Отзывы на фильмы Дэнни Кеогa c положительными оценками

Дикий Дикий Запад второй половины ХХ века. Непокоренный. Жестокий. Страстный. Здесь царствует с необоримостью и неизбывностью своей лишь право силы, право первого выстрела без остатка пороха, право быть правым в мире неправых и неправедных, идущих по пути разрушения. Фермер Джон, утративший все что было ему дорого в результате нападения дикой банды насильников да убивц, клянется отомстить и встает на тропу вендетты по прямой в то время, как все небольшое поселение, родной дом Джона, его вотчина и тризна, оказывается случайно вовлеченным в водоворот насилия, приобретающего все более хаотичный и инфернальный характер.

У вестерна с 60-х годов прошлого века наблюдалось два вектора развития — классический американский, задавший канон всему жанру, и европейский, разветвленный на итальянскую разновидность, преимущественно эксплуатационного плана, и немецкую, предполагающей реваншизм по отношению ко всем основным чертам жанра и выдвигавшем на первый план персоны угнетенных, но не угнетателей. В то время, как классический американский вестерн умирал, эти две новые ветки его обогащали, делали гораздо более универсальным и всеобъемлющим, чем было на самом деле ввиду исключительной взрощенности вестернов на почве американского менталитета и истории, которую классические их образцы стремились осмыслить, окультурить и по сути окультивировать. На современном же этапе кинематографической эволюции наблюдается определенный постмодернистский реваншизм и появление на европейском пространстве так называемых «альпийских вестернов», являющихся таковыми даже не наполовину, а на треть.

«Спасение» 2014 года, впервые широко представленное на прошлогоднем Каннском кинофестивале, известного датского режиссера Кристиана Левринга, одного из демиургов «догматизма» и самого мягкого его представителя по сравнению с Фон Триером и Винтербергом, на первый взгляд является картиной в своей жанровой принадлежности чересчур простой и слишком лапидарной, этаким сиюминутным взглядом на классическое американское искусство ироничным датчанином, решившим войти в непривычные для себя жанровые реки, ничтоже сумняшеся используя многочисленные шаблоны в немноголиком художественном пространстве картины. Однако вяжущаяся стандарность картины вкупе с изысканной формализированностью, упором на внешнее при скупости внутреннего, кажется не более чем обманом и заигрыванием режиссера, тем самым оглушительным критическим кирпичом, летящем со всего маху во все звезднополосатое ура-патриотическое, каковой, к примеру, была вся трилогия «США — Страна возможностей» главного датского провокатора и жанрового пенетратора с коммунистическим блеском рьяного революционера Фон Триера.

Только Левринг действует от противного, не выворачивая наизнанку все прелести и тонкости американской души, а буквально следуя привычным канонам усредненного до типичности классического американского вестерна, доводя до логического абсурда все то, что даже в спагетти-вестернах уже было проявлением дурного тона. По сути «Спасение» — филигранное по форме, но бедное и предсказуемое по содержанию — оказывается картиной, которая попросту деклассифицирует вестерн как таковой, сведя все его главенствующие черты до рутинности, бессмысленности, безвкусицы, которые по сути отыгрывают Ее Величество Сатиру. Картина откровенно вычурна и манерна в своем амбициозном стремлении быть тем, чем она не является — вестерном — что «Спасение» в своей неизбывной условности ближе к финалу становится авторским высказыванием о том, что ни сила, ни деньги, ни даже кольт за спиной ничего не решают в Америке что старых времен, что нынешней. И народ США блуждает в пустыне собственных страхов и заблуждений, теряет мораль и тонет в крови, порожденной вседозволенностью. Месть кажется в таком случае слишком простым решением, дуболомным и опасным — и в «Спасении» именно спасения не будет ни для кого. Собственно, о блужданиях в пустыне и спасении не столько бренного тела, сколь вечной души рассказывал и самый знаменитый фильм Левринга — «Король жив» 2000 года, вполне вписывающийся в каноны «догматизма». «Спасение» во многом синонимично «Королю жив». И там, и там — лишь восставший атавизм. И там, и там — внежанровая пустота и острые как бритва социополитические выпады и неоднозначные авторские выводы. В конце концов, и там, и там нет реализма как такового, есть форма при наличии содержания, предполагающего много больше, чем просто одну трактовку — ведь «Догма 95» все равно победит и подавит. Есть условность, иная реальность, иное пространство бытия, иное кино. Чистое в своей абсурдистской серьезности и грязное в своей искрящейся манипулятивности по существу.

Мини-сериал "Святые и чужие" 2015 рассказывает об эпическом плавании корабля Мэйфлауэр и его необычных пассажирах. Часть пассажиров были протестанты, скрывающиеся от преследования своими ретивыми католическими братьями, часть - авантюристы с темным прошлым, желающие начать новую жизнь в Новом Свете.
Пересечение океана было само по себе тяжелым и изматывающим, но главные испытания ждали первых поселенцев на берегу. Их первая колония-поселение в штате Массачусетс последствии станет Плимутом, здесь и будет осенью 1621 года отпразднован первый день Благодарения, до сих пор один из важнейших национальных праздников в США.
Показалась курьезной сцена, где "пилигримы" во время шторма отказываются устанавливать подпорку, чтобы избежать затопления трюма. Потому что это, видите ли, Суббота. Не положено работать даже ради спасения собственной жизни. Если этот эпизод действительно случился в реальности, то как эти люди читали свою Библию, неужели не знали, какого мнения Иисус Христос придерживался по этому поводу? Надеюсь, это допущение сценаристов.
Поскольку первые месяцы для переселенцев были очень трудны, сюжет действительно интересен. Здесь есть проблемы и дилеммы всех сортов. Как взаимодействовать с индейцами? Нападать ли первыми или попытаться пустить в ход дипломатию? Как продержаться до первого урожая? Чем лечить истощенных, измученных, больных переселенцев? Придется принимать сложные, порой мучительные решения, искать союзников, пытаться понять ход мыслей и тактику противников. Вера протестантов подвергнется серьезным испытаниям, а бессердечные наемники-авантюристы получат возможность проявить благородство.
Все герои в сериале - реальные исторические личности, поэтому в финале сериала небезынтересно узнать о том, как в дальнейшем сложилась их судьба. Персонажи, как переселенцы, так и индейцы, не делятся на однозначно "плохих" и "хороших", напротив, сценаристы приложили немало усилий к созданию правдоподобных и реалистичных характеров. В сериале также задействовано немало известных актеров. Музыку написал Ханс Циммер, но это так скажем, проходная его работа.