Отзывы на фильмы Нины Усатовой — стр. 2

…девиантно-ностальгическая пост-советская притча-фантазия…

…где-то в аккуратной середине хронологического среза нулевых годов нынешнего столетия вниманию глубокоуважаемой публики представляется Олег Зимин (…Александр Лазарев-младший…). Именитый телеведущий, заматерелый шоумен, автор и идейный вдохновитель популярнейшей передачи разговорно-скандального жанра с говорящим поименованием «Замочная скважина», ловелас поневоле и без трёх дней банкрот. Товарищ Зимин, на момент начала описываемого действа, плотно вошёл в долговые отношения с главным продюсером и единоличным спонсором того самого упомянутого «…самого скандального, но самого честного телешоу…» — крупным криминально-уголовным авторитетом. По разбойничьим понятиям, да и согласно здравым кредитно-финансовым уложениям, не имеючи возможности возместить искомую сумму, персонаж Лазарева-младшего обязан задолженность некоторым образом отработать. Нужная халтурка подворачивается безотлагательно: хороший знакомый в исполнении колоритнейшего Александра Абдулова предлагает опробовать на себе и соорудить по результатам хвалебную рекламную теле-оду на другой фискальный проект бандитской братвы — приватное, закрытого типа развлекательное учреждение развлечений для предельно состоятельных соискантов «Парк Советского периода»…

…заведение, по ближайшем ознакомлении, оказывается воплощённой среди приморской флоры и фауны сюрреалистическим, абсурдистским миражом. Горячечным гибридом историко-культурного заповедника, штатовского Диснейленда и тоталитарного выставочного комплекса ВДНХ. Вполне, тем не менее, реальным как снаружи, так и изнутри. На территории парка располагается карикатурно-шаржированный, целиком состоящий из гипербол и преувеличений, скрупулёзно воссозданный локальный советский универсум. Сталинский элитный санаторий МГБ соседствует с колхозного реализма аттракционом «Целина». А «реальный первый» полёт с миниатюрного космодрома всех желающих на земную орбиту расположился совсем рядом со сборщиками коммунистического урожая под аккомпанемент одновременно «Урожайной» Дунаевского и гуляевским «Он сказал: «Поехали!». Из каждой радиоточки льются исключительно социалистические лозунги, по местному телевидению транслируются новости, читаемые всесоюзным диктором Кирилловым, а газировка с сиропом до сих пор обходится в три копейки…

…главный герой Олег Зимин здесь, если отбросить всю гротескную псевдо-советскую надстройку — классический, архетипичный, раскаявшийся во грехах верноподданный рыцарь сентиментального образа. На фоне тёплого моря, «…райского уголка развитого социализма…», оптимистичного хрущёвского архитектурного барокко, пионерских горнов и игры в «Зарницу», свершается чувственная история любви, едва только не дотягивающая до пера Бенцони, Вилар, Дюма и, конечно же, Гюго. Юная, прелестная, немного скованная, но совершенно великолепная Алёна Ивановна Волкова (…Елизавета Боярская…), прозябающая в парке процедурной медсестрой, единым взором прекрасно-изумрудных, колдовских очей воскрешает в нашем Герое веру в чувство прекрасного и в настоящую взаимную любовь. Симпатия Алёны и Олега превращается в страсть, вырастая со временем в полноценное любовное чувство. Однако зло, как водится, не дремлет. Начальник санатория — злонамеренный товарищ Роберт в исполнении Михаила Ефремова — строит козни против рыцаря и его дамы сердца. В ход идут классические пытки, побои и, как закономерный финал, шантаж сфабрикованным заявлением об изнасиловании, выбитым путём мерзейшего членовредительства из самой заламывающей в правоверном ужасе руки возлюбленной…

…Юлий Гусман в амплуа режиссёра привлёк к своему «Парку Советского периода» 2006-ого неимоверное даже по нынешним меркам количество известных актёров, и просто с полувзгляда легко узнаваемых персонажей. Здесь и Лидия Федосеева-Шукшина, и Сергей Никоненко, и Нина Усатова, и Владимир Долинский, и Владимир Этуш, и Алексей Булдаков, и даже Иосиф Кобзон. Стройная эстетика и слегка нарочитая этика любой на выбор сцены в «Парке…» понятна, чиста и легко впитываема, словно идейно-партийный лозунг. Гусман создал в пространстве своей кинопритчи не просто какой-то аморфно-усреднённый парк ностальгическо-идейных развлечений, но тщательными, нежными и настойчивыми мазками чародейской кино-акварели выпестовал запойное героико-романтическое эссе. Классический сентиментальный сюжет о бедной и уставшей девушке, спасённой обаятельным Героем от рутины и прозябания без любви, веры и надежды…

…и вот уже «Парк…» в главнейшем из смыслов вырисовался повествованием о полной победе великого чувства над серой повседневностью, невыносимой обыденностью бытия. Сражением с непониманием, отсутствием взаимности, с годами нажитыми неизбывно колючими и повседневно ранящими условностями. Это то самое счастье без конца и счастливый конец в одном волшебном, сказочном фиале. Отнюдь не завершаемое, но только-только начинающееся тем самым долгожданным и бесконечно длящимся страстным поцелуем у входа в опочивальню возлюбленных. Всех тех из них, кто на самом деле всегда и вновь минуя все преграды хочет быть равно любимыми и любящими. В тот самый миг, когда верный рыцарь, преклонив колено, клянётся своей прекрасной деве, обещая именно то, что единственно и стоит целого мира, всего без остатка сердца и истинно обретённых чувств…

…религиозно-мистическая драма-искупление…

…в 1942-ом в ходе Второй мировой, которую режиссёр Павел Лунгин здесь озаглавил просто — Война, в северной акватории вод РСФСР эскадренный миноносец бундесмарине Третьего рейха берёт на абордаж советскую баржу с грузом угля. В плен к немцам попадают шкипер Тихон и безымянный кочегар. После проведения фашистскими моряками разъяснительной работы в виде нанесения обоим откровенно вялых с отчётливой ленцой побоев больше для порядку и острастки, командир захваченного судна демонстрируя напускное, но стоическое спокойствие, закуривает папиросу. С чернорабочим же, напротив, приключается форменная истерика с заламыванием рук, мольбами о спасении и готовностью исполнить любые приказы. Немчурский офицер выдаёт истопнику табельный пистолет системы Вальтер с одним патроном, красноречиво указывая на собрата по пленению. Раздаётся выстрел, подстреленный Тихон с изумлением и неверием падает за борт. Фрицы минируют баржу и подрывают её вместе с кочегаром-капитулянтом. На рассвете местные монахи обнаруживают на берегу едва живого угольщика-убийцу…

…спустя 34 года, в безымянном приходе всё на том же свинцово-суровом севере Советского Союза постриженный в монахи под именем Анатолий бывший военно-морской печник продолжает свои антрацитовые изыскания в тесной церковной котеленке. Там же он пытается молитвами искупить тяжкий и кровавый грех прошлого. Там же он и живёт. Там же прямо на груде угля он спит и трапезничает. Есть, правда, существенное отличие между его двумя ипостасями. Брат Анатолий обладает дарами прозорливости и исцеления. По течению хронометража к нему то и дело возят сирых, грешных, больных, увечных и бесоватых. Коих он с блаженной лёгкостью избавляет от всех хворей. И душевных, и телесных. В перерывах меж служениями и чудесами, старец ведёт себя, мягко говоря, не канонически. Он кривляет и передразнивает архиерея-настоятеля. Скоморошничает, благим гласом горланит песни с церковной колокольни, мажет дёгтем дверные ручки, кидается в священнослужителей обожжёнными в печи головнями и с ребяческим задором мастерит кораблики из плавника и ветоши. Все выше озвученные способности, дары и странности, что правда, не приносят старому кочегару покоя. Душу тяготит и разъедает учинённых тридцать с лишком лет тому грех смертоубийства. Монах часами и днями напролёт читает молитвы и истово кается во грехе на крошечном одиноком острове из заглавия картины…

…не в пример себе самому из, допустим, карнавально-помешанной «Свадьбы», Лунгин сконструировал в 2006-ом свой «Остров» живым, крепким и всерьёз искренним. Фабула попеременно то трогает зрителя до счастливых радостных слёз (…душераздирающая сцена с исцелением мальчика-инвалида…), то ввергает в смешную и забавную ироничность (…момент со сжиганием «грешных» сапог настоятеля и борьба с его же «сатанинским» одеялом…). Но в сути своей, в первичном смысле, картина эта, само собой, о вере. Подлинной, притворной ли, или заплутавшей в чащобе плотских пороков и соблазнов. Это сказ об отпущении грехов и чистосердечном прощении. Притча о доброте, завистливости и славолюбии. И, в начале всех начал — увещевание про то, что отбери жизнь единую, и тысячи спасённых недостанет для искупления. Простивши же самое себя — получишь искупление от тяжелейших грехов и злейших погибелей. Ведь ни одни самые сильные руки не подымут лёгчаюшую из гор. А чистый разум, верное сердце и истинное верование способны двигать городами и народами, землями и странами. Ну и, в первую и главную очередь — людскими душами. Каждый из нас же и раньше всё об этом знал. И теперь — есть такая надежда — заново это для себя уразумел…