Гвендолин Кристи. Отзывы на фильмы

Король умер - да здравствует король!

А так хотелось... Хотелось незабываемого, восторженного чувства, когда звездный фон и удаляющиеся титры. Когда аплодисменты в зрительном зале, крики приветствия каждому знакомому герою. Когда тебе расскажут Историю. И ведь все это было! Но вот сейчас, отступив на шаг от эйфории премьеры, я понимаю, что был это мой собственный восторг, с фильмом связанный довольно мало. Хотели старых герой - да, да! - хотели классический сюжет? - ну, можно - хотели несоответствия внутренним правилам мира и абсолютную посредсвенность в восхитительной франшизе? - ...

ЗВ могли покорить сюжетом и картинкой. В конечном итоге офильм оказался на уровне в обоих смыслах, но совершенно разовый. Чтоб не спойлерить заинтересованным людям, скажу только, что спасает нас старый состав. В остальном герои, хотелось бы верить, раскроются через год или два. Но на сегодня мне просто грустно.

Нет, я безусловно пойду в кино на следующий фильм. И буду верить-верить-верить в эту эпохальную повесть, на которой выросло уже несколько поколений. И буду убеждать себя, что я слишком скептична, что мне последнее время нравится слишком мало, что ЭТО ЖЕ ЗВЕЗДНЫЕ ВОЙНЫ. Но как сказал один мой знакомый: "Лукас уже вписал свое имя в историю. Лучше никто не сделает". По заявлению Диснея, пока идут деньги - они будут ваять по фильму в год. А значит, я хочу вас поздравить, господа - на наших глазах закончилась эпоха ТЕХ Звездных войн.

Радуют меня отзывы, содержащие только одну фразу: "Это произведение заставляет задуматься". Как много в этих звуках!
Я вот что считаю, ежели есть в принципе возможность и желание задумываться, то втыкать можно даже в ковёр.
Этот фильм был у меня в више, но если бы не игра, выключила бы минут через двадцать и предпочла бы ковёр.

Совершенно не интересная мне тема и неприятные формы визуализации оной.
Общее впечатление унылое - детский ужастик про красную-красную руку из чёрной-чёрной комнаты, но по-взрослому, в эстетике бдсм.

Это фильм не про секс, но через эрос. На это работает абсолютно всё - затемнённость сцен, суровые наряды под готичных кукол, мелькающие хаотично в кадре верёвки, ногти, сцены насилия и безумия. Часто показывают прикосновения крупным планом, подаётся это максимально интимно, да и просто эпизодов самоудовлетворения много.

Не спешите закатывать глаза (после сего фильма я пойму это не так), я разделяю мнение, что фильм про потребление ;) Но потребление Стриклэнд показывает через секс. Это сексуальная потребность. Причем активная сторона не покупатель.

В фильме вообще все жертвы выбраны классическим для ужастика способом - бессмысленно. Ужастику это в плюс, а основной идее - в минус. Именно жертвы не особо озабочены потреблением.
Первая женщина переживает душевную травму, покинутость и отверженность, ей не нужно платье, ей нужно привлечь самца и любовь - платье ей натурально навязывают. Привет, бдсм, началось нежное связывание.
Вторая жертва вообще к платьям равнодушна, потому что мужик. Ну как мужик... Слабый, зависимый, подчиняемый, тряпка. Его связывают грубо, насильно.
Его подруга попадает в это пекло по ошибке, она-то доминантная особа. Не зря её престарелая лолита пыталась выгнать из магазина.
Поломку стиральных машин тоже объяснить легко. Стриклэнд за эко-секс! Стиралка - вибратор для одежды, никогда об этом не задумывались? Нет? И хорошо, не засоряйте мозг. Только руки!

И напоследок о комедии. За юмор отвечала гомопарочка менеджеров, тоже до предела сексуальные ребятки. Возбуждаются от инструкций и соблюдения правил, начинающие бдсмщики, любят быть сверху, контролировать мочевой пузырь и слушать умные слова.

Резюме - не всё то золото, что дождь.

Я очень люблю первую часть Голодных игр. Когда её показывают по телевизору я просто не могу переключить, вот не в силах не досмотреть хоть с какого угодно момента (учитывая, что телевизор я почти не смотрю, но всегда, когда включаю его в 3 случаях из 5 я попадаю именно на Голодные игры). Второй фильм покорил меня своей зрелищностью и Финником, охох Сэм Клаффлин моя любовь :D Третья часть просто убила меня своим существованием. Были конечно в том фильме годные моменты, но основном ни о чем. Четвертая восполнила какую-то пустоту после первой части Сойки, но не до конца. Потому что я не устану повторять то, что было ошибкой делить Сойку-пересмешницу на две части. Из того, что я увидела теперь в двух фильмах это вполне можно было сделать в один отличный фильм, после которого ты бы был удовлетворен ну хотя бы на 70%. Возможно при пересмотре дома картинка сложится и такого чувства не удовлетворения не будет, но вот после года очередных ожиданий как-то сложно воспринять Сойку единым целым.

Первая Сойка была двумя часами тягомотного реалити-шоу, на вторую часть было много надежд в плане экшена. В общем-то не подвели, хорошие спецэффекты, намного меньше болтовни, чем в предыдущей части, но все же их достаточно, тем не менее после разговоров идут действия и ты не успеваешь заскучать.

После того как спасли Пита и после промывки его мозгов Капитолием, тот стал неадекватом как по отношению к Китнисс, так и вообще. Так что мы наблюдаем моменты его вспышек ярости и моменты его просветления, как будто кто-то играет переключателем, а точнее все дело в чувствах с которыми Пит борется. Наконец-то в этой части закончится этот любовный треугольник а-ля Сумерки и наша Китнисс (боже да неужели) поймет, кто ей дороже и перестанет мутить и тут, и там :D

Дистрикты объединились и теперь уже они хотят напасть на Капитолий, пока Китнисс тем временем со своей компанией избранных-отважных хочет подобраться как можно ближе к главному беспредельщику президенту Сноу (хотя досматривая потом уже почти до конца его даже в какой-то степени становится немного жаль). И вот тут пока компания подбирается к цели, слова Финника "добро пожаловать на 76 Голодные игры" как нельзя кстати, ибо то, что происходит дальше очень жестоко. Все происходит слишком быстро, не успеваешь охнуть, как уже и нет половины отряда...

В принципе фильм понравился, он интересный и зрелищный, но все же было ошибкой делить его на две части, будучи целостным он захватил бы все внимание и не отпускал, не оставляя после себя какое-то чувство недосказанности, чувства что тебе что-то забыли дать. С одной стороны грустно, что теперь не надо ждать еще год до выхода новой части, с другой стороны я теперь жду не дождусь, когда можно будет устроить марафон Голодных игр и посмотреть все от начала до конца.

Совсем недалекое будущее XXI века, точнее его середина. Лондон, охваченный силлогичным хаосом технократии, мегаполис, брошенный в пучину бесконечного многоцветного кислотного карнавала. Здесь нет более власти номинальной Королевы, строго контролируемая всесильным Менеджментом Анархия пришла в Соединенное Королевство. Сид Вишес был бы этому очень рад. Нет Бога, есть лишь неоспоримый и неумолимый мир виртуальной реальности, искусно заменившей собой жизнь реальную. Нериддикоподобный отшельник-хакер Коэн Лет, обитающий в заброшенной церкви под множественным прицелом гаджетов разной степени апгрейда, но отнюдь не полезности и ожидающий вот уже не один десяток лет телефонный звонок, благодаря чрезвычайной настойчивости Менеджмента соглашается разгадать «Теорему Зеро». Однако даже для такого гения, как Коэн, это задание оказалось практически невыполнимым.

Впервые широко представленный в рамках конкурсной программы прошлогоднего 70-го Венецианского кинофестиваля, последний по счету полнометражный фильм знаменитого британского мастера эксцентрического иллюзиона и сатирического визионизма, а также и жанрового ревизионизма, вылетевшего из-под крыльев одного из самых культовых скетч-проектов ХХ века «Монти Пайтон» Терри Гиллиама, «Теорема Зеро» 2013 года по сути своей является завершающей частью неформальной антиутопической трилогии режиссера, начатой «Бразилией» 1985 года и продолженной уже в середине 90-х годов «12 обезьянами».

Даже среди чрезвычайно богатого на разнообразные антиутопические видения и постапокалиптические кошмары 2013 года, «Теорема Зеро», ставшая едва ли не самым малобюджетным после откровенной маргинальной «Страны приливов» творением Гиллиама, которому для полноценного производства картины хватило лишь восьми миллионов долларов, 37 дней и скромных локаций в Румынии, однозначно воспринимается не столько как очередное пророчество и предупреждение современному обществу, сколь просто представляя из себя витиеватый и китчевый комментарий режиссера к реальности нынешней, без явных привязок к социополитическому положению и пристального, дотошного внимания к историческому контексту, вписанному в сюжетную структуру ленты схематично. Рассказывая о якобы далеком будущем, Гиллиам в «Теореме Зеро», обращая свой хитрый прищур в прошлое, проецирует настоящее, оставаясь верным своему яркому и самобытному стилю изощренного повествователя.

«Теорема Зеро» — камерное, герметичное, даже в чем-то клаустрофобическое кино, лишенное аберратного масштаба основного действия и имеющее, в первую очередь, расширенную внутреннюю, а не внешнюю перспективу — искусно сочетает в себе художественные элементы как классических антиутопий «Мы» Замятина и «1984» Оруэлла(впрочем, концепция Большого Брата в фильме Гиллиама уже не столь однозначна; на всевидящее око тоталитарной компьютерной системы, технократической деструктивной для разума человека деспотии Гиллиам смотрит не под углом вселенского ужаса, а с эдаким черным юмором и прущим отовсюду гротеском), так и киберпанка, ибо не очень трудно разглядеть в ленте отсылки как к небезызвестной «Матрице»(хотя, конечно же, Коэн Лет куда как более внутренне зрел и необычен в пику Нео), так и к образцам японского аниме, из которого преимущественно и перекочевала отдающая стилем барокко и избыточного китча визуальная составляющая картины(мимишный развратный персонаж Мелани Тьерри есть в чистом виде японским фетишем, однако с душой, а не только жаждущим плоти и эмоций белым телом).

Но едва ли «Теорему Зеро» можно назвать классической антиутопией, каковой, к примеру, была «Бразилия», выносившая приговор тотальной бессмысленной бюрократической машинерии. Фильм Гиллиама это в большей степени изобретательная философская притча, настроенная на привычную для режиссера волну «магического реализма» и обобщений в духе немецких экспрессионистических кинематографических воззрений вплоть до «Метрополиса» Фрица Ланга. Вместо типичного героя-одиночки большинства антиутопий, ставящих перед собой цель свержения диктатуры и построения веселого светлого будущего, Гиллиам избрал таковым колоритного социопатического фрика и отшельника, не столько Борца, сколь эдакого переосмысленного им кастанедовского Странника в поисках Истины и корпящего над вопросами мироздания, над обретением смысла жизни. Красочный мир, сконструированный Гиллиамом как демиургом, на первый взгляд есть воплощением законов логики и математических формул, требующих своего решения. Однако для Гиллиама такое состояние общества, существующего по механистическим правилам технократического фашизма, катастрофично — как и в недавнем дебюте южнокорейца Пон Чжун Хо «Сквозь снег» зритель видит мир, в котором нет Бога; он выброшен на помойку реальности и заменен суррогатом компьютерных симулякров. Совершенно неслучайно носящий ветхозаветное имя, герой Кристофа Вальца становится Пророком, который, разгадав заветную теорему Ноль, согласно которой бытие человека есть не более чем набором случайностей и лишено явственной своей сути, будучи подчиненным лишь логическому автоматизму, способен эту теорему и ее апологетов в лице седовласого Менеджмента и телевизионных лже-неофитов в конце концов свергнуть, и приблизить свой замкнутый неуютный мирок к далекому, но столь желательному Раю, который, впрочем, находится тоже за пределами прозаической маскарадной реальности.

Безусловно, идеологическое наполнение фильма едва ли страдает новизной. Фильм напрочь лишен тяжелых умозрительных решений, однако форма не подавила в нем содержание, картина смотрится легко, на одном дыхании, будучи более близкой не к серьезным философским кинополотнищам, а к эдаким игривым футуристическим и фантасмагорическим черным комедиям. Мир без любви спасет любовь, которую еще можно при желании пробудить даже среди всеобщей холодной машинерии и хаоса человеческого сознания, запутавшегося в мнимой реальности миллионов материнских плат, смысл жизни заключен в самой жизни, в каждом дне благополучного пребывания на Земле, не нужны никакие сложносочиненные постмодернистские теоремы. Смысл жизни по Терри Гиллиаму обретает в «Теореме Зеро» черты идей канувших в Лету хиппи, возродившихся гламурными хипстерами.

Не припомню хороших подростковых антиутопий. Очередная плохая
С первых кадров мне все стало ясно. Фильм не осознает масштабов трагедии, которую сам же придумал. 90% детей умерли или попали в лагеря. Это ж эпидемия Черной смерти рядом не валялась! Это натуральный конец человечества, потому что люди больше не рождаются. Почти все взрослые, все эти охранники и борцы не известно с чем, персонажи либо похоронили своего ребенка, либо ребенка у них отобрали. И фильм вообще не остановился на этом мелком обстоятельстве!

Я понимаю, что это не социальная драма, что мир подростковых фильмов может быть не правдоподобен, что этот жанр любит выезжать на эмоциях. Ну так дайте эмоции! Первые пять минут уж можно было потратить на то, чтоб зритель проникся сочувствием. Где похороны? Где горе миллионов семей? Нам показывают день рождения Руби, и ее родители... Ну, они выглядят слегка обеспокоенными. Это в то время, когда у всех соседей дети мрут пачками, наверняка, у их друзей и родственников уже кто-то скончался, их единственная дочь обречена с вероятностью 90% и может двинуть кони в любую секунду. А в самом лучшем случае, ее заберут неведомо куда. Да родители уже бежали бы без оглядки в глушь подальше от эпидемии. Или сидели бы заранее больнице, надеясь, что дочь откачают. На худой конец, сидели бы в церкви, или рыдали бы дома, если они такие фаталисты. От того, что на экране показали, ощущение, что смерть детей для них - это такая обычная бытовая проблема, вроде плохой работы. Ну, повздыхаем, обнимем друг друга и переживем.

Остальной фильм в том же ключе. Дети после 6 лет трудовых лагерей выглядят, как только что от мамы, папы и стилиста. Мне вот интересно, у Руби волосы сами так завиваются и укладываются, или у них в лагере есть парикмахерская? Мир апокалипсиса смотрится декорацией. Все ведут себя и разговаривают, как обычные подростки. Если детей забрали фактически в тюрьму еще маленькими, фильмы они там не смотрели, книги не читали - как-то странно им рассуждать о дискотеке и свиданиях с парнем из спортивной команды колледжа. В десять лет это еще не повседневные реалии ребенка, а позже у них не могло быть таких интересов.

Ну и куча "почему" в сюжете, без которых сюжет накрылся бы минуте на десятой. Ясен пень, все плохиши хотят детей использовать. Так что им мешает??? Почему гении у них в лагерях обувь шьют, а не разрабатывают оружие? Почему телепат считается смертельно опасным, а парень, который может на расстоянии кости ломать, - нет? Как можно не догадаться о способностях Руби, когда у нее блин глаза загораются оранжевым каждый раз, когда она кого-то гипнотезирует? И главное, а почему дети с такой кучей способностей не сбежали все и давным-давно?

Огромный флот идет по океану, корабли сопровождения, авианосец, парочка самолетов парит над ними. Вдруг откуда не возьмись появляется моторная лодка. Эту моторную лодку успевают заметить только когда она практически вплотную подплывает к авианосцу. В моторной лодке сидит один человек, который выходит на связь с адмиралом. Начинает его передразнивать и тупо шутить. А потом вдруг выхватывает пистолет и меткими выстрелами сбивает все орудия корабля. Весь флот ничего сделать ему не может - он слишком близко к кораблю, все паникуют и ругаются друг с другом. А потом откуда-то появляются баржи, груженные тортами. Их тоже никто не заметил. Правда баржам везет меньше - все кроме одной оказываются уничтоженными. Но та последняя баржа подходит к флагману и меткими выстрелами закидывает его тортами по самую макушку. Авианосец выведен из строя.

Идиотия? Да, и именно с чего-то подобного начинается продолжение знаменитой саги. Это настолько идиотское начало, что хочется отбить себе ладонь о лицо. Все эти попытки пошутить сразу же после начала фильма. Это идиотские диалоги по радио, словно сошедшие со страниц сценария какой-нибудь стандартной комедии – настолько же чужеродны, как клоуны на поле боя. Истребитель, который умудряется в одиночку уничтожить большую часть защиты огромного корабля. Бомбы, которые в невесомости падают вниз. И все это сразу задает дух всего фильма. Дух полной и непоправимой деградации серии.

Вообще, на мой взгляд, стоило остановиться на самых первых трех фильмах. История была закончена, доведена до финала и больше ничего ей не требовалась. Но, метафора о курице и золотых яйцах, не позволила Диснею остановиться. Конвейер запустили. И сделали это откровенно наплевав на все, что происходило и чем славилась классическая трилогии. Вместо этого они упрощают все сюжеты, ориентируются в первую очередь на маркетинговые исследования. Они добавляют в фильмы все то, что нравится массовому зрителю. Ведь именно с них они будут получать деньги, а не с почитателей тех самых «Звездных Воин», которые были сняты чуть ли не на голом энтузиазме, наплевав на каноны и именно так, как хотел Лукас. Но «благодаря» этому фильм разваливается на куски. Большинство сюжетных линии здесь совершенно не нужно. Например, линия поиска хакера. Зачем нам показывали этот цветок? Почему с ним надо говорить лично? Откуда у крутого хакера отмычка от тюрьмы?

Ну да это ладно - это еще можно было бы пережить. Но вот уменьшение масштабов конфликта - это же полный и непоправимый провал. Фиаско. Представьте себе далекую-далекую галактику. Миллиарды звезды, триллионы планет. И всего несколько сотен повстанцев, которые вроде как типа последние. Как? Откуда? Что это за Первый орден, который вдруг внезапно появился в этой Галактике владеет такими флотами и армиями? Нам говорят, что самый прибыльный бизнес во всей галактике - это продавать первому ордену оружие. То есть - это что-то необычайно богатое и влиятельное. И это необычайно богатое и влиятельное, охотится за сотней человек? Чтобы вы там не говорили, но в классической трилогии Лукас умело скрывал масштаб. Да во время просмотра зрители даже не особо задумывались об этом. Герои перелетали с одной планеты на другую, бросали какие-то названия, вспоминали операции. Все это говорило о том, что кроме героев есть кто-то еще. Где-то там, за пределами сюжета тоже происходит что-то важное. А здесь, все сосредоточено возле одной планеты. Да это же просто смешно. Больше всего фильм напоминает попытку придать эпичность битве за игрушечный самосвальчик в песочнице ясельной группы.

А то, как вольно здесь распоряжаются героями? Из Люка Скайуокера, который был готов разглядеть частицу добра в своем отце и не побоявшемуся пожертвовать жизнью ради своей идеи, сделали робота, готового убить сына своих друзей, только из-за подозрений. Из призрака Йоды делают вундервафлю, способную повелевать молниями. Что это? Зачем это? Нет ответа.

Фильм неоднократно говорит нам, что мол - старое надо отбросить, сейчас новые времена и новые законы. Людям надо новое. Но в этом новом нет ничего такого, во что можно было поверить. В этих новых фильмах все может быть и выверено по маркетинговым исследованиям. Все сделано так, чтобы понравиться большинству зрителей. Милые порги для любителей «мимими», старые персонажи для гиков, куча совершенно бесполезных героев, для того, чтобы потом можно было продавать их фигурки, различные приспособления, для того, чтобы потом их тоже можно было продавать как мерч. Но вот нет в этом фильме... нет, не души, не буду опускаться до этого сравнения. В этом фильме нет органичности. Нет логики, нет умения показать масштабы. Создатели думают, что эпичность приходит в фильм одновременно с большими кораблями и шикарными спецэффектами (за них кстати, один балл я набросил). А это не так. Нужно прочувствовать мир, увидеть его фальшь, понять, где детали выпадают из общей картины. У Лукаса это получилось (возможно это была счастливая случайность), а вот у его последователей - нет. И судя по всему - они не собираются особо задумываться над такими вещами, пока фильмы приносят деньги. Так что, готовьтесь - в далекой-далекой галактике наступает долгая-долгая зима.

Терри Гиллиам – представитель режиссеров визионерского типа. Все его фильмы в первую очередь запоминаются визуальным стилем. Такая грязь, какой-то мусор в кадре, созданные из подручных материалов механизмы. Но при всем этом – все достаточно яркое, словно специально сделанное чтобы бросаться в глаза. Подобный прием встречается практически во всех фильмах Гиллиама. Это есть в «Бразилии» с её антиутопическим обществом и странными обитателям. Есть это в «Бандитах Времени». И даже в «Короле Рыбаке» есть четкое ощущение, что все это происходит где-то в другой реальности.

А еще этот фильм подхватывает знамя визионерства, и поднимает его как можно выше. Только на улицах местных городов вместо привычного мусора – мусор визуальный. Рекламы, преследующие прохожих, знаки в несколько рядов, яркие вывески на различных языках, объявления и тому прочие кошмары урбанистов. А еще здесь есть дополнительная визитная карточка режиссера – странные и непонятные механизмы. Все-таки будущее, странное, непривычное, но в чем-то понятное. А в чем-то доведенное до абсурда. Сюрреализм и все-такое подобное.

На этом фоне история Коэна Лета кажется вполне себе логичной и осмысленной. Это замечательный математик, гений и один из лучших сотрудников крупной корпорации. Его задача – отбирать сущности (не спрашивайте). Но в жизни он занят куда более важными делами – он ждет Звонка (именно так, с большой буквы). И чтобы никто его не отвлекал от этого ожидания он отдалился от всего социума, замкнулся в своем небольшом мирке. Так что каждый поход на работу становится для него довольно неприятным приключением. Но все это меняется, когда в его жизни появляются одновременно две сущности. Теорема, которую нужно доказать, - ультимативный вызов любому математику. До этого целая армия ученых потеряла рассудок при её решении и теперь Коэн должен либо последовать за ними, либо наконец-то найти решение.

Вторая сущность – девушка. Виртуальная… даже не знаю, проститутка, наверное. Все что она делает – это подключается в виртуальной реальности к клиенту и устраивает сеанс … чего-то, что пожелает клиент. Но только виртуально. И теперь, вполне себе замкнутого героя раздирают одновременно две страсти. Стремление к любви и стремление к решению этой головоломной задачки.

Как я уже говорил – первое, что бросается в глаза – визуальный стиль. Но за ним скрывается не только пиршество для глаз. Здесь есть и повод задуматься. Кто мы сейчас? Что с нами делают технологии? К чему нас приведет упорядочивание хаоса? И может быть метафора со Звонком – это и есть наша жизнь. За ожиданием чуда мы не видим того, что для нас действительно важно и нужно. Вокруг нас может бурлить жизнь, но мы продолжаем чего-то ждать. И при этом, даже не желая задуматься о том, что будет потом, после того, как раздастся этот самый Звонок. Ведь всем известно, что после этого все решится само собой, как по мановению волшебной палочки.

Впрочем, может быть это лишь моя неверная интерпретация этого фильма. Здесь при желании можно найти и другие размышления на подобные темы. Как вам конфликт между верой и жаждой доказательств? А может быть переосмысление существования человечества? Даже если вам лень пытаться подводить философскую базу под этот фильм, то стоит посмотреть этот фильм ради картинки, ради атмосферы, ради стиля. Да еще и прекрасная игра отличных актеров, не самый обычный сюжет, множество каких-то не заметных с первого взгляда деталей, отсылок и намеков. Все это настолько хорошо, что возможно даже заслуживает повторного пересмотра.

Спокойствие победителя

Поэтапная революция за право свободы и равноправия измученных граждан тоталитарного государства рождает перманентную эволюцию самой франшизы о храброй сойке-пересмешнице из условно подросткового антиутопического приключения в гнетущую эпопею на стыке серьезной военной драмы с налетом романтики, социально-политического триллера и весьма бодрого подземного хоррора о бравом спецотряде, продвигающемся к цели сквозь кучу смертельных опасностей и врагов. Удивительным образом в каждом фильме сдвигаются опорные точки сюжета и выстраивания нужной композиции, по-разному воздействующие на зрительское восприятие и меняющие тональность повествования: сначала пик зарождения волнения и переломного скачка, затем этап повторного испытания для чувств, разума и плоти, далее длительное застойное состояние перед бурей и, собственно, судьбоносный бросок в самое пекло битвы, где на вершине окажется лишь одна из противоборствующих сторон. Четыре разных настроения угнетенности, четыре цветовые палитры несправедливости и бесправия, четыре душевных искалеченных состояния одной светлой личности, воссоединяющиеся и взаимно дополняющие друг друга в едином воодушевленно-пробирающем трактате о торжестве духа свободы и выбора против антигуманной диктатуры и персональных терзаний юной неравнодушной девы с большим, но хрупким сердцем.

Китнисс из первой картины принимает спонтанное решение, становясь добровольцем ежегодного побоища. Это был крик души, словно вслепую выпущенная в пустоту стрела, шаг, обусловленный бессознательным инстинктом ради защиты сестры, и следующие за ними страх перед незавидной участью умереть на потеху зевакам и навсегда потерять близких людей и презрение к маскарадной толпе, оргазмирующей от кровавого аттракциона детского насилия, и к самой системе, когда за хладнокровное убийство противников даруется слава и богатство. В «И вспыхнет пламя» очарованная внезапной любовью как публики, так и своего спутника героиня несет собственный «крест» победительницы, что безжалостно отбирает у нее право на умиротворенную жизнь даже после завершения перенесенного на арене кошмара, а подливает масла в огонь угрожающее злорадство президента Сноу и тревога за безопасность семьи, а также суровые правила квартальной бойни, практически не оставляющие шансов на положительный исход. В «Сойке-пересмешнице — 1», примкнув к тринадцатому дистрикту, Китнисс разрывает беспокойство за судьбу плененных сокомандников, и в особенности за Пита, который регулярно появляется на телеэкранах в подозрительно посвежевшем и «отглаженном» виде, агитируя народ сложить оружие, и за те последствия, что влечет она как живой и вдохновляющий массы символ сопротивления. И, наконец, заключительная часть из пережидательной позиции плавно перетекает в оборонительную, но несмотря на мелькание всевозможных спецэффектов в трейлерах и насыщенность действия второй половины книги, в кино упор все же делается далеко не на помпезные взрывы, невидимые смертоносные капсулы и нападения бешеных переродков, пусть и здравую долю адреналина и фееричности они все же создают и довольно успешно.

Вторая часть «Пересмешницы» все так же окутана густым серым дымом и пеплом разрастающегося народного восстания, ибо здесь, как и в предыдущей ленте и в самой книге, заложен ее основной посыл: «На арене никого не спасти!» Война — это боль, потери, страдания, хаос и тьма, война не щадит никого, ее плоды неприятным отягчающим грузом разной весовой категории давят на каждого, а раскрытие этой идеи происходит путем сложных волевых поступков и глубоких переживаний главной героини в прекрасном исполнении Дженнифер Лоуренс. Из фильма в фильм мы видим закономерное перерождение Сойки, ее взросление, наращивание опыта, мудрости, расчетливого боевого прищура и ненависти к Капитолию и ее главе. Если до спасения Пита Китнисс порой не могла себя контролировать, плакала, истерила, спорила, игнорировала правила, лелеяла огромную надежду спасти родного человека, то после того, как был увиден результат промывания мозгов, героиня резко охладела, очерствела и приобрела стальной опустошенный взгляд, олицетворяющий лишь скупую жажду возмездия. Больше никаких разглагольствований и позирований на камеру, пора самой расправлять крылья независимости и лететь прямиком на вражеский Дворец, дабы вцепиться мертвой хваткой в глотку президента Сноу! Месть, расплата, яростное желание вступить в непосредственный бой с противником, добраться до самого главного источника зла и покончить со всем этим садистским безумием — вот чего хочет Китнисс, отодвигая на второй план и спорные методы, которые собирается использовать Альма Коин для атаки, и самочувствие Пита, который вроде как уже и не тот, кем был, и свою семью, и запутавшиеся любовно-дружеские отношения, и всех других людей вокруг. Ее волнует и раздражает лишь собственное бездействие, которое она же и нарушает, давая понять, что никто и ничто не может ее ограничивать и подстраивать под свой порядок, что в том числе отразится и на финале, в одной из самых напряженных и ключевых сцен, когда моральный выбор поможет сделать старый преданный друг — лук со стрелами, обеспечивающий долгожданное спокойствие победителя.

С одной стороны, Френсис Лоуренс удовлетворил киноманов-читателей, максимально достоверно перенеся события первоисточника на экран, с другой — не дал высококалорийного «пропитания» для глаз, ушей, сердец тем, кто хотел его получить, насмотревшись эффектных рекламных роликов об во всех смыслах громком и грандиозном окончании саги. С другой стороны, сделав акценты в значительной степени на сражениях, стрельбах и крупномасштабных ловушках, книгофаны остались бы недовольны коверканьем самой сути оригинала, в то время как мимопроходящие зрители и поклонники киносериала, воспринимающие его больше как блокбастер для больших экранов, возможно, оценили бы экшен на ура. Здесь вопрос исключительно в ожиданиях, поскольку особой эпичности и головокружительности в демонстрации динамичных схваток нет, но с точки зрения качественной атмосферной экранизации и просто грамотно завершающего всю историю произведения лента выглядит достойно. Несмотря на многообразие ярких второстепенных ролей, последние части «Голодных игр» напоминают театр одного актера, а точнее — одной Пересмешницы, заметно эволюционировавшей с развитием мятежа, что, впрочем, логично, поскольку цикл романов Сьюзен Коллинз написан от первого лица и все внимание концентрирует на мыслях и волнениях главной героини. Однако при всей крепкости, мрачноватости и увлекательности постановки стоит признать, что все же тех мощных животрепещущих эмоций, которыми были наполнены первые два фильма, в заключительной дилогии, увы, не хватает.

Начнём с лучшего фильма квинтета, который был обозначен тегами «комедия» в Кинопоиске. Первое, и самое главное, я терпеть не могу Диккенса. Мало того, что он дерьмовый человек, так еще и пишет нудно, морализаторски, тяжеловесно. На нашего, свет его, Толстого похож. Никогда не считала, что над его произведениями можно смеяться, или это такой тонкий английский юмор?!? Впрочем, фильм получился действительно забавный. Без долгих и таких любимых Дикинсом описаний страданий сироток, голодных, холодных и обездоленных. Все тяготы герои преодолевают под звуки горсовет и с шутками. Второе, режиссеру удалось собрать невероятно звездный актерский состав. Безусловно, самые любимые: Каппальли, Лоури и Тильда. Они гениально отрабатывают свои роли чудаков. Каждый на свой лад и каждый мастерски. Уишоу опять злодейный злодей с кем гипертрофированными ужимками льстеца, подхалима и лжеца. У него есть роли честных парней? Третье, съемки очень светлые и оптимистичные. Воздушный змей, чаепитие на траве. Даже трущобы кажутся не такими грязными. Четвертое, гениальные костюмеры. Особенно Тильда. Как тонко оттенки костюмов гармонируют с ее характером и настроением.
Впрочем, есть у всех плюсов осадок в виде крошечного минуса. Из-за своей легкости фильм становится поверхностным.