные бумаги, штампы в паспортах или финансово-моралистские обязательства. Она всегда из одной лишь милой заботы и сумасшедшей нежности. Из регулярных согласий и временных размолвок. Из постоянных встреч и кратких расставаний. Из счастливой тоски и детской обиды. Из мгновенных истерик и долгих разговоров. Из трогательных поцелуев и смешных неловких объятий. Она из всего того, что, затмевая рутинность и повседневность бытия, приносит с собой счастье наслаждением и оставляет по себе удовольствие послевкусием. И, спросите себя — это ли не самое забавное определение того великолепного ощущения, заставляющего его хотя бы единожды испытавшего поверить в собственную ненапрасность?..