Отзывы на фильмы Леонида Ярмольника без оценки

…нонконформистский мюзикл, укладывающий бытовую суету в волшебный ритм…

…безвременной летний СССР-овский вечер пространных пятидесятых прошлого века. Общесоветские граждане вальсируют на грубо оструганных древесных террасках с предельно советскими гражданками. Из недр коммунистического парка культуры и отдыха, хмуро чеканя шаг, выдвигается группа быстрого социалистического реагирования с железобетонной комсоргшей Катериной (…Евгения Брик…) во главе. Незаметно и беззвучно приблизившись к заброшенной с виду и как-будто наглухо заколоченной караульной избушке подрастающие функционеры-общественники, предусмотрительно пробив пальцами дырку в стене и заглянув в образовавшееся отверстие, обнаруживают внутри саксофонные визги, барабанные соло, кислотной зелени девичьи чулки, вычурные их же, гхм, панталоны, немыслимых расцветок мужские носки, выжигающие сетчатку глаз своей колоратурой брюки и взбитые пищевым венчиком до состояния мыльной пены шевелюры на головах. В общем, в наличии весь набор характерных признаков молодёжной субкультуры так называемых «стиляг». Полноценное, одним словом, «стиляжье» логово. По таковому поводу возмездие, вне всяческих сомнений, неизбежно. И вот уже бравые комсомольцы с портняжными ножницами наперевес принимаются заламывать участников несанкционированной и контридеологической дискотеки, с видимым деструктивным удовлетворением и азартом состригая со слепяще разноцветных юношей и девушек ненавистные предметы гардероба и неслыханные в Стране Советов причесоны…

…в ходе карательной социал-коммунистической полицмейстерской операции один из будущих оперативных сотрудников, хмурый и насупленный юноша по имя-фамилии Мэлс Бирюков (…Антон Шагин…), знакомится с обворожительной и маняще-соблазнительной девушкой-стиляжницей Полиной (…Оксана Акиньшина…), саму себя прозывающей весьма очаровательно и двусмысленно «Пользой». От данной судьбоносной встречи, собственно, польза для пары проистекает вполне себе далеко идущая и ощутимая. Забросив комсомол, ночные рейды, историю партии, серой скукоты общественные собрания и сталинистскую литеру «С» из концовки своего имени, новоиспечённый, ненормально влюблённый и без памяти любящий космополит и стиляга, теперь уже просто Мэл, пускается ради своей взаимной любви и нежданно обретённой Джульетты в предельно тяжкие изо всех возможных. Густым сахарным сиропом «бриолинятся» волосы и с рук приобретается в близлежащей подворотной арке галстук-селёдочка с взрывающим сознание принтом а-ля «напалмовый пожар в камбоджийских джунглях». Разучиваются припадочно-горячечные танцевальные движения в стиле судорожного гавайско-калифорнийского свинга. И в качестве апофеозного гранд финале, следуя внутренней цитатологии самой ленты: «Баян можно, аккордеон — нет. Кларнет — правильный инструмент, а саксофон приравнивается к холодному оружию…», Мэл начинает солировать собственным голосом и американским духовым инструментом на джазово-блюзовой подпольной сцене…

…первичный слой ленты 2008-ого «Стиляги» режиссёра Валерия Тодоровского (…сына, к слову сказать, того самого тяжеловеса отечественного кинематографа Петра Ефимовича Тодоровского…) — визуально буйственный мюзикл с неистовыми плясками, фееричными, достойными французского кабаре нарядами и подростково-взрослеющей, весьма аполитичной комедийной романтикой превалирующее большинство соприкоснувшихся зрителей может неминуемо ввести в состоянии крайнего заблуждения и предельного недопонимания основной сюжетообразующей мысли данной картины. А вот немного сокрытая поначалу главная смысловая надстройка «Стиляг» это, конечно же, социально-политические сноски, щедро разбросанные и выведенные не всегда разборчивой, нарочито китчеватой и немного карикатурной шрифтовой гарнитурой на обороте этого веселящего с виду, конфетно-леденцового ретрологического монпансье. Хотя и до полновесного политизированно идеологического манифеста творению Тодоровского-младшего куда как неблизко. У «Стиляг», скорее, менторская интонация — только не смейтесь, создатели тут и так сами над собой ёрничают почём зря — легендарного ведущего культовой советской научпоповской телепередачи «В мире животных» Николая Дроздова. По существу на суд зрителя вынесена элегантно-составленная и тщательно дозированная, изысканно-кондитерская и карамельно-мармеладная взвесь из истории большой и настоящей любви и давно позабытых, милых или беззлобно поучительных повседневных Советского Союза подробностей. Здесь даже саркастическая ирония очень спокойная и незлая. А ещё тут совсем нет взбалмошных, напрягающих истерик и монотонных, нравоучительных нотаций. Да и вообще — в «Стилягах» образца 2008-ого наблюдается удовлетворённое отсутствие каких бы то ни было отрицательно-негативных, свойственных опостылевшему быту коннотаций и нарративных ударений…

…спешите видеть, лента Валерия Тодоровского неожиданный, но такой необходимый, давно ожидаемый и редчайший экземпляр кинематографического признания, да что там — истинного гимна любящей бескорыстности. Картина ли это о настоящей и самоотверженной любви? Безусловно. Рассказ ли о невыдуманных человеческих жизнях? Безусловное, восклицательное, от самого сердца и души с заглавной «Да!». Но более всего нынешние «Стиляги» о Настоящей Мечте. При том, не просто о банальном измышлённом возжелании, о материально-плотском, корыстном стремлении. Но — о самом трудном, когда она, мечта, неотвратимо и чудесно сбывается и с ней, своей Грезой и Вожделением, оказывается нужно просто жить. И вот это как раз предельно и очень, невероятно и титанически сложно. Вот только и награда от обладания такой сбывшейся Мечтой изумительно высока. Ведь нет, как бы избито это не звучало, ничего дороже на жизненном пути, нежели неподдельная откровенность, проникновенная внимательность и взаимная искренней привязанности бескорыстность. А что же до Любви, то всё перечисленное — всего лишь неотъемлемые Её частички. Никак не более, но и ни в коем разе — не менее…

…искромётно-ироничная фантасмагория и историко-культурная фантазия…

…двухсерийный телевизионный «Тот самый Мюнхгаузен» режиссёра Марка Захарова и исполнителя главной роли собственно именитого барона Олега Янковского 1979-ого — это истинное произведение искусства, не нуждающееся ныне равно ни в дополнительной похвальбе, ни в критиканском порицании. Сценарно выстроенная Григорием Гориным по очень и весьма отдалённым мотивам произведений Рудольфа Распе фантазия, переносит на экран несколько весьма сумбурно расположенных приключенческих киноанекдотов из жизни всемирно известного литературного героя. Прототипом которого был реальный немецкий фрайхерр и русский ротмистр Карл Фридрих Иероним барон фон Мюнхгаузен…

…советская по-хорошему фривольная и взбалмошная экранная адаптация авантюрных похождений плутоватого барона вышла у Захарова воздушным и лёгким, интеллектуальным и в меру игривым кинопроизведением. С течением времени перейдя в разряд некоей всенародной иронической утопии на тему двойных моралей и стандартов современного общества, двойственного отношения к подобному у обычных граждан, да и вообще, в принципе — двойственности всех окружающих нас событий и явлений. В «Том самом Мюнхгаузене» Олег Янковский блистательно выдумал своего героя заново, добавив барону во взгляд и речи немного горьковатой иронии, снабдив его склонностью не к уничижительной сатире, но к глубокой сатирической мудрости. Заставляющей думать и переосмысливать равно как и множество примеров людской глупости, так и бесчисленное многообразие образчиков благородства. А подчас и выявлять невероятно самоотверженные порывы и жертвенные движения человеческих душ…

…«Тот самый Мюнхгаузен» показывает во всей красе блестящий театральный опыт и выдающуюся склонность к новаторству Марка Захарова. Его талант оказался в состоянии безупречно реконструировать и передать на телеэкран атмосферу той эпохи. И хотя некоторая доля «современных» элементов и проскальзывает в повествование, самый этот факт наделяет телевизионного «Мюнхгаузена» необходимой пикантной толикой театрального фиглярства. Предельно остроумной, зажигательной частичкой шуточной клоунады, позволяющей зрителю с необыкновенной лёгкостью проникнуть в самую суть нарратива. Сумасбродное чудачество и словесно-диалоговые перепалки актёрской игры проносят с собой не отторжение, как могло бы выйти у менее талантливой труппы, но обращают весь хронометраж в необыкновенное эстетское удовлетворение. С дурашливой серьёзностью выдавая на гора подлинные откровения об окружающем мире. Высекая их, точно искры, в каждой, буквально фразе, любого, на выбор актёрского моно-, диа- или полилога. На практике подтверждая здешнюю мюнхгаузеновскую идиому о том, что серьёзное лицо это воистину ещё далеко и совсем не признак выдающегося ума…

…авторский коллектив в своём «Том самом Мюнхгаузене» не просто тешит зрительские рецепторы ощущения прекрасного, но подводит его, зрителя, к универсальному, вневременному размышлизму о способности одной лишь только силой собственной фантазии преображать окружающую нас ткань реальности. И ведь в принципе для этого нужно всего навсего преодолеть собственную лень, отбросить опасения в несбыточности любых выходящих за изначально определённые рамки действий, отринуть и подавить внутри себя извечно-сковывающий скепсис и просто поверить. Поверить в себя и свои силы, в бесконечность собственных возможностей. А в качестве необходимой мотивации, достаточно вспомнить незабываемый финал с канатной лестницей, ведущей барона Мюнхгаузена в счастливую и светлую бесконечность…