Отзывы на фильмы Фредерика Элмса c положительными оценками

В вики сюжет фильма описывается одним предложением:
«Фильм рассказывает о водителе автобуса по имени Патерсон, который живёт рутинной жизнью в городе Патерсон, штат Нью-Джерси».
Что вы подумаете, когда прочитаете подобное? Что-то вроде: О, возможно это лучший фильм в моей жизни! Или: Пойду-ка гляну, должно быть что-то интересное!
Что-то мне подсказывает, что нет. Я, как истинный Джармушман, не читала вообще никаких аннотаций, они все равно всегда врут, и слепо шла на фильм с «тем чуваком из Звездных войн» и с «той девушкой из Друзей».

Википедия не врет, фильм действительно о парне по-имени Патерсон из города Патерсон, он действительно водитель автобуса. Но даже из такой прозаической темы Джармуш умудрился создать нереально поэтическую картину.
Патерсон встает каждое утро (с понедельника по пятницу), без будильника, целует свою девушку и идет на работу. Каждый день он ездит по одному и тому же маршруту, слушая разговоры пассажиров, каждый день он пишет стихи в своем блокноте, каждый день после работы возвращается домой, по дороге доставая почту и поправят почтовый ящик, каждый день гуляет с собакой, заглядывая в бар, пьет пиво… Звучит как очень скучная жизнь. Город Патерсон ничем не примечателен — дома, магазины, детские площадки. Среднестатистическая американская дыра, которая способна просто засосать и не выплюнуть. В чем же черпает вдохновение Патерсон? Во всей этой обыденности. В его разуме даже коробок спичек обретает символ любви. Любовь, время, бег, водопады, дождь. Все то, что каждый из нас видит постоянно, а значит ли это, что каждый из нас способен стать поэтом?

В конце фильма Патерсон встречает пожилого японца, ценителя поэзии. После непродолжительного разговора японец удаляется со словами «Aha!», оставив в руках водителя автобуса новый чистый блокнот. Этим своим воскликом он намекает на то, что и водитель автобуса может быть не просто водителем автобуса, но и поэтом. Поэтом может быть и десятилетняя девочка-подросток, поклонница Эмили Дикинсон, и чернокожий парень, сочиняющий песню под звуки стиральной машинки. На мой взгляд, это «Aha!» — кульминация фильма, квинтэссенция всех смыслов, в него заложенных.

Фильм построен по одной схеме, виды и отдельные сцены повторяются изо дня в день, рутина в самом ужасном ее проявлении, без проблеска на какое-либо разнообразие. Монотонность картины отлично переплетается с неспешной, пронзительной музыкой, идеальной для каждого момента. Опасаетесь, что можете заскучать? Режиссер придумал небольшое развлечение — по ходу фильма он раскидал слово «Патерсон» везде — от стен до корешков книг. В какой-то момент и это, и зацикленность действий наводят на мысли о нереальности происходящего, создается впечатление, что это сон. Долю необходимого абсурда добавляют различные пары близнецов, которые встречаются Патерсону то тут, то там.

Джармуш — мастер диалогов, вспомните только его «Кофе и сигареты» и «Ночь на Земле», построенные лишь на диалогах. Не исключение и этот фильм. В каждом диалоге пассажиров в автобусе и людей в баре Джармуш обрисовывает жизнь Патерсона-Города.

Отдельного внимания заслуживает Лаура, девушка Патерсона и его муза. Из нее брызжут идеи как из вулкана — открыть лавочку с капкейками! Стать кантри-певицей! Шить шторы! Таким образом мы видим два различных творческих процесса — Патерсон, у которого все мысли копятся внутри, а потом тонкой струей переливаются на страницы блокнота и Лаура, которая устраивает настоящий мозговой штурм себе и окружающим, бомбардируя все пространство вокруг новыми концепциями. У Лауры есть своя «фишка» — черно-белые вещи. Апогеем этого черно-белого безумства стала картина Лауры в черно-белом платье, окруженная черно-белым интерьером и с черно-белыми капкейками на столе.

Что оставляет после себя фильм? Веру в этот мир, способность видеть красоту вокруг и подтверждение того, что внутри даже самого обычного человека может прятаться необычайный творец.

Стихи, звучащие в фильме, написаны Роном Пэджеттом. Кто автор саундтрека мне узнать не удалось.

Очень необычный фильм, в стиле Джармуша. Он и режиссер, и продюсер, и автор сценария. Снимал он его 17 (!) лет. Как и в фильме «Ночь на земле» , перед нами сборник новелл.
Разговоры, разговоры, разговоры…Иногда важные и серьёзные, иногда пустые , ни р чем.
Есть потрясающе рассказанные миниатюры под кофеёк и сигареты. Такие, что оторваться от экрана невозможно. В фильме звёздный набор актеров : Том Уэйтс, Билл Мюррей, Кейт Бланшетт, Роберто Бениньи, Игги Поп, Стив Бушеми и т. д. Большинство актеров играет супер. Только в одной миниатюре мне не понравилась игра актрисы! Это «Катушка Николы Тесла». Даже многие не профессионалы играют шедеврально – Том Уэйтс и Игги Поп!! Одна их моих любимых новелл «Где-то в Калифорнии». В ней они играют сами себя. Еще мне понравилась новелла «Renée». В ней услужливый официант всё время подливает клиентке кофе, тем самым изменяя цвет, концентрацию и температуру, которые она считала идеальными. И , конечно , новелла «Cousins», в которой Кейт Бланшетт играет саму себя и своя простоватую кузину. Кстати, когда Бланшетт узнала , кого она будет играть в этой новелле, она сразу согласилась. Так это было необычно и очень интересно..
Могут столкнуться совершенно случайные люди. А могут родственники - начинающий, малоизвестный актер и маститый, который не верит, что они родственники.
Конечно, при таких реальных музыкантах у фильма потрясающие музыкальные треки.
У каждого зрителя здесь будет своя любимая новелла, которая придётся ему по душе. Значит, у каждого будет и свой смысл, и своя мораль, и своё содержание.
Рекомендую всем, кто любит Джармуша и его интеллектуальное кино. А также просто всем любителям хорошего кино.

Замечательный фильм от выдающегося режиссера Джима Джармуша. Ночью люди тоже берут такси и разговаривают с таксистами. Ничего не происходит кроме разговора людей, а оторваться невозможно. Почему? Отличный сценарий с небольшими миниатюрами в разных городах, но заметьте, как тонко режиссер выбирает темы.
Первая новелла происходит в Лос-Анджелесе-городе, неразрывно связанном с Голливудом. Клиент и водитель нашли общий язык. Девочка-таксист (Вайнона Райдер) не захотела менять свой жизненный план. Большая редкость, но она не хочет воспользоваться шансом и стать кинозвездой, она хочет стать и ,мы верим, что станет, автомехаником (!)
Вторая новелла . Таксист и клиент меняются местами. Дело происходит в Нью-Йорке, городе олицетворяющем многонациональность. Таксист из Германии везёт негра в Бруклин, которого никто не хотел подвозить. У обоих смешные имена и не очень весёлая жизнь, но они не унывают и даже становятся друзьями за такое короткое время.
Третья новелла – Париж с утонченным чувством юмора. Таксист из Берега слоновой кости имеет свою гордость. Двух , смеющихся над ним клиентов, он просто высадил и взялся довести слепую девушку. Наивно и бестактно расспрашивал ее о слепоте , не мог поверить , что она «видит» мир по своему и с этим живёт. Когда сам попадает в автокатастрофу , то вопрос: «Ты что, слепой?», вызывает у слепой женщины улыбку.
Четвертая новелла – Рим - город любвеобильных итальянцев. Таксист думает только о сексе и рассказывает падре различные истории . То про тыкву, то про овечку, то про жену брата… - сексуально озабоченная балаболка. Исповедался священнику, называется.
Пятая последняя - Финская. Таксист и трое сильно пьяных друзей. И тут потрясающую историю рассказывает таксист. Подумала , когда смотрела, что финский менталитет нам ближе всего: напились, расчувствовались до слёз, бросили друга в такси , но ясно, что придут ему на помощь в любую минуту…
Такой превосходных актерский состав – львиная доля успеха этого фильма.
Джармуш очень привередлив к выбору актёров. Он сначала подобрал любимых актёров, а потом снял новеллы в тех пяти городах, в которых они в тот момент находились.
Обалденная музыка Тома Уэйтса, которая, как уходящая в ничто жизнь, стопроцентно попадает в атмосферу этого фильма.Она своеобразная в каждом автомобиле, в каждом ночном городе, между каждой группой персонажей.
Очень сильная операторская работа: в замкнутом пространстве удерживать внимание зрителей.
Рекомендую всем взрослым, кто еще его не смотрел.

Фильм мне посоветовал посмотреть один молодой человек, который как и я любит актера Тоби Магуайра. Посмотрев трейлер, подумала ну обычная история, один брат ушел, а второй просто занял его место. Меня фильм привлек не только своим актерским составом, но еще и тем, что я безумно люблю драмы.

Это история о братьях, которые любят друг и помогают друг другу, несмотря ни на что. Старший Сэм всегда вытягивал из передряг младшего, то из тюрьмы, то спас ему жизнь, когда в детстве Томми упал в реку. Младший Томми, тюремщик, но это не делает его плохим человеком, у него нет своей семьи, но зато у него есть такой хороший брат, которому он помогает, заботясь о его семье пока того не было, и помогает ему справиться, когда Сэм возвращается из плена.

В фильме просто потрясающий актерский состав, все играют невероятно, начиная от Тоби Магуайра, Джейка Джилленхола, Натали Портман и заканчивая маленькими девочками. Тоби Магуйар за эту был номинирован на премию «Золотой Глобус» и «Сатурн», браво Тоби!

Также кроме игры актеров безумно понравились саундтреки, которые написал Thomas Newman, особенно «Homecoming» и замечательный саундтрек от U2 «Winter».

Второй Кауфман за декабрь. Первый мною просмотренный его фильм ( Думаю, как всё закончить, 2020) дался нелегко, он не вылазил из головы, не давал переключиться на другое кино.
Но этот...! Просто нет слов, какой тяжёлый осадок он оставляет за собой. Такое кино смотреть больно. Такое кино смотреть сложно. Потому что главным героем фильма является не человек, а болезнь, психическая. Не могу избавиться от ощущения словно прикоснулась к чему-то болезненному,от чего хочется быстрее и быстрее отряхнуться и убежать, но кажется,что от прикосновения нельзя отмыться да и мысль о том, что болезнь заразная, не даёт покоя...
Кино не для всех, сложное, многогранное, сумасшедшее, депрессивное, давящее, поглощающее. Никому не посоветую. Но оставлю этот очерк о нем здесь, чтобы потом не говорили, что не читали о фильме перед просмотром. А я пока настрою себя на третьего Кауфмана, Быть Джоном Малковичем. А когда-нибудь обязательно пересмотрю "Нью-Йорк, Нью-Йорк".

СИНДРОМ КАУФМАНА. «СИНЕКДОХА, НЬЮ-ЙОРК». Ирина Кушнарева, ИК, 04'2009
Некоторые экранизируют книги. Или комиксы. Чарли Кауфман в своем режиссерском дебюте «Синекдоха, Нью-Йорк» экранизировал синдром, психическую болезнь, названную — в честь открывшего ее врача — «синдромом Котара». Именно такую фамилию носит главный герой фильма, театральный режиссер и депрессивный ипохондрик Кейден. Человеку с синдромом Котара кажется, что он гниет и его организм разрушается, что он уже потерял какие-то органы или даже кровь. Наконец, ему кажется, что он уже мертв. С самого начала фильма у Кейдена целый набор симптомов. Скользя как по метонимической цепочке, его болезнь перемещается с одного органа на другой. То не расширяется зрачок и не вырабатывается слезная жидкость, то, наоборот, слюна. То вдруг случается эпилептический припадок, позднее сохраняющийся в виде тиков и судорог, с которыми Кейден Котар легко уживается. И зубы у него болят нетрадиционно, по принципу смещения — то пятерки, то шестерки. Котар даже не может как следует расслышать, к какому врачу ему идти, что и понятно, учитывая столь неустойчивое состояние его организма. Герой проецирует свои болезни на окружающих подобно тому, как, смотря телевизор, он видит во всех героях себя: будничное чувство без всякой эйфории. На совместном сеансе у семейного психотерапевта его жена Адель признается, что мечтала о том, чтобы Кейден умер и она смогла начать жизнь с чистого листа без чувства вины. Их четырехлетняя дочь разражается слезами, узнав, что у нее в организме, как в доме, тоже есть «трубы», по которым течет кровь:

«Я не хочу кровь!».

Как в «Алисе в стране чудес» нематериальные слова пересекаются с материальными телами и приносят этим телам физические страдания. «Есть психоз, это как у нашей мамы, а есть сикоз, ужасные прыщи на коже, как у меня», — объясняет Котар маленькой дочери на прогулке. По-английски звучит одинаково, возможно, поэтому у Кейдена Котара сикоз вызывает психоз или наоборот. Мать увезет маленькую дочку в Берлин, там ей покроют все тело татуировками из райских цветов — такой художественный проект. Но однажды цветы на коже начнут вянуть и скукоживаться, и девушка умрет, обронив увядший лепесток розы. А Кейден Котар будет тосковать по покинувшей его Адели, вторично женится на актрисе Клэр и будет весь фильм любить билетершу по имени Хейзел, живущую в горящем доме, то есть буквально рядом с тем огнем, который в конце концов ее убьет. Такова канва этого затейливого фильма, напоминающего лучшие страницы книги знаменитого врача-нейропсихолога Оливера Сакса «Человек, который принял свою жену за шляпу».

Фильм Кауфмана по стилистике чем-то напоминает кино Дэвида Линча. Не случайно, что снимал ленту Фредерик Элмес, работавший оператором на «Синем бархате», «Дюне» и «Диких сердцем». Но, возможно, у Кауфмана фильм получился мрачнее линчевских. Может быть, потому что у Линча все происходит в измерении, статус которого не определен, оно может оказаться и объективным, и субъективным. Это как посмотреть, границы размыты. У Кауфмана весь сюжет разворачивается внутри сознания героя, пораженного прогрессирующей болезнью.

Как если бы одного синдрома Котара было недостаточно, Кауфман добавляет еще одну болезнь, близкую к нему с точки зрения нейрологии, — синдром Капграса. В качестве подсказки эта фамилия помещена в список жильцов дома, который в одном из эпизодов читает Котар. Больные с синдромом Капграса испытывают трудности с идентификацией лиц, в частности, перестают узнавать близких, у них развивается иллюзия, что родных подменили, что все вокруг — двойники (изначально по-французски эта болезнь называлась «бред двойников»). В фильме синдром Капграса находит парадоксальную реализацию в профессиональных занятиях Кейдена Котара — в его грандиозном театральном проекте.

Кейден Котар, утрачивающий вследствие болезни границы собственной личности, пытается полностью объективировать свою жизнь, построив особую театральную машину. Когда ему неожиданно присуждают специальный грант «за гениальность», он может наконец выйти за узкие рамки регионального театра и замахнуться на большое модернистское произведение в духе Джойса или Малларме. Произведение, бесконечно разрастающееся и дублирующее жизнь. Вписывающееся в эзотерические традиции театра, в котором репетиции так никогда и не перерастают в спектакль. В одном из эпизодов это выглядит как машина симультанного театра: гигантское плато в заброшенном ангаре, на котором одновременно разыгрываются сотни микроэпизодов жизни Кейдена Котара. У каждого персонажа «из жизни» есть двойник-актер, у актера есть дублер, у дублера соответственно тоже должен быть дублер, и так до бесконечности, пока в тотальный спектакль не окажется втянуто все человечество. «Никто не является статистом!» — восклицает прозревший эгоцентрик Котар. Его опус магнум, к которому ему никак не удается подобрать название, призван включить в себя каждую мелочь, каждую случайность человеческого существования и сделать ее важной и неслучайной. Тут целый клубок борхесовских мотивов: и Фунес, чудо памяти о всей целокупности опыта, и Пьер Менар, дословно пишущий-переписывающий «Дон Кихота», и карта, идеально и в полном масштабе совпадающая с картографируемым объектом...

Этот необъятный театр соотнесен с тем, чем занимается любимая и утраченная жена Котара Адель. Она делает крохотные портреты ню, которые можно разглядеть только при помощи линзы ювелира. Театру как аппарату фрагментированного макрозрения, в котором отдельные сегменты могут так и не сложиться в единую картину, противопоставляется микрозрение, инсценирующее взгляд вуайера, смотрящего в замочную скважину. Театр Кейдена Котара — как египетские пирамиды, — Кант писал, что они могут быть восприняты только с определенной дистанции, иначе происходит экстенсивное накапливание частей, которые так и не «схватываются» восприятием. Но сама эта дистанция здесь отсутствует: все или слишком мелко, под «мелкоскопом», как у Адели, или слишком укрупнено, как у Котара.

В то же время это Произведение становится для Кейдена Котара устройством по улавливанию стремительно утрачиваемых смысла жизни и идентичности. Котар фактически конструирует выносной мозг. «Фильм-мозг» — так Делёз называл картины Алена Рене, создававшие нечто вроде модели работы мозга. Театральная конструкция Котара тоже воспроизводит работу мозга, поэтому лента Кауфмана, как ни странно, оказывается близкой к «церебральным» фильмам Алена Рене. В какой-то момент эта машина начинает продуцировать смысл практически самостоятельно и без участия главного героя. Переломный момент наступает, когда на прослушивание является Сэмми, человек, следивший за Кейденом и фиксировавший все детали его жизни. Сначала Котар назначает его на роль себя в спектакле, а потом делает своим дублером и в жизни. Вскоре Котару уже не нужно им руководить, тот и сам знает, что делать и говорить. Случайные, алеаторные связи, завязывающиеся между участниками гигантского проекта, когда Сэмми — Кейден приглашает на ужин реальную Хейзел, а реальный Кейден после похорон матери остается на ночь с дублершей Хейзел, словно воспроизводят активность синапсов как зон мозга, в которых образуются случайные связки и сцепления.

С одной стороны, разрастающееся количество двойников-дублеров становится для Кейдена Котара способом заклясть смерть. Всегда найдется двойник, чтобы умереть вместо него, как умирает Сэмми, бросившийся вниз с театральной конструкции. Театр превращается в машину бессмертия. С другой стороны, Котар не в состоянии удерживать свое детище под контролем, а его болезнь прогрессирует. В итоге он покорно уступает режиссерское место актрисе, приглашенной играть Эллен, уборщицу, нанятую Аделью убираться в ее нью-йоркской квартире. Иногда сама Адель принимает Кейдена за Эллен по телефону, иногда ее престарелая соседка отдает ему ключи от квартиры в уверенности, что он и есть Эллен. Кейден Котар все сильнее идентифицируется с Эллен, которая постепенно полностью захватывает власть над его сознанием. Это крайняя степень болезни: второстепенный герой полностью поглощает автора. Вот уже Котар вставляет себе в ухо наушник, и Эллен режиссирует его слова и действия. Созданная Котаром машина получает полную автономию, превращая его, демиурга, в один из своих винтиков, а затем саморазрушается. Фильм заканчивается на том, что театр-мозг «погорел». Трудно сказать, сгорел ли театр, потому что в мозгу Кейдена Котара произо-шли необратимые изменения. Или же, наоборот, распад сознания героя ускорился из-за пожара в театре. У Кауфмана получился бескомпромиссно мрачный фильм с аннигилирующим выводом в конце: все является всем (Everything is everything) и каждый является кем угодно, любым другим (Еveryone is everyone). Все границы между индивидуальными личностями разрушены, все переходит во все, а значит, и в Ничто. Высокий модернистский опус оказывается машиной отрицания и разрушения.

Чарли Кауфмана уже давно обвиняют в непростительном солипсизме. Эндрю Трейси в журнале Cinema Scope отметил, что Кауфман сумел создать такой механизм, при котором те, кто выступает с обвинениями в излишней депрессивности и мрачности, по сути критикуют не сам фильм, а личность его создателя. Он проводит параллель с Бергманом, сравнение, естественно, не в пользу Кауфмана: «Там, где у Бергмана интроспекция ведет еще глубже внутрь, Кауфман претендует на Высказывание с большой буквы, и эта попытка терпит полный провал». В развитии этой темы Трейси указывает, что подобная гигантомания с построением больших экстенсивных структур и стремлением ответить на «Великие вопросы» характерна для нынешнего американского независимого кино в целом и вписывает Кауфмана в линию, намеченную Коэнами в «Старикам здесь не место» и Андерсоном в «Нефти». И все-таки можно возразить, что у Кауфмана гигантомания медиируется личностью героя и вписанным в сюжет микро- и макрозрением. Гигантский театр Котара — осложненная синдромом Капграса защитная реакция на полупорнографические миниатюры его жены, оставившей в его психике неизгладимую травму. Модернистская гипертрофия творческого эго, бесконечное расширение сознания подрывают в фильме сами себя. Но эта сложносочиненная конструкция надежно защитила Чарли Кауфмана от ядовитых уколов критиков...отсюда

Долгое время скитаясь по миру кинематографа в поисках хорошего кино в массовом сегменте решил вернутся в анклав авторского кино и обратится к работе мастера своего дела — Джиму Джармушу, чьи фильмы хоть и проходили в конечном счёте мимо, но были на слуху, помнится одним глазком наблюдал картину «Выживут только любовники», но полноценно познакомится не вышло в силу различных обстоятельств… Сегодня был пойман тот душевный настрой, когда такие фильмы лучше воспринимаются и далее попробуем разобраться что может дать нам этот фильм и поделится возникшими мыслями по этому поводу.

Первое что понравилось в фильме — отсутствие как такового сюжета, членимого на какие отрезки или главы, нет постепенно развивающегося действия и какого-то семантического взрыва в конце. Мы просто наблюдаем за семью днями обычного, рядового, среднестатистического водителя автобуса по имени Патерсон. Он тёзка города в котором живёт и, скрашивая рутинные будни пишет стихи, не Теннисон конечно, но поэтика рутины в них раскрывается в полной мере. Отрывки его мыслей проецируются из тетрадки на главный план, буквами выводя стержень его мироощущения. Его любимая жена Лора уговаривает героя их опубликовать, но тот не торопится, ибо личное лучше оставлять при себе, в мире где себя выставляют напоказ такое умение — на вес золота. За анекдотичностью, камерностью и определённой тоскливостью скрывается большой посыл о том что жизнь не ограничивается работой и показывается эта вечная тема современно и жизненно.

Идилличное окружение Патерсона является для героя источником вдохновения и он описывает в своей вольной поэзии красоту обыденности, ведь даже тем кто не может подняться выше водителя автобуса есть о чём мечтать, размышлять. Даже среди простых людей есть свои герои. Лора являет собой творческую противоположность Патерсона. Она выражает своё искусство внешне, что проявляется в оформлении дизайна в стиле «зебры» до игры на гитаре и приготовлении капкейков, чей вкус хоть и не ощущался напрямую, но опосредовано через экран энергетика вкусного ароматного десерта с кофе доносилась до зрительского сознания. Вообще этой картине свойственен дуализм во всём: в выражении эмоций героев, антураже дома, на улице и в автобусе то и дело встречаешь близнецов. И жанрово эта «драма-комедия» заканчивается немного трагично, но так наверно и должно быть, ведь в жизни «слёзы часто преобладают над смехом». Нет места наглости, хамству и скандальности и потому фильм так ценен.

И стоит сказать что основной посыл фильма в том, что красота жизни — в мелких деталях, а не в больших событиях». Человек быстро забывает то к чему привыкает, предпочитая не замечать окружающее его пространство, а ведь именно то что рядом и близко имеет огромное значение, наполняет бытие смыслом и каждое большое достижение состоит из нескольких маленьких, именно они и составляют цельное впечатление о человеке или явлении.

Актёры приятно порадовали. Адам Драйвер как никто другой подходит для роли Патерсона и не только из-за говорящей фамилии. Он смог показать несколько красок в собирательном образе обыденного гражданина, зажатого рамками быта и окружения, вынужденного прятать ото всех свой поэтический талант. В образе меланхоличном и трагичном актёр сумел нащупать нотки оптимизма. Адам Драйвер недооценён сообществом из-за своей внешности, но потенциал актёрский у него сильный, что доказывает Гарухо в «Молчании» и «Кайло Рен» в крайних эпизодах саги «Звёздные войны». Голшифте Фарахани также хорошо сыграла Лору, жену главного героя. Вот только сценаристы допустили просчёт в сравнении Патерсона и Лоры с Лаурой и Петраркой. Лаура была Прекрасной Дамой, его музой, но женой не являлась.

Вердиктируя: Фильм немного меланхоличен, но при этом веет оптимизмом. Романтикам и творческим натурам рекомендуется, поскольку рутина и работа трудно поддаются романтизации, но Джармушу удалось снять стильный, ненавязчивый и бесконфликтный фильм в котором жизнь подаётся в немного приподнятом ключе и пробуждает светлые чувства. Рекомендую к ознакомлению. Всем добра и приятного просмотра!