Отзывы Honeymilk

Троих юношей, Энджела, Дэвиса и Колина, привозят в исправительное учреждение. Им выдают одеяла, постели, судна, надзиратель (надзиратели здесь носят не форму, а костюмы) выкрикивает каждому в лицо что-то вроде инструктажа вперемешку с упрёками и руганью; из этой мизансцены мы узнаём, что Дэвис сбежал из тюрьмы с более мягким режимом, а Колин напал на надзирателя в учреждении, где отбывал наказание ранее. Как, за что они вообще угодили в места не столь отдалённые, не рассказывается. Только о двоих заключённых мы знаем, что они сделали – эпизодический мальчишка в очках, убивший сверстника, и резонёр Арчер, вместе с сослуживцами ограбивший обнаглевшего начальника, который вызывал на сверхурочные и подолгу задерживал зарплату (поверим ему на слово).
Слава о Колине бежит вперёд него самого, и ему не дают покоя ни надзиратель-садист Сэндз, ни заключённые. В первые же часы своего пребывания в колонии он оказывается избит шайкой главного заключённого крыла, Бэнкса. Прибывшим вместе с ним достаётся не меньше. Скоры на кулак, на расправу и подставу здесь и заключённые, и надзиратели. Несладко даже тем, кто способен за себя постоять, а для тех, кто этого не умеет, как Дэвис, наступают чёрные дни.
Колин сближается с Арчером, бунтарём, интеллектуалом и оратором, который позиционирует себя как вегетарианца, не приемлющему кожаную обувь (и потому он ходит босиком даже зимой). Цель Арчера – отбыть срок, доставив максимальное количество неудобств мирным путём, изматывая прошениями, демонстративным отказом от мяса и кожи, такой же демонстративной улыбкой; выказать максимальное презрение системе, которая призвана не только карать, но и исправлять, а вместо этого расчеловечивает и ожесточает до предела. Его устами создатели фильма в манере классической драматургии обличают вопиющие недостатки тогдашней британской системы исправления наказаний и упрекают:
Колин как личность проще: он стремится за себя постоять, захватить власть, но, как ни странно, не для того, чтобы оторваться за свою боль и унижение, а просто чтобы больше их не терпеть и попутно установить максимальную справедливость, возможную в этих условиях. Став «папочкой», - то есть, вожаком, - крыла, он филигранно ставит себя в колонии и делает многое: уменьшает поборы в общак, пресекает унижение младших заключённых, стычки на расовой почве. На первый взгляд такой образ выглядит откровенной романтизацией, но у такой справедливости вполне прагматичные мотивы, хотя и сам Колин не сволочь, как тот же Бэнкс или надзиратель Сэндз. Только борьба за власть никогда не прекращается, свергнутые с тёплого места заключённые желают поквитаться и забрать то, что считают своим, а надзиратели этому потворствуют.
С заключёнными по сути не ведётся никакой воспитательной работы (если не считать странных разговоров с весьма недалёкой дамой в белом халате), образование, если есть, крайне формально, разве что уроки физкультуры в наличии. Как и хозяйственные работы в любую погоду, что, конечно, важно, но в сочетании с попустительством или упоённым садизмом надзирателей не имеет никакого толка. Дети, не достигшие возраста уголовной ответственности, сидят с почти взрослыми уголовниками. Надзиратели поощряют бандитские отношения в колонии, по надзирательской же указке карают неугодных. Многие, конечно, могут возразить: они не невинные мальчики, сами виноваты, все попали туда точно не за украденную конфетку. Но это точно исправительное учреждение?
«Отбросы» оставили львиную долю кошмаров за пределами своего внимания, но наличествующие здесь избиения, изнасилование (кошмарная и мемная на англоязычном ютубе сцена) и два эпизода суицида заставляют содрогнуться. Последнее показано не надрывно-красиво, а жутко, мерзко и реалистично - с истерикой, пугающими и тщетными попытками раскаявшегося самоубийцы попросить о помощи, которые никто не слышит.
В «Отбросах» нет музыкального сопровождения, даже реклама в одной из сцен звучит приглушённо, отчего эффект реальности происходящего усиливается. Мир показан в холодных, тёмных и тусклых тонах: здесь ни одного яркого пятна, если не считать сцены в спортзале, всё серое, серо-голубое, тускло-белое, коричневое, чёрное, тёмно-синее, и даже солнце словно слегка выглядывает из-за туч в погожие дни. Фильм мрачен и тосклив, как будни этой колонии.
Персонажи говорят здесь только по делу, каких-то задорных дружеских посиделок и сцен, разряжающих юмором, здесь нет (кроме двух, но первая откровенно злая а вторая несколько двусмысленная - не ясно, юмор там или насмешка). Но тесные связи между парнями здесь очевидны, и связывают их союзнические или бандитские отношения. Каждый актёр на своём месте. Персонажи в «Отбросах» довольно простоватые, - кроме Арчера, - несентиментальные, но совершенно естественные отчаяние, гнев, возмущение, ненависть актёры передают точно.
Финал трагичен и логичен до банальности.

В 1960-е два брата, грезящие космосом, Эрик и Элмер, попадают в приют «Гудбьерг»: мать, воспитывающая их без отца, смертельно больна, а дядя не может найти работу, и вот, их поручают государству. Лучше бы их бросили на произвол судьбы, честное слово. Мальчишки проходят все круги ада в этом так называемом учреждении: от физических наказаний до насилия, не просто физического насилия. А заправляет этим директор Хек, который умеет только создавать красивую картинку для проверяющих: запуганные воспитанники скажут всё, что нужно директору. Едва важные люди уходят дверь, всё начинается по-новой. Младшие роются в помойке, чтобы найти «дневную норму» курева и отдать старшим воспитанникам, чтобы те не побили. Директор и воспитатели скоры на расправу и получают от неё искреннее удовольствие, граничащее со счастьем. Мальчика с энурезом мучают, заставляя сушить простынь на холоду, будучи при этом раздетым, травят убойными лекарствами, которые не помогают. Образование весьма формально. А по ночам воспитатель Аксель будит одного из воспитанников, уводит из общей спальни, чтобы вернуть в подавленном, униженном состоянии - куда больше, чем даже после физического наказания, близкого к пыткам.
Лучом света в этом холодном вертепе оказывается воспитательница Лилиан, печальная, добрая женщина, любящая детей, но обречённая не иметь своих. Она понимает, что унизительный недуг мальчика имеет под собой нервную почву, и осознание ребёнком нужности поможет быстрее и эффективнее, чем амфетамины и снотворное. Лилиан выслушивает, даёт совет, помогает в меру своих сил, но в коронный момент всё же проявляет малодушие. Тем не менее, при её помощи герои кладут конец жестокости воспитателей и унижению воспитанников.
Ещё одной особенно светлой душой в «Настанет день» является Элмер. Его доброта, оптимизм, увлечённость космосом и богатейшая фантазия помогают не отчаяться не только ему с Эриком, но и другим воспитанникам. Элмера как приютского почтальона и грамотного его неграмотные товарищи просят читать вслух письма из дома. И мальчик, глядя в бумажный лист, рассказывает захватывающие, интересные, счастливые истории, не имеющие ничего общего с реальностью своих товарищей по приюту и несчастью; они в свою очередь знают, что слова Элмера - неправда, что родители их не любят и забыли давно, но как воодушевляют счастливые сказки!
Эрик - уже старший подросток, более сдержанный, менее общительный, но справедливый и твёрдый. С самых первых дней он становится защитником для своего младшего брата, но, к сожалению, защитить он может далеко не от всего и точно не от всех: против взрослых, жестоких и изощрённых педагогов-маньяков юноша сам беспомощен. Им он может лишь тихонько, скрыто, но жестоко отомстить - так, что не догадаются проверяющие, однако поймут и одобрят дети.

«Многие выпускники сейчас борются с алкогольной и наркотической зависимостью».

После титров понимаешь, что странно этими зависимостями не обзавестись, пройдя через такую мясорубку.

Победительница и победитель-по-жизни.

Эвелин Райан, домохозяйка, мать двенадцати детей, живёт в США в пору, когда женщина не имела права иметь собственный счёт в банке, обязана была быть красивой, создавать уют, слушаться по умолчанию сильного мужа и всегда улыбаться – в пятидесятые годы прошлого века. Но муж Эвелин, Келли, никуда не годится: не задерживается на работе, пьёт, а по пьяному делу скандалит, крушит мебель и рукоприкладствует. Семья Райанов живёт в нищете. Чтобы хоть немного исправить сложившееся положение, Эвелин участвует в конкурсе на рекламные джинглы – коротенькие однострочные рекламные пропевки. И ей, женщине умной, владеющей словом, удаётся раз за разом выигрывать крупные, сказочные призы – бытовую технику, несколько минут бесплатного шоппинга, деньги, чтобы, наконец, выкупить дом. Собственно, непомерно огромная семья существует только усилиями Эвелин и на деньги Эвелин.
Но вечно пьяный Келли весь фильм обесценивает заслуги жены и выдумывает свои, которых в реальности, конечно же, нет. Кажущийся лёгким успех жены приводит его в тоскливое бешенство: рядом с умной, сильной Эвелин, в моменты её побед, он чувствует себя огромным ничтожеством. Не умея, - то есть, не желая, - развиваться, Келли идёт по легчайшему пути – унижает, втаптывает в грязь жену, обесценивает её достижения, мешает, портит технику, мебель и еду, делает пакости, чтобы жена не могла выехать за пределы родного болота, проматывает её деньги, которыми она ещё не может распоряжаться сама. Победы и радость Эвелин его огорчают, как собственные неудачи.
Эвелин живёт в ведре с крабом, изо всех своих хиленьких сил тянущим её обратно, и живёт с ним до конца. Хотя, безусловно, в одиночку ей было бы заметно проще: Келли всё равно больше кричит о том, что горбатится, чем в самом деле горбатится, и толку от него никакого, только вещи портит и выкидывает от злости еду из дома. Минус один большой ребёнок. Но разве уйдёшь далеко, если даже без бестолкового мужа невозможно владеть деньгами, которые заработала своим умом и талантом? Не менее страшно, что посторонние не видят в действиях Келли ничего плохого. Пьёт, бьёт, дебоширит? Он ведь работает, ему тяжело, постарайся сделать его жизнь уютнее, и он будет вести себя смирно.
Финал неудивительный, но издевательский. Келли, уничтожив лучшие годы жизни своей супруги, промотав её деньги, дёшево откупился от собственной совести (если она, конечно, у него была). Может быть, с паршивой овцы хоть шерсти клок, но - время ведь самый важный, самый дорогой, - ибо невосполнимый, - ресурс.
Ещё один фильм в копилку подтверждений, что раньше было не лучше в любом уголке мира.