Coutté, Olivier Bugge. Отзывы на фильмы c положительными оценками

Я всё больше убеждаюсь в том, что норвежцы умеют делать социально-психологическое кино. Мне очень понравился этот фильм. Я иногда задумываюсь, почему некоторые фильмы мне нравятся, даже несмотря на то, что их проблематика не кажется близкой, а некоторые – нет, хотя их-то сюжет должен бы быть привлекательным. Нравятся, потому что они отвечают на интересующие меня вопросы? Нравятся, потому что развитие темы совпадает с моими ожиданиями? Нравятся, потому что они имеют тот же эмоциональный знак, который и я ставлю на конкретной проблеме? И всё-таки – ни то и ни другое. На самом деле это – экзистенциальная новизна явленного мне опыта, раздвигание границ моего восприятия каких-то сторон жизни до таких пределов, которые мне не знакомы. Казалось бы, сюжет этого фильма вообще не должен был бы иметь ко мне никакого отношения, ведь речь идёт о наркомане, который после пребывания в центре реабилитации должен вернуться в жизнь. И вот оказывается, что уйти легче, чем вернуться, потому что старые связи с жизнью почти полностью разорваны, а новые надо завязывать по-новой, потому что всему старому – связям, дружбам, любовям, профессии – до тебя просто нет дела. А у тебя на это нет сил, ты, как никогда, нуждаешься в помощи и поддержке, даже просто в том, чтобы тебя помнили, каким ты был до... и верили в то, каким ты можешь стать теперь. В той жизни, в которую ты, как выясняется, приходишь, тебе нет места, она течёт как бы без тебя, вне тебя, вопреки тому, что ты в ней есть. Поднять себя из своих собственных руин для героя оказывается невозможным, даже если у него, в принципе, есть шансы. Осознание точки невозврата, невозможности преодоления шестилетнего пространства-времени приводит его к самоубийству. Ему нигде нет места, даже в себе самом. И это ужасно. Так где она начинается и заканчивается, наша жизнь? Можно ли выстроить себя заново из какого-то другого материала? Что делать социально мёртвым? Неожиданно для себя, я совершенно иначе посмотрела на проблему реабилитации. Может быть, хотя в это страшно поверить... реабилитация – это вообще социальная химера?

Гендерная дисфункция
Оценка фильма 8 из 10
Норвежец Йоаким Триер со своим третьим полным метром "Громче, чем бомбы" добрался до основной программы Канн в 2015 году. Это безусловный прорыв. Норвегия - не самая кинематографическая страна в мире, поэтому Триер для нее сейчас - явный фаворит и глашатай сложносочиненной артхаусной мысли. Созданные интернациональной командой "Громче, чем бомбы" скорее утягивают зрителя на вполне ощутимую экзистенциальную глубину, чем накрывают на бреющем полете. Для 42-летнего режиссера "Громче, чем бомбы" - по-стариковски неспешная драма о неизбежности смены гендерных акцентов в современном обществе.

В фокусе Триера - американская семья из Нью-Йорка. Обычной ее назвать трудно. Героиня фильма Изабель (Изабель Юппер), постоянно воскрешаемая памятью мужа и двоих сыновей, работает фотокором в самых отчаянных местах. Африка, Ирак, Афганистан для нее не просто разноцветные пятна на политической карте мира. Она там была, видела все своими глазами и способна донести свой острый взгляд до таблоидов. Это только профессия и за нее хорошо платят. В тыловой жизни Изабель - верный муж и двое сыновей. Современный вариант бесконечной Одиссеи, если хотите. Но Нью-Йорк далеко не патриархальная Итака.

Триеру в фильме нравится смещать акценты и размазывать по стенке социальные стереотипы. Но делает он это более чем деликатно. В итоге фактурный когда-то муж, постаревшая звезда сериалов 80-х, превращается фактически в мать и уже потом отца для сыновей. В этом плане "Громче, чем бомбы" смело гнут уверенную феминизированную линию. Отец - на условном хозяйстве и воспитании, мать - в постоянном поиске себя и бесконечной самореализации. Ни грамма от домостроя, где мужчина - основной добытчик и глава семьи. Триер четко показывает к какому огромному диссонансу в отношениях между мужчинами может привести уход из жизни единственной в их семье женщины.

Душевная травма от потери близкого человека в "Громче, чем бомбы" - фактор, не сближающий, а окончательно разобщающий всех. В итоге Триер ведет неспешную полифонию этого мужского трио, оставшегося без связывающего их жизни дирижера. "Громче, чем бомбы" мастерски нелинеен. Сценарий фильма пухнет как сэндвич от многочисленных флэшбэков, но это это только усиливает и без того пугающе-понятный психологически мир главных героев. Каждый справляется со своим горем сам. Отец (Гэбриел Бирн), не ходя далеко, заводит служебный роман на работе. Старший сын (Джесси Айзенберг) пытается скрыться в карьере и молодой семье. Младший (Девин Друид) - самостоятельно преодолевает все прелести пубертатного возраста. Триер мастерски раскладывает эмоциональную ткань одиночества между этими тремя персонажами.

Но, в первую очередь, "Громче, чем бомбы" - фильм о способности пойти на примирение после многочисленной лжи. Просится банальное. Понять. Простить. Близкие люди, объединенные общей памятью об ушедшем человеке, способны пробить вместе молчаливые стены друг друга. Извилистый норвежский артхаус в "Громче, чем бомбы" подобен фьорду, нужно немало поплутать, чтобы достичь уютной гавани просветления.