Simons, Timothy. Отзывы на фильмы

Классный и небанальный молодежный сериал. Главный герой Майлз ещё в подростковом возрасте задумывается о смысле жизни, интересуется предсмертными фразами великих и не очень людей. Особенно его вдохновляется поиск "великого возможно". Что это значит? Ведь однозначного ответа нет. Но Майлз решил, что нашел свое "великое возможно" в любви. Хоть этот миг продлился совсем недолго, но наложил отпечаток на всю жизнь. Из заучки и домашнего парня он трансформировался в часть компании друзей, получил прозвище Толстяк, встретил первую любовь и первую серьезную потерю.Очень насыщенный период в жизни.

Майлз отправился в новую школу Калвер Крик, школа, где его отец знаменитость, самый крутой пранк за всю историю школы. История началась со знакомства с соседом Чипом, он же Полковник, очаровательный парень, который желает выбраться из низов. Полковник тот еще язва, встречается в девушкой из "выходников", но постоянно с ней ругается. Второй другол - гений азиат,имя которого, я к сожалению не запомнила, вроде Такуми, но это не точно,милый и по-моему самый умный и практичный малый из всей компании. И Аляска Янг- девушка-мечта любого парня, умна, красива, шокирующе-примолинейна во всем. Ее видение окружающего мира особенно, и ее стремление собрать библиотеку мне близко, ведь тоже скупаю книги в огромном количестве, чтобы когда-нибудь, сидя в кресле-качалке, в своем доме, прочитать все собранные истории.Даже Лара, странная девушка из Румынии стала частью этой необычной компании подростков.

Вообще сериал о американской школе, о буднях, пранках молодежи, противостоянии между выходниками и теми, кто получает стипендию, и теми кто принимает чью-либо сторону. Седьмая серия меня шокировала напрочь, я сидела и не понимала в чем дело, каково было ребятам потерять своего негласного заводилу вообще мне не понять. Я так и не поняла, что случилось, была ли трагедия случайна, или запланирована. и выбралась ли Аляска из своего лабиринта? Я до сих пор грущу после просмотра сериала. Хорошие вопросы подняты в сериале, особенно хорош преподаватель по религии, его вопросы и видение мира интересно, зарождает в голове интересные мысли, и сама подача материала уникальна.

Лос-Анджелес. 70-е годы ХХ века цветут в своих радужных и пацифистско настроенных дитях Розмари хипповского разлива и пахнут пряным ароматом небрежно скрученных косяков из марихуаны. Сексуальная революция приближается к неизбежной кончине вполне по траекториям теорий и практик Брахмапутры и Камасутры в то славное время, когда частный детектив Ларри «Док» Спортелло, истинный и истовый герой своего времени, успевший попробовать все прелести новых модных веяний и крепко сидящий на вредных, но вкусных веществах, берется за расследование внезапного исчезновения своей недостопочтенной сверхсексуальной женушки, давшей от него совсем недавно деру к очередному любителю Уорхола, без ГМО нарастив ему пару крепких рогов. Расследование оказывается чрезвычайно непростым даже для такого стреляного воробья, как Док.

Один из грандов постмодернизма и черного юмора в американской литературе всего ХХ века, противопоставляющий себя битниковской и постбитниковской контркультуре, мастер крепкого словца и сложносконструированных имморалистских лабиринтов из струящихся образов и многофигурных подтекстов, небезызвестный Томас Пинчон относится к той знаковой категории беллетристов, которые бытуют вне времени, вне пространства и вне кинематографа как такового. Пинчон настолько сам по себе, вне всего, что любое стремление втиснуть его в определенные рамки было бы чрезвычайно опасным и губительным для сохранения аутентичности его произведений. Осознанной даже попытки перенести и перевести чрезвычайно красочные и жуткие миры, существующие в книгах Пинчона на язык кинематографа — скудноватый, несмотря на все изыски и инновации — не наблюдалось ввиду их нарочитой сложности и трудноусвояемости авторского стиля. Впрочем, в 2014 году невозможное свершилось, хотя и в вариации «облегченного Пинчона» пятилетней давности и времен романа «Врожденный порок», ибо один из самых интересных и пограничных на стыке инди-, и мейнстримового кино Пол Томас Андерсон в рамках программы Международного кинофестивале в Нью-Йорке представил экранизацию этого крайне необычного романа, романа-документа яркой и незабываемой эпохи, просто безумного и покрытого густым слоем наркотических галлюцинаций десятилетия, романа-сна, написанного на столь специфическом и странном языке, что без дешифровки не обойтись. Если Вы, конечно, не жили в то время, тогда все происходящее и в книге, и в фильме будет очень знакомо. В этой своей сложности, нарочитой гиперотсылочности «Врожденный порок» синонимизирует с «Москвой-Петушками» Ерофеева, и кто изощреннее оказался в создании фотографического слепка времени — вопрос и ригористический, и риторический.

Если судить по фильму, то кажется, что Пол Томас Андерсон совершает в своей карьере полный и финальный оборот, вернувшись к эстетике узкопрофильных «Ночей в стиле буги», разоблачавших дельцов порноиндустрии и выворачивавших наизнанку суть классической American Dream на ярком фоне семидесятнического разврата, обернувшегося восьмидесятническим коллапсом, но по сути «Ночи в стиле буги» были видом сбоку, тогда как «Врожденный порок», книге Пинчона соответствующий чуть ли не на молекулярном уровне, более полновесно тянет на всеохватывающий портрет эпохи, перенасыщенный, вплоть до избыточности, как синефильскими игрищами, так и массой универсальных посылов. Впрочем, закольцованность вовсе не означает самоповторы. «Врожденный порок» — это новый этап, новый виток в карьере Андерсона, претендующий на исключительность умозрительной концепции, карамелизированность и фетишизированность визуальной эстетики, фабульную многоходовость, а также характеризационную полифоничность, поскольку невозможно отобразить всю суть 60-70-х лишь в одном герое.

Представьте себе, что «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» встречается с эстетикой «Криминального чтива», классическими в своей меметичности фильмами братьев Коэнов 90-х годов и поздним нуаром времен 50-х годов. Дикий коктейль, не правда ли? Но это лишь половинчатые впечатления от «Врожденного порока», в котором Пол Томас Андерсон буквально пересоздает как демиург привычные жанровые формы и стили. Дать четкое жанровое определение «Врожденному пороку» непросто. Фильм можно определить как Acid noir, который, конечно же и не нуар вовсе, а трип в лучшем духе «Беспечного ездока» и «Путешествия», или же так называемая постмодернистская ЛСД-рама, в которой зарифмовываются пути Уильяма Блейка с дешевым пальпом Джеймса Хедли Чейза, Рэймонда Чендлера или Дэшиела Хэммета, пронизанного неизбывностью экзистенциализма и спасительной галлюцинаторностью. Начавшись как околоэротическая драма, фильм вскоре выруливает в сторону мрачного непредсказуемого детектива, в котором загадок будет много больше, чем разгадок, интрига поступательно будет окисляться, и вплоть до финала картина превратится в набор стильных реприз, мощных авторских высказываний, четко привязанных к определенному хронотопическому периоду, то есть к 70-м годам. Сама история, ее костяк и сюжет, как и в книге, кажется не более чем фоном, тогда как сам фон в ней играет первую скрипку.

«Врожденный порок» — это гедонистический фильм, который не обличает пороки человеческие, но обольщает ими. Андерсон, подхватив интонацию физиологического очерка о времени и о себе литературного первоисточника, любуется своими непутевыми и откровенно обитающими на пограничье между реальностью и наркотическим бредом героями, и которые для режиссера становятся воплощенным духом свободы воли, свободы вообще, хипповской минивселенной, в которой нет никаких рамок и правил. Закономерности нуарного повествования Андерсон выкручивает наизнанку, лишая протагониста, собственно, его протагонистичности, а всех антагонистов распиная в их архаичности. Если в «Ночах в стиле буги» Пол Томас Андерсон демонстрировал трагедию и упадок, то во «Врожденном пороке» он уже этим немеркнущим упадком умиляется и наслаждается. Впрочем, до определенного момента. Сквозную галлюцинацию, этот сладостный мир укурков, цып, хиппанов, тайных обществ и химерических видений перекрывает в своем трагизме драма. И приходит осознание прошедшего и совершенного. Время истончается, но герои если не меняются, то умирают. В этой беспросветности окончательного вывода слышны отголоски Брета Истона Эллиса, однако поиск для Дока на самом деле не завершен. Выверенная, четкая режиссура, обманчиво линейный сюжет, поступательно набирающий обороты многофактурности искусно препарируют реальность вообще в картине как таковую, и очень скоро видения перемешаются с явью, расследование зайдет в тупик, и возникнет один единственный вопрос: «А была ли девочка, то есть femme fatale, и ее мальчик, сыщик, ищущий свою Лору, часом не Лору Палмер ли в кислотном мире Лос-Анджелеса?».

Фильмы, которые не несут какой-то духовной идеи и не заставляют над чем-то задуматься, по существу пустые. Краеугольный сюжет этого кино – получение письма Уэллсом. Оказывается, он в шоколаде! Тупая жёнушка в гнёздышке, заваривая кофе, и выглядевшая о,кей, доставляет почту надолго запропастившемуся главному герою повествования. 82 миллиона долларов мгновенно обеспечивают масляные глаза дельца. Всё становится противным. Теряется весь смысл и сразу хочется перечитать «Над пропастью во ржи». Лицемерие, фарс… А поначалу нам казалось, что Кенни не такой. Ну, по крайней мере, не такой, как все. Оказывается, мы ошибались!

В наибольшей степени меня в этом фильме раздражали понты. Почему все эти крутые бизнесмены так себя ведут? Такое впечатление, что они самого Бога поймали за яйца! До чего ж глупые! Судя по всему, российские владельцы палаток по продаже памперсов и туалетной бумаги этот фильм смотрели. Как бы, слегка похожи… А наш пузатый герой, очевидно, явился эталоном крутого воротилы для отечественных спекулянтов (ой! Коммерсантов!)

Пойти на сделку с сынком самого Сухарто у нас дано не каждому. Да и не факт, что потом не отберут, всё «что нажито непосильным трудом». Мы ж не Европа! Такая же Индонезия!

Королева стартапа

Оценка фильма 5 из 10
Интересно смешить людей все труднее и труднее. Бен Фэлкоун вместе со своей женой Мелиссой МакКарти решили рассмешить публику "Большим боссом". В "Большом боссе" слишком много именно американского юмора, об этом говорит успешный прокат фильма в США и более чем скромный во всем остальном мире. Местами в фильме просматривается больше социальная сатира, чем юмор ниже пояса, но, безусловно, для этого нужно знать жизнь в Америке изнутри.

У Мелиссы МакКарти очень хорошо получается высмеивать американскую мечту в "Большом боссе". Девочку-сироту с завидной регулярностью возвращали в приют из разных семей. Это привело в итоге к появлению безжалостного и циничного социального крокодила по имени Мишель Дарнелл. Только деньги и алчность, такая не заплачет и не протянет руку помощи. Несколько месяцев Мишель Дарнелл прохлаждалась в американской не самой суровой тюрьме за финансовые махинации и вышла из нее совсем другой. Бизнеса нет. Нет денег. Нет друзей. Только помощница с девочкой-школьницей пригрели в своей скромной квартирке этого монстра и сообразили с ее помощью как начать совместный очень скромный бизнес на шоколадном печенье.

В ходе просмотра "Большого босса" возникает недоумение. Зачем Фэлкоуну и МакКарти понадобилось тащить второсортные стэндап-клише на большой экран? Чтобы показать, что женщина может вести себя как животное и отменно ругаться матом как мужик? Или что у бизнесвуман тоже могут быть яйца? Сюжет "Большого босса" начинатет хромать на обе ноги как раз к середине фильма, когда затеянный МакКарти и ее компаньонкой бизнес с использованием несовершеннолетних начинает набирать обороты. Цель оправдывает средства, давай, убивай, насилуй, клевещи, предавай. Семья или деньги? Вот в чем вопрос. В итоге "Большой босс" скатывается к чистому как слеза скаута американскому финалу.

Развлекательные возможности "Большого босса" оказались сильно переоценены. Мелисса МакКарти - прекрасная комикесса, но поехала не совсем в своих санях комедии для непонятно какой целевой аудитории. Одна отрада - харизматичный Питер Динклэйдж из "Игры престолов" не без юмора одной левой отыгрывающий в фильме роль предводителя конкурирующей фирмы и бывшего любовника бизнес-аллигаторши. Как бы смешной фастфуд на полтора часа.