Отзывы на фильмы Борислава Брондукова без оценки

…рязановский шмель да на михалковский хмель…

…«Жестокий романс» режиссёра-тяжеловеса Эльдара Рязанова давно уже перешёл в ту плоскость существования, когда пересказ основных слагающих его сюжетной составляющей, критика, упрёки или же чьи-то разочарования никоим образом повлиять хоть сколь-нибудь заметно на общее зачётное резюме восприятия данной картины не в состоянии. Вот уже скоро четвёртое поколение почитателей отличных, умных, прекрасно снятых, великолепно сыгранных и безукоризненно поставленных мелодраматических кинотеатральных экзерсисов с наслаждением, а особенно прочувствовашиеся — даже и с благоговением, смотрят и пересматривают вновь и вновь это поистине бессмертное творение великого советского режиссёра…

…экранизация пьесы гениального трагикомического драматурга Островкого «Бесприданница» — довольно смелый шаг даже для Рязанова, безо всяческих скидок на. Несомненен факт того, что сценарно «…Романс» во многом отступает от буквы и смысла пьесы. Однако внесённые коррективы почти всегда не затрагивают основополагающие моменты «Бесприданницы». Особенности широты и разнообразия кинематографа позволили отойти от некой камерности сценического искусства и создать настроение ленты трогательным, живым, свободным и искренним. Хватает буквально одного взгляда на присутственную конструкцию задействованных актёров и сыгранных ими персонажей, чтобы понять следующее. Если в пьесе Островского решительно каждый герой по большому счёту одномерен и вмещает в себя какую-либо одну характерную поведенческо-моралистическую идиому, то в картине Рязанова они по-живому, по-настоящему и по-человечески сложносочинённые и противоречивые. Их поступки, слова и взрывы страстей заставляют зрителя самому вовлекаться в происходящее на экране, пытаясь понять и проникнуться мотивами и сущностью действий персонажей. Естественно, колоссальная заслуга актёрского ансамбля во многом и определила грандиозный зрительский успех «Жестокого романса» и обеспечила ленте увековечивание в отечественной и мировой кинематографической истории…

…титульное и заглавное трио артистов-исполнителей прекрасно сверх всякой меры. Да, дебютантка Лариса Гузеева, воплощая на экране младшую наследницу обедневшей, но всё ещё достаточно знатной семьи Ларису Огудалову, очень и очень старается соответствовать двум своих маститым партнёрам — Никите Михалкову и Андрею Мягкову, сыгравших, соответственно, Сергея Сергеевича Паратова, потомственного дворянина и владельца судоходной компании и Юлия Капитоновича Карандышева, небогатого почтового чиновника. Старается Гузеева, на пределе собственных возможностей и способностей старается, это легко читаемо при её появлении в кадре. Но наряду с глубоко темпераментными мизансценами присутствуют у неё и эпизоды, сыгранные откровенно скованно и без должного вдохновения. Или напротив — переиграно, чересчур сентиментально или нарочито драматизировано. Очевидно, понимая это, Рязанов в сценах с её участием почти всякий раз смещает фокус повествования, выдвигая на первый план её опытных партнёров…

…пара противоборствующих Михалкова-Паратова и Мягкова-Карандышева получилась прямо на загляденье. Первый, в исполнении Михалкова — невероятно яркий, тонкий и сложный образ. Сергей Сергеевич — озорной, жизнерадостный, лощёный барин. Привыкший жить не столько на широкую ногу и с ощущением достаточной вседозволенности, сколько одним единственным настоящим мгновеньем. Не задумываясь он окунается во внезапно нахлынувшие порывы страстей. Его невероятно тяжело воспринимать как плута и искусителя, особенно в сцене когда он с плохо сдерживаемыми слёзами в глазах, срывающимся и обнажающим его истинные чувства, хриплым и тихим голосом говорит Ларисе о своей помолвке, зажав сигару в дрожащих от волнения руках. Второй, почтовый чиновник Карандышев — очевидно и глубоко несчастен и одинок. В своих внутренних страданиях, усиливающихся от общей своей никому ненужности, изнывая от никчёмности, полностью осознавая собственное ничтожество, он сам себе становится глубоко противен. И героиня Гузеевой представляется для него не просто любимой женщиной, как для михалковского Паратова, но настоящим светом в безоглядной мрачности его погрязшей в тенях души, шансом отринуть наконец свою ничтожность…

…но, в сущности, конечно же, и в более широком смысле, Рязанов, используя в качестве режиссёрского приёма восхитительные природные пейзажи, перешёптывающиеся рощи деревьев, бескрайне-шумящую реку-Волгу, дымящиеся белоснежные пароходы и взмётывающиеся пестротой цыганские юбки, сумел донести до зрителя каторжное, изматывающее чувство предельной одинокости. Не зря персонажи здесь часто и незаметно покидают друг друга, вглядываясь взаимно в глаза и души после этого сквозь дверные проёмы и стеклянную лазурь прозрачных окон. Вот, по разумению автора, и есть он — главный враг всех прекрасных душевных порывов и искренности взаимных чувств. Ведь именно всепожирающее одиночество, жуткое и необъятное, поражает гнилостной порчей всякую душу, наполняя её жутковатой тоской. Оно, возникая из инертного бытового непонимания и усталого равнодушного неприятия, одинаково мешает нам любить и быть любимыми. И «Жестокий романс» призван дать свой горький и печальный урок — какой драмой подобное слепое потакание настолько разрушительному чувству может обернуться…

…ювелирно огранённая, смешная и драматическая поэма о классовой борьбе…

…в совершенно откровенным образом выдуманном советском научно-исследовательском институте «Охраны животных от окружающей среды», году примерно в одна тысяча девятьсот семьдесят девятом, инициативной группой сотрудников организовывается коллективной ответственности гаражный кооператив под животворящей вывеской «Фауна». События хронологически разворачиваются ровно в процессе одного единственного заседания членов означенного кооператива, в течении отдельно взятого вечера, воспоследующей ночи и раннего утра наступившего дня. Выясняется, что по территории будущих гаражей в скором времени будет проложена скоростная автотрасса республиканского значения, вследствие чего кооперативщикам поступает предложение «с самого верха» количество перспективно-строящихся боксов для автомобилей личного пользования как можно скорее сократить. Руководство гаражного общества совладельцев в лице замдиректора НИИ Аникеевой (…Ия Саввина…) и врача-ветеринара института Сидорина (…Валентин Гафт…) самолично принимает волевое решение и публично оглашает кандидатуры четырёх сокращаемых членов…

…под принудительное урезание имущественных прав и на роль ущемлённо крайних попадают, как водится, самые беззащитные и безобидные четверо участников рекомой артели — временно лишившийся голоса вследствие приступа острой ангины лаборант Хвостов (…Андрей Мягков…), заслуженный герой Второй мировой войны и отставной работник НИИ Якубов (…Глеб Стриженов…), действующий научный сотрудник института Евгений Иванович Гуськов (…в ленте не появляется…) и простой техник Фетисов (…Георгий Бурков…). Раздосадованная вопиющей несправедливостью и беспредельной аррогантностью подобного решения, супротив локальной бюрократической системы восстаёт младшая научная сотрудница Малаева в исполнении Лии Ахеджаковой. Каковая скрытно запирает входную дверь и тайно прячет от той двери ключи с неукоснительным требованием от собравшихся восстановить беспристрастие, непредвзятость и непредубеждённость справедливости в отдельно взятом гаражном кооперативе…

…с каждой новой минутой хронометражного погружения в «Гараж» Эльдара Рязанова всё более удивительным оказывается главный вопрос, в том смысле, что как после оглушительного успеха относительно социально-безобидных городских сказок калибра, допустим, «Иронии судьбы…» или «Служебного романа» подобное данной ленте едко саркастическое, на грани допустимой идеологически изобличающей сатиры буйство вообще выпустили на советские экраны? Лента же вышла целиком и обезоруживающе внезапной, буквально на ровном месте застающей врасплох. Поначалу вполне осмысляемые, логичные гражданские дебаты, пусть и щедро сдобренные непередаваемой остроты и шикарности крылатыми афоризмами (…«Законным путём идти можно. Дойти трудно», «Спать на столе президиума имеют право только члены кооператива», «У верблюда два горба, потому что жизнь — борьба» и прочие, и прочие — в ленте, литерально, сотни подобных перлов…), незаметно и может показаться не взаправду и как бы понарошку мигрируют в сторону театральной абсурдистской буффонады. Персонажи начинают изъясняться невозможными, карикатурно-изломанными, шаблонных архетипов сентенциями с абсолютно при этом серьёзной мимикой. Декорационная и костюмированная цветовая гамма для отечественного кинематографа тех лет представлена такая, что это попросту невозможно. Вопиющие колоратурные сочетания разве только не вышибают слезу из зрительских глаз, привычных к спокойно-сероватой пастели советской жизни. Все эти составляющие поднимают обладающий достаточно почтенным уже возрастом «Гараж» даже выше уровня едва ли не всех современных жанровых образчиков. Составляя внушительную конкуренцию по степени восприятия людских характеров в стеснённых, ограниченно-замкнутых обстоятельствах даже и, к примеру, не таким давним михалковскими «12»…

…«Гараж» раскрывает в полную силу из незатейливой и обыденной для любого коллектива конфронтационной ситуации бесконечно мудрую, очень симпатичную и исключительно запоминающуюся социологическую сатиру. Причём с лёгкостью настоящего Мастера с заглавной, играючи делается это не в виде надоедливого и высокомерного морализаторства, но немного шутовского и балаганного кинотеатрального спектакля. В котором скромная людская привычность и обыденность внезапно и без предупреждения оборачивается фонтанирующим смешными и подчас смехотворными противоречиями классовым срезом общественной морали. С богачами и малоимущими, с «блатными» и «партийными», с заслуженными и инициативными. И, казалось бы, что из подобного смыслового винегрета можно на выходе предпринять кроме очередной чернушной драмы? Но нет, здесь режиссёрско-авторский талант и гений позволяют обратить всё девяностоминутной феерией, остроумной и дурашливой. А схитрив и выделив каждому из задействованных персонажей и героев по личной, именной, блистательно-монологовой выходной арии, Рязанов сотворил на экране поистине невероятное, мгновенно взяв планку не просто запредельной качественности своей ленты, но превратив её в живую классику. Удивительно трогательно, словно виртуозный букетист чарующим магическим воздействием замедляющий само время и сохраняя навсегда свежим и привлекательным изящный розовый бутон, он запечатал в миниатюре саму жизнь. Бережно и ласково поместив всё созданное в миниатюрную стеклянную сферу. Позволив нам, зрителям, любоваться этим произведением высокого искусства на протяжении вот уже без малого четырёх десятков лет…

…евангелие от видных деятелей советского кинематографа…

…«Человек с бульвара Капуцинов» режиссёра Аллы Суриковой 1987-ого года выпуска странным и мистическим образом начинается совсем и вовсе не с заглавной музыкально-песенной композиции или вступительных титров. Но неосознанно проявляется вместе с плотно прижатой к груди мистера Джонни Фёста (…Андрей Миронов…) очевидно и решительно вымышленной аллюзии на всеобще-христианское Священное Писание в виде некоего энциклопедического опуса по истории кинематографа в тёмно-оливковом переплёте. Данный талмуд, кроме запоминающегося представления и интригующего колера, интересен также предопределяющей ремаркой, обращённой в его сторону лидером местной организованной преступной группы по кличке Чёрный Джек (…Михаил Боярский…). Бандит, дабы у зрителя не осталось ненужных сомнений, якобы вследствие персональной дремучей необразованности, сперва принимает таинственный томик за саму Библию, изумляясь по беглому перелистыванию наличием в книге порядочного количества девственно чистых листов. Фёст парирует пробелы в книгопечатании резонным доводом, в том самом смысле, что, дескать, история всемирного синематографа покамест не дописана и вполне серьёзно предлагает злодею принять посильное в таком нелёгком деле участие…

…описанная религиозно-тематическая метафора «Человека…» лишь вступительная и первая, как и транскрибированная с английского числительного «first» фамилия главного героя, среди многих, многих прочих, досыта наполняющих ленту Аллы Суриковой. События картины происходят в смутно обозначенном лёгкими штрихами временном стыке XIX-ого и XX-ого столетий в глубочайшем захолустье условного Дикого Запада Северной Америки. Фёст — сущий миссионер от кинотеатрального творчества с осанкой, велеречивостью и манерами истинного джентльмена неотложно по прибытию открывает в местной питейной взаправдашний кинотеатр. Постепенно одаривая истинной благодатью просвещённой культуры и нравственного воспитания туземное ковбойско-индейское народонаселение, доселе развлекавшееся лишь массовыми пьяными мордобоями, коллективным публичным развратом, взаимным смертоубийственным членовредительством и непомерными упадническими возлияниями…

…игра слов из названия это — затейливый, тонкой выделки парафраз парижского бульвара Капуцинок, названного в честь находившегося там женского монастыря, где всемирно известные братья Люмьер и показывали свои первые визуализированные, пока ещё чёрно-белые и немые творения. Игра слов по подмене представительниц монашеского ордена Католической церкви «капуцинок» на род мелких и потешных южноамериканских приматов «капуцинов» только подчёркивает отрицательный в нравственном смысле колорит невежественных и неверующих «прихожан» сначала отвратительного кабака, а после — смиренных посетителей просвещённого и благонравного кинозала…

…кроме того, авторский коллектив «Человека…» с изящной грациозностью и пластичной иронией демонстрирует на экране отличный жанровый образчик отечественного псевдо-вестерна. С исключительными воплощениями типологических для данной ниши приёмов, выполненных на недостижимо-прекрасном уровне. Судите сами — прологовое нападение разбойников Чёрного Джека на дилижанс, когда все пассажиры, не исключая благообразных матрон, кроме одного лишь кино-проповедника Фёста, берутся за оружие дабы отразить внезапную криминальную агрессию. Или, допустим, убойно-сатирическая сцена гомерического рукоприкладства в салуне, разбираемом хмельными и похмельными ковбоями буквально по кирпичику. Да хотя бы даже и выступления соблазнительных гетер местечкового кабаре вкупе с нападением воинственно-шутовских команчей. И, конечно же, непременные и обязательные мексиканская служанка Наталья Крачковская, коварный пастор и гробовщик-философ в исполнении непревзойдённых Игоря Кваши и Льва Дурова соответственно. Все мельчайшие сцены и, казалось бы, рядовые микроэпизоды — суть нераздельные составляющие общего шедеврального кинополотна…

…«Человек с бульвара Капуцинов» сотворился штучным и по-хорошему уникальным в своём роде произведением. Пародийные элементы здесь выглядят не пошлыми, но крайне органичными, естественными и выигрышными вследствие свежего и неожиданного калейдоскопического обыгрывания кинематографа внутри ещё одного кинематографа. Кинопроектор и белоснежная простыня вместо экрана волшебным образом воздействуют здесь даже не столько на зрителей внутри кинокадра, сколько на саму ткань реальности. И вот уже движущиеся картинки становятся не просто развлечением широких масс, но ответом на потребности человеческого духа в светлом и возвышенном. Ведь благая проповедь — всегда проповедь, даже если она и выражена в столь завуалированной и комедийно-игровой форме внешнего и внутреннего содержания…