Отзыв ArturSumarokov о фильме «Я не вернусь»

Жизнь — несправедлива. Жизнь — не сахар, а пуд соли. Счастье сиюминутно, а горе — беспропудно. И уже нет пути назад — только вперед, к спасительному горизонту, к тающей в облачной пыли луне, которая светит так бесстрастно. Бежать, задыхаясь и притворяясь, надевая маски, и никогда не оставаясь самой собой. Это так знакомо успешной аспирантке престижного столичного университета Анне, все житие-бытие которой до определенного времени было налажено. Она была слишком любима, слишком опекаема — что родителями, что возлюбленным профессором, годящимся ей в отцы. Несправедливо обвиненная в преступлении, Анна убегает от своей прошлой жизни, в которой было все — в никуда, в ничто, в детдом, где встречает Кристину 13 лет от роду. Непокорную, импульсивную. И вместе им суждено пройти немало дорог, проехать немало километров, чтобы понять и постичь не только весь окружающий мир, но и самих себя. Таких диких, таких испуганных.

Представленный впервые в рамках международного кинофестиваля «Трайбека», шестой по счету полнометражный фильм известного эстонского режиссера, сценариста и продюсера Ильмара Раага «Я не вернусь» 2014 года является достаточно редким для всего современного русскоязычного кинематографического пространства творением, в котором царствуют от начала и до конца драматургический баланс и сдержанный постановочный стиль, без излишнего упоения чернухой, однако с наличием пронизывающего бытописательства, реалистического нерва, и насыщенного психологизма, делающими на выходе этот фильм универсальным и вневременным, актуальным и исчерпывающим, пропитанным от начала до конца духом европейскости, перенесенной на почву русскости, которой буквально в своей неиссякаемой витальности дышит картина Раага. «Я не вернусь» — фильм остросоциальный, но при этом лишенный любой утрированности в демонстрации жизни низов современного постсоветского пространства. История, начавшись на берегах Невы, где обязательно прозвучит, пускай и завуалированно, тревожный набат Достоевского(перекличка с «Преступлением и наказанием» и «Бедными людьми» очевидна, как и экстраполяция образов Сони Мармеладовой и Варвары Доброселовой в трактовке Анны и Кристины), вскоре перерастет из конкретиризированного случая, отдельного отрывка, в панорамный взгляд на жизнь и существование современных людей, обитающих на одиноких клочках земли от Питера до Кульсары, Казахстан. И взгляд этот, пропущенный через призму взрослеющего, но все еще остающегося на уровне детскости, восприятия поражает своей искренностью, чистотой, неискушенности. Взгляд в лучшую жизнь, которую не надо ждать, надеяться, вымаливать, а приближать ее самостоятельно.

Собственно, «Я не вернусь» — кино, искусно притворяющееся жанровым. Интрига с жестоким преступлением и несправедливым обвинением лишь дает толчок для развития всего дальнейшего сюжета, которое очень быстро потечет по иному драматургическому руслу, и история благополучия, незлобивости и чрезмерной опеки Анны обернется сильнейшей драмой противоположностей с открытым финалом. Драмой, в которой Анна, жизнь вроде не знавшая по-настоящему, и Кристина, слишком много в ней испытавшая, нелюбимая, неустроенная, брошенная — проходят через поступательные внутренние трансформации. Путь, дорога, странствие в своей неизбежности и безбрежности кажутся слишком простым набором символов для прояснения темы обретения собственного Я после тщеты многочисленных блужданий, стенаний и гореваний. Однако, невзирая на такую метафорическую прямолинейность, безыскусную простоту, «Я не вернусь» действует, нажимая на самые больные темы современного общества, как-от детская жестокость(куда уж Рааг без нее!), человеческое равнодушие, брошенность, отсутствие в жизни моральных ориентиров, духовная безнадега и, в конце концов, в качестве финальной реляции — тема взросления и отрешения от тягостного прошлого, от которого Анна бежит, но на самом деле от себя не убежишь. Оно настигнет все равно, и придется расплачиваться за ошибки, каяться в грехах, припадать к иконам. И не возвращаться в ту тьму, которая раньше называлась привычной жизнью, сотканная лишь из бессмыслиц и пустот.