Отзыв kicking о фильме «Омерзительная восьмерка»

Яркое пятно неизвестно чего

Intro

Я угадаю этого режиссера с нескольких кадров, как и всякий, кто видел пару-тройку фильмов Квентина Тарантино. Умение говорить на собственном киноязыке выделило его, вознесло и сделало живой легендой. Можно ненавидеть, можно превозносить, но только не оставаться в стороне. Поэтому как можно было остаться в стороне от просмотра ожидаемого шедевра в виде «Омерзительной восьмерки», фильма программного для самого режиссера, нервного и очень неодназначного. Двинемся по голо…, простите, по главам

Глава первая Вам хочется крови?

Кровь — это, пожалуй, основной стереотипный ингридиент тарантиновских лент. В «Восьмерке» пролито точно отмеренное количество экранной крови. Кровь льют все. Абсолютно все. Так надо. Продукт востребован. Нет симпатии ни к жертвам, ни к злодеям. И было бы странно, если бы не было этих вполне ожидаемых сцен. Те, кто придут на «Восьмерку» ради этого обмануты не будут.

Глава вторая Это мои актеры, но это правильные актеры

Актерский ансамбль этого клаустрофобного детектива гремит и ухает. Люди проверенные. Только такие и могли сняться в символически краеугольной ленте. Сэмюэл Л. Джексон жестоко и астрономически бесподобен. Комиссар победившего Севера Штатов. Мы наш, мы новый…, но в кармане должны быть монеты, сынок. Dead or alive. Колоритно выстроена роль еще одного охотника за головами в лице Курта Рассела. Мужчина тоже самозабвенно борется со всякой нечистью в лице недобитков-конфедератов. Просмотр фильма с этими актерами напоминает раскладывание странного пасьянса, в котором карты говорят и стреляют по сценарию.

Глава третья Винтажность как часть биографии

Тарантино удалось в «Восьмерке» снять просто шедевральные пейзажные кадры на музыкальном фоне такого штучного тяжеловеса саундтреков как Морриконе. Композитор Морриконе чувствует фильм и его настроение лучше режиссера Тарантино. Музыкальные темы — очевидные аскетичные шедевры для малого инструментального состава и могут создавать настроение в любое время. Чудачества с форматом пленки, о котором заявлено в заглавных титрах, — не более чем тяга к винтажной театральной съемке.

Глава четвертая Споткнулся на восьмерке

Как фанатик киноиндустрии Тарантино понимал, что его восьмой полноценный фильм должен стать знаковым в первую очередь для него самого. Сложно прыгать выше головы. Второе дыхание не открылось. Мастеровитость сменила наглость и напористость. В банальной резне из сюжетов Дикого Запада попытаться зашифровать драму судеб современного мира? Играть в Вильяма нашего Шекспира при помощи кучи стволов можно, но нужно ли пытаться дотянуть низкожанровое по сути что-то вроде детектива до монументальности вневременных шедевров… Это очень большой вопрос к живому классику кинопостмодернизма.

Глава пятая и последняя А был ли мальчик-то?

Не в первый раз за последнее время сталкиваюсь с достаточно переоцененным киномэйнстримом. Рано или поздно, хулиганы и бунтари от киноискусства становятся добропорядочными буржуа, которые катают по своим проторенным дорожкам свою кинопаству. Замечательно то, что Тарантино не обманул «Омерзительной восьмеркой» ожидания поклонников и выдал пусть и переосмысленный, но все же такой знакомый набор своих собственных старинных находок. Ну и что. Забавные старики AC/DC тоже бегают по сцене в школьной форме, играют на четырех аккордах и собирают при этом полные стадионы.

8 из 10