Отзыв LoraG о сериале «Семнадцать мгновений весны»

12 серий, 17 мгновений весны 1945, последней весны Второй мировой. Советскому разведчику Максиму Исаеву (внедренному в СД под именем Макс Отто фон Штирлиц) поручают узнать, кто из высшего руководства Германии ведет тайные переговоры с союзниками.

Довольно скоро Штирлиц вычисляет, что за переговорами стоит начальник СС Гиммлер. Но вот беда – он теряет канал связи: во время бомбежки погибает его радист, а радистка Кэт попадает в лапы СС. От полной безысходности Штирлиц «вербует» двух мирных старичков, пастора Шлагга и профессора Плейшнера, которые из Швейцарии должны попытаться передать информацию в Москву.

Куда там современным Бондам, Штирлиц как неприкасаемое сторукое индийское божество: переправляет в Швейцарию нелегалов, умыкает из-под носа гестапо русскую радистку, сливает информацию о переговорах Гиммлера одному из самых высокопоставленных нацистов Мартину Борману, вербует абсолютно неприспособленных агентов и даже лично убивает одного провокатора. Проделывет он все это, находясь «под колпаком» у безжалостного и умного начальника гестапо Мюллера. Если пересказать все его проделки, то может возникнуть впечатление, что речь идет о пародии на шпионские боевики. Но нет, Юлиан Семенов умело балансирует на грани, когда еще можно поверить, что при благоприятном стечении обстоятельств и несомненном уме и хладнокровии Штирлица все могло произойти именно так. Чего стоит только виртуозная дуэль с Мюллером и бредовое объяснение отпечатков пальцев Штирлица на чемодане радистки! А невероятные приключения самой радистки, с двумя грудными детьми на руках прячущейся в канализационном люке. Но кто думает о правдоподобии или здравом смысле, когда Штирлиц с женой играют в гляделки в кафе?! Или когда по дороге в Швейцарию в машине Штирлиц с пастором слушают песню Эдит Пиаф «Милорд», которая на самом деле была записана в 1959? Да и эти сеператные переговоры, из-за которых весь сыр-бор и разгорелся, кто о них вспомнит кроме специалистов, которые не преминут отметить, что переговоры на самом деле пытался вести сам Гитлер.

Ну и ладно, кино же не об этом. Оно о настоящем мужике, настоящем герое, немногословном и благородном, элегантно пекущем в немецком камине картошку в день советской армии 23 февраля, выгуливающем в весеннем лесу одинокую старушку, умеющем перемудрить самых коварных фашистов и сорвать все вражеские планы.
Немалая заслуга в этом, конечно же, автора (кстати, Максим Максимыч герой многих романов Юлиана Семенова: «Бриллианты для диктатуры пролетариата», «Майор Вихрь», «Приказано выжить», «Бомба для председателя»). Но если бы Татьяна Лиознова не сняла по роману фильм, в котором не сыграли бы одни из своих лучших олей Леонид Броневой (Мюллер), Олег Табаков (Вальтер Шелленберг), Ростислав Плятт (пастор Шлагг), Евгений Евстигнеев (профессор Плейшнер) и конечно же сам Вячеслав Тихонов, и если бы Микаэл Таривердиев не написал прекрасную музыку, а Иосиф Кобзон не спел замечательные песни, то не видать Штирлицу-Исаеву такой всенародной любви. И такого количества анекдотов, по количеству которых Штирлиц уступает, пожалуй, только Чапаю.

- Штирлиц, – устало сказал Мюллер, – Вы отвертелись, когда мы обнаружили Ваши пальчики на чемодане русской пианистки. Вы отвертелись, когда мы нашли их на трубке телефона правительственной связи. Но сейчас Вам не отвертеться! Почему Ваше удостоверение пахнет русской водкой?!!
- Вы знаете, Мюллер, – не менее устало ответил Штирлиц, – когда Шелленберг ставил на мое удостоверение печать, он предварительно подышал на нее.

Апрель 1945 года. Поражение Германии очевидно. Гитлер ходит по рейхсканцелярии и везде видит одну и ту же картину: офицеры пьянствуют и даже не обращают внимания на своего фюрера. Но зайдя в один из кабинетов, Гитлер обнаруживает Штирлица, который сидит за столом и работает. Увидев главу Третьего Рейха, Штирлиц вскакивает, вскидывает руку и выкрикивает: “Хайль Гитлер!”. В ответ фюрер устало произносит: “Максимыч, ну хоть бы ты-то не подкалывал”.

Мюллер вызвал Штирлица и спросил:
- Штирлиц, где мы с Вами могли раньше встречаться?
- Может быть в Испании в 36-м?
- Нет, Штирлиц, раньше.
- Может быть в Китае в двадцатых?
- Нет, Штирлиц, еще раньше.
- Не знаю.
- Ну что же ты, Петька!
- Василий Иванович!