Отзывы на фильмы Эмиля Брагинского

…комплиментарно умилительное экранное колобродие…

…некий Борис Иванович (…Фрунзик Мкртчян…), будучи уже практически двадцать лет связан брачными узами с бывшей теперь супругой Мариной Петровной (…Галина Польских…), увлекается другой женщиной и испрося развода уходит от жены. Брошенная Марина, каковая именно что и заведующая местным ЗАГСом сама по себе ежедневно брачующая и разводящая, начинает переживать означенную ситуацию совместно с совершеннолетней практически дочерью и её новообретённым возлюбленным. Простая, словно трёхструнные гусли, завязка бытовой морально-этической трагикомедии Аллы Суриковой «Суета сует» имеет в основе своей ситуацию искренне и абсолютно жизненную и практически совсем не смешную. А скорее, наоборот — всё больше грустную и даже печальную…

…если после прочтения предыдущего абзаца данного ревьюэ могло невольно, по целиком не зависящим от автора этих строк обстоятельствам, сложиться представление о «Суете…», как о стереотипическом ассоциативном образчике скучной с плохо подавляемыми приступами зевоты дидактики, снабжённой к тому же пресноватыми вкраплениями нравоучений и разжёвыванием азбучных морализаторских истин — немедленно выкидывайте это из головы. Лента Суриковой весь хронометраж отплясывает с шутками-прибаутками словно в такт неслышимой и разухабистой аккордеонно-балалаечной «Камаринской» в модерновой обработке композитора Глинки. Внедрение в подпространство картины несуразно-обаятельного Фрунзика Мкртчяна само по себе создаёт эффект разорвавшейся аккурат в эпицентре переполненного зрительного зала бомбы с веселящим газом. У этого армянского пьеро с невообразимым пантагрюэлевским, простите, шнобелем в пол-лица в каждой натурально сцене — полное впечатление — в голове волшебная сияющая лампа, а во рту язык без костей. Молотящий так, что не уследить даже и тысяче метафорических чертей…

…несочетаемое сочетание двух противоположных, если не сказать — разительно антагонистических лицедейских индивидуальностей и актёрских амплуа — Мкртчана и Польских — сводит в никуда почти весь философский подтекст, буде таковой и был заложен в первооснову «Суеты…». Этому в немалой степени содействует и дёрганная, фрагментарная манера режиссуры Суриковой. Если оно же добавляло шарма в комедии положений «По семейным обстоятельствам» и социальной сатире «Человека с бульвара Капуцинов», то в рекомой ленте, к величайшему, подобный авторский приём лишь вносит намёковую невнятность. Ибо ни одна сюжетная нарезка так ничем здесь и не кончается. Куда не глянь — только шаржи и зарисовки. Поднимается вопрос и через пару-тройку экранных сцен намертво зависает в подвешенном агрегатном состоянии. Заводится изумительный и фактурный персонаж по имени Володя в исполнении неповторимого Леонида Куравлёва и буквально спустя пару шикарных раскадровок пропадает разве только что не без вести…

…именно в «Суете сует» становится предельно ясно — для Аллы Суриковой персонажи и их короткие, но меткие, смешные, печальные и хлёсткие как выстрел истории куда важнее любых больших и малых идей. Недостаток ли это? Ни в коей мере! Лента вышла тёплой, душевной, понятной, по-хорошему простой, узнаваемой каждым кадром, уютной, родной и знакомой. У Суриковой, Мкртчана и Польских легко и незаметно сподобилось поговорить с экрана о сложных, тяжёлых, неоднозначных и едва ли не табуированных темах, заменяя все острые углы и резкие грани добрым и ненавязчивым чувством юмора. Другое дело, что самая эта простота и неназойливость, деликатность и стремление всем нравиться серьёзнейшим образом нивелировало под самый контрфорс и фундамент почитай что всю нравственную подоплёку заявленной семейно-разводовой супружеской неверности кризисной тематики…

…но если же подойти к настрою на просмотр с отдохновенной и комедийной стороны — удовольствие несомненно будет гарантированно. Цитатник «Суеты…», например, и вовсе бесподобен. «Где моя почётная грамота? — Хм, была ли она у тебя?!!», «Ты с ней был? — Как можно так!.. Марина, не надо так грубо… неудобно… Конечно, был…» и «Новая жена бывшего мужа. — Кого?! — Бывшего мужа жена новая…» — вот только малая доля здешних самородков негранёных. Смотрите «Суету сует» просто как хорошее, отличное, да что там — великолепное ироничное и смешное представление, каковым оно несомненно в точности является, и почти полтора часа хорошего настроения будут вам лично обеспечены наверняка…

…очаровательный, живой и тёплый внеслужебный роман…

…лента Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С лёгким паром!» вот уже на протяжении более четырёх десятков лет обладает статусностью не просто культового художественно-кинематографического произведения, но практически ритуального новогоднего действа и неизменного украшательского штриха для главного зимнего праздника. Настолько же незаметно-обязательного, как нарядная ёлка со сверкающими гирляндами, игристое шампанское в хрустальных бокалах, ярко-оранжевые мандарины в торжественной сервировке и, гхм, непременные тазики со всевозможными салатами и разнообразными соленьями. По-настоящему хорош и завлекателен в «Иронии…», естественно, знакомый всем до полного цитирования на память без подготовки и подстрочника изначальный ситуативный замысел. Он прост до анекдотичности и единовременно до аристократичности изысканно, стремительно точен…

…но кроме того в «Иронии судьбы…» совершенно изумительный лиричный настрой. Чувственность картины Рязанова волшебна, невообразима и попросту прекрасна. Особо тонкий лиризм создаётся мягкими и приглушёнными цветовыми решениями и торжественными, стихотворно-мелодическими палитрами. Благодаря подобному скрупулёзному до педантичности подходу основная идея авторского замысла — возможность превращения обыденного стандартного каждодневного в прекрасное потрясающее уникальное — воплощается в полном соответствии с классическими традициями рождественских святочных историй. Лейтмотив «Иронии» же в сущности — абсолютно необычная цепочка случайностей, которые и могли единственно произойти только лишь в волшебное время новогодних празднеств. Если внимательно всматриваться в сокрытые в складках социальной комедии положений и любовной мелодрамы со счастливым финалом рязановские аллюзии, можно с лёгкостью обнаружить едва ли не полное соответствие «Иронии судьбы…» гоголевским «Вечерам на хуторе близ Диканьки». Со всеми сверхъестественными событийными оказиями и рождественскими чудесами. И с уникальной сакральности ритуально-философической парадигмой святочного жанра. Когда во время рождественского сочельника неожиданным и чудесным образом невозможное делается реальнее некуда, а фантастическое оборачивается естественным и донельзя родным…

…но настоящий успех ленты Рязанова предопределяется очаровательной парой заглавных персонажей Евгения Лукашина (…Андрей Мягков…) и Надежды Шевелёвой (…Барбара Брыльска…). Женя Лукашин, новогодний секс-символ с мятной физиономией, не только легко узнаваем и глубоко архетипичен, но и решительно оригинален и даже обаятельно причудлив. Он скромен, но напорист и в нужные моменты по-хорошему упрям. Он высоко интеллектуален, трепетно романтичен и неутомим в труде на крайне трудном врачебно-хирургическом поприще. Но самое главное и парадоксальное в этом образе — он сохранил в бесконечной бытовой суете и рутинности бытия тонкость и трепетность, буквально подростковую романтику характера. Именно об этой уникальной особенности и говорит в последствии знаменитый Ипполит — герой Юрия Яковлева: «Господи, как скучно мы живем! В нас пропадает дух авантюризма! Мы перестали лазить в окна к любимым женщинам»…

…восхитительная учительница Надя в исполнении польской панночки Брыльской напротив — идеальная женщина с глубокой судьбой, со своим аккуратно оберегаемым внутренним миром и с некой манящей загадкой во взоре бесконечно прекрасных и колдовских, изумрудно-малахитовых глаз. Это тот самый, невообразимо манящий и пленяющий женский образ, когда чарующая её красота не осознается, на самом деле, ею самой. У настолько привлекательной женщины обязана быть своя, отдельная от всех мужчин — от ухажёров и любовников до мужей и случайных спутников — личная, хранимая только для себя одной жизнь. Ведь она — не трофей, не приз и не добыча. Она такая, какой и должна быть для себя самой: бережно хранящей фотографию одного, живущей со вторым и сладостно грезящей о третьем. Такую привычный и, казалось бы, устоявшийся жених, банальный и обыденный до зубовного скрежета, не удержит надолго. Для него это слишком необязательно, хлопотно и сложно. А вот у типично-нетипичного, поэтично-инфантильного Женечки Лукашина подобный подвиг получается совершить буквально за одну длинную новогоднюю ночь. Неожиданно для самого себя и просто потому, что вышло всё, хотя и случайно, но именно так, как и должно было случиться. Но и в том числе от того, что он очень к ней, своей зеленоглазой Надежде, так отчаянно стремился. Ведь любовь — это всегда внезапная встреча, случайно возникающие бесконечные взаимные близость и доверие. Просто путь от её осознания до принятия подчас бывает необычайно долог. Об этом и говорит нам волшебная сказка «Ирония судьбы, или С лёгким паром!» — как невероятное и невозможное становится чудесным, близким и родным. Ведь на самом деле, какие эмоциональные барьеры не сможет преодолеть настоящее гусарское «любовь или смерть; полная взаимность или бесконечное одиночество»?..

…эта история безусловно о любви. Но на общем полотне кинематографических любовно-драматических экзерсисов «Ирония судьбы…» рассматривает любовь как тончайшее чудо ни с чем не сравнимого очарования. Да и есть ли на свете что-либо более невероятное и чудесное, нежели головокружительное ощущение зарождения истинного и взаимного, главнейшего из жизненных чувств? Вот на этот не заданный вопрос и даёт миллионам зрителей лукавой доброты ответ уже многие и многие годы подряд в один и тот же волшебный день замечательное творение гениального режиссёра…

…сладкая, милая, фантастическая и серьёзная быль…

…события киноленты «Вокзал для двоих» режиссёра Эльдара Рязанова 1982-ого проистекают в никогда не существовавшем советском городе Заступинске. Главный герой — пианист Платон Сергеевич Рябинин (…Олег Басилашвили…), попав в череду печальных последовательных курьёзов, отстаёт от своего пассажирского состава и заодно лишается проездных и паспортных документов. Преимущественное дальнейшее место действия «Вокзала…» — придорожный кафетерий. В котором работает и трудится официанткой героиня Людмилы Гурченко, прозываемая Верой Николаевной Нефёдовой. Гражданка оная пребывает уже слегка в зрелых годах, немного потрёпана жизнью и имеет в наличии атлетичного любовника-спекулянта Андрея (…Никита Михалков…). Вышеозначенный интеллигент Платон, в свою очередь, собирается в места не столь отдалённые вместо своей благоверной, каковая стала фигуранткой уголовного производства по обвинению в неумышленном убийстве. В течение дня импровизированная пара несколько раз попеременно встречается, прощается, ругается, мирится и в конце концов взаимно и искренне влюбляется…

…кочующие из одной городской легенды современной мифологии в другую, стереотипированные драматические увертюры урбанизированного фольклора оказываются исключительно жизнеспособны. С течением времени наслаивая на свою структурную ткань всё новые и новые штрихи, они становятся с каждой интерпретацией ещё сочнее и ещё красноречивее. И не удивительно — их немудрёная фабула проходит жесточайший отбор и обтачивается до филигранной, азбучной степени восприятия и сочувствия в горнилах самых широких людских потоков и масс. И также, нет ничего необычного в том, что именно подобные «простые» сюжеты так любимы кинематографом…

…ну вот, допустим, в конкретном «Вокзале для двоих» — некто ненароком опаздывает на свой поезд и в ходе ожидания следующего прямо, практически, на перроне находит свою настоящую любовь. Чего, казалось бы, можно измыслить и выдумать ещё проще? Рязанов же вплетает в очевидные и легко узнаваемые мотивы сверкающие нити собственного таланта, способные одним своим присутствием пленить и очаровать зрителя. Направить его в нужную автору сторону. Натурально сподвигнуть сочувствовать, сердобольничать, умиляться, хохотать и грустить единовременно. За ширмой видимой энергетики провинциальной железнодорожной станции с её бесконечным движением поездов, посадками и высадками пассажиров, беготнёй станционных служащих и составных проводников, за всеми шумными продавцами и суетливыми официантками на рязанском «Вокзале…» ярко видны характеры и судьбы обыкновенный, живых людей. Любовь и страсть, будничные трагедии и экстравагантные повседневности. На таком кино-бульоне можно было срежиссировать всё, что душе угодно. Остро-чувственную мелодраму, глубоко-психологическую мистерию или задорно-праздничную комедию. Да карнавальный мюзикл, в конце-то концов! Но Эльдар Рязанов никогда не разменивался по таким мелочам. Он, как и подобает всякому настоящему и подлинному дарованию от изящных искусств, синтезирует меж собою жанры, актёрскую игру, мизансцены и ракурсы во что-то совсем уж невероятное и неклассифицируемое. «Вокзал…» грациозно выходит за рамки обычной киноленты. Это штучный и породистый, истинной, неподдельной красоты кинопродукт. Он принадлежит не киноплёнке, и даже не своим создателям или зрителям. Такие картины — достояние если и не вечности, то уж породившей их эпохи наверняка. А в нашем случае — так ещё и пары-тройки за ней последовавших…