Отзывы на фильмы Лоренцы Иззо

Отправив жену с дочерью на уикенд к морю, добропорядочный семьянин, чтящий к тому же отца и мать свою и соблюдающий все писаные и неписаные библейские законы, практически идеальный мужчина, что называется, без единого изъяна с симпатичной небритостью Эван Уэббер готовится завершить в тихом пристойном одиночестве в своем уютном престижном жилище все свои дела, непосредственно связанные с работой. Однако его исключительно скучное времяпреповождение прерывают две девицы возрастом чуть больше двадцати Дженезис и Бель, которые заблудились, попали под дождь и потому просят Эвана приютить их на время. Ближе к ночи события в доме приобретут неожиданный оборот.
Очевидной тенденцией нынешнего периода творчества небезызвестного Элая Рота, ворвавшегося в середине стерильных нулевых в мир большого кино с опасно-привлекательными идеями воскрешения из небытия ультранасилия, стало переосмысление им в духе всего современного постмодернизма, постреализма и постструктурализма той самой признанной классики грайндхауса, на дрожжах которых и вырос скоропалительно уже ставший привычным нам его избыточно-кровавый режиссерский стиль. И если так пока и не увидевший большие экраны "Зеленый ад" представлял эффектный, но философско совершенно бессодержательный оммаж не только "Аду каннибалов", но и всей диалектике итальянского каннибальского ужаса, то следующий проект Рота, фильм "Тук, тук" 2015 года, впервые широко представленный в рамках кинофестиваля независимого кино Сандэнс, возвращает зрителей к традициям старого-доброго драйв-ин и одного из самых культовых эротик-хорроров конца 70-х годов "Смертельная игра" режиссера Питера С. Трейнора - фактически одного из главных родоначальников субжанра ужасов home invasion(хотя корни его уходят в седую классику еще самого Хичкока, но так далеко Рот решил не идти, сосредоточившись на перверсивной составляющей оригинала и слегка ее даже увеличив). Впрочем, римейк от Рота будет с некоторыми оговорками, не дословно-копиистический, ибо слепо следовать оригиналу достопочтенный режиссер, бесспорно, не стал, к счастью, предпочтя создание своей версии всем известной истории об очередном незаконном вторжении и роковом влечении.
Собственно, сначала "Тук, тук" в своей жанровой нише кажется весьма стандартизированным, усредненным, посредственно-шаблонным кинотворением, у которого попеременно проявляются все многочисленные симптомы синефилии, так как Рот ничтоже сумняшеся рифмует завязку своей ленты с приснопамятными "Забавными играми" австрийца Михаэля Ханеке, меняя лишь пол центральных антагонистов, но не их мотивы(играть-играть-играть да убивать, а потом все заново начать), затем искусно сплетает, подобно двум аппетитным в своей сочной молодости "черным вдовушкам" зловещую паутину обольщения, делая своеобразные и довольно узнаваемые книксены в сторону "Рокового влечения" Эдриана Лайна, ибо Эван Уэббер суть то же самое, что и Дэн Галлахер - обычный мужчина, чья жизнь предельно размерена и патетически счастлива, но, увы, ординарна и уныла. И в этой своей неприметности, обыденности Эван кажется слишком легкой добычей для двух животно сексуальных латиноамериканок, которые, естественно, не преминут воспользоваться тем, что возбудить мужскую плоть гораздо проще, чем его же дух, в случае с Эваном и вовсе пребывающий в коматозной спячке. Первый акт трагедии несовместимости завершается изменой по обоюдному согласию и тройственным союзом, в котором дамы будут намного главнее кавалера. Первый акт - страстный танец любви, неиссякаемой похоти. Впрочем, это было так предсказуемо, но Рот всю шаблонность ситуации и шаткость первоначального сюжета облекает в форму с крайней степенью иронии, пожалуй, даже слишком напрямую посмеиваясь над излишней святой простотой Эвана, для которого фраза "прочистить трубы" означает ровно то, что должна означать, в сантехническом смысле, тогда как для двух развратных девиц аналогичная по заложенному тротилу подтекста "увлажнить губы" имеет явно глубоко гинекологический смысл вещей и призывает к скорейшему утолению сексуальной жажды новой порцией поз Камасутры, в которой Эван совсем не мастак, а так.
Изобретательно по стилистике притворяющийся классическим эротическим триллером приблизительно в первые 40 минут, соблюдающего все основные принципы единства времени места и действия в гармоничном и герметичном художественном пространстве(а маски будут сброшены весьма быстро), "Тук, тук" начинает набирать обороты уже не как постграйндхаусный порнотриллер(хотя от Рота всего следует ожидать), но как знакомое до боли torture porn, причем на смену ироническим интонациям придет черный юмор на грани фола. Второй акт - dance macabre. Что характерно, живописуя с реалистической детальностью все подробности пыток, Рот старается всеми силами держать ритм и баланс, выдерживая первую и вторую половины фильма в единой постановочной манере, почти без лишних настроенческих переходов, оставляя при этом немало места для особых авторских размышлений об истинной сути женской природы и неоднозначности мужской, причем режиссер, как всегда, выбирает сторону не жертвы, а маньячек, которым доставляет немыслимое удовольствие разрушать тот умиротворенный мир, в котором жил Эван. Мизандрические интонации поступательно преобладают в "Тук, тук" над мизогиническими, ибо мужчине в фильме Элая Рота уготована неблагодарная роль того, кому не дано даже права слова, не говоря уже об остальных конституционных правах. Следует заметить, что для некоторых нынешних порнопыточных ужасов смена идеологий с женоненавистничества на мужененавистичничество становится ведущим трендом; тот же Марсель Вальц, дитя порока немецкого андеграунда, во второй части "Маленькой смерти" решил любоваться насилием над сильным полом, отдав все бразды правления полу слабому по всем заветам Гегеля, а "Тук, тук" насмотренного Рота эти тенденции усиливает и придает им намеренно глазированный гламурностью оттенок, даже невзирая на то, что в "Тук, тук" кровь хлещет с эктравазатным гиперреализмом. Но абсурдность финала рушит все, и фильм становится прямым киновысказыванием о женской власти и мужских слабостях, которые приводят к эшафоту своевольно, и плевать, что дамы тут сплошь деграданты и дегенераты, но и Эван-то невинная овечка лишь отчасти, ибо он сам впустил в свой дом собственных палачей - но так было запрограммировано самим режиссером, мыслящем исключительными категориями дегуманизации. Нормальных людей в картинах Рота не было никогда, так давайте же сопереживать ненормальным. В дальнейшем будет лишь хардкор, борьба за жизнь и царство тотальной смерти, унижения, покорности и жестокая расплата за поспешно реализованные фантазии о любви втроем. Выживание достанется слишком дорогой ценой и никто не уйдет не заклейменным навечно стигмой порока. Не ищите более женщину, она сама Вас теперь найдет. Третий акт - танец смерти, превращающийся в сатанинскую пляску на костях и мясе.

Порочные игры

Тук-тук… На улице сильный ливень, а архитектор Эван, отправивший свою жену с детьми загород, неустанно работает один дома, доделывая свой проект. Однако не тут-то было! В дверь раздался стук, и пока Эван гадал, это кто-то из его знакомых или грабитель, за дверью стояли промокшие от ливня две молодые красивые девушки, которые сбились с пути и нуждались в помощи. Разве это не мечта каждого мужчины? Большой роскошный дом и две сексуальные женщины – одна брюнетка, другая блондинка, но Эвану они не нужны, ведь он любит свою жену, детей и счастлив с ними, однако, как и любой другой мужчина, он оказывается слаб перед величайшим блаженством, сладострастием, распутством и похотью. Неистовое желание и жажда трахаться с двумя пленительными красотками одерживают верх над любыми узами, и Эван, строго придерживавшийся своих принципов до самого конца - сдаётся, как сдался бы каждый; и вот губы, недавно порхающие на его члене, целуют его самого, а мокрые и горячие от страсти промежности поочерёдно и плавно скользят по тому самому твёрдому и желанному члену.

Кажись, взрослый мужчина вскружил голову двум молодым девушкам, но дело было вовсе не так. Это они трахнули его, поимели во всех позах, пришли и взяли то, что хотели, будто это им и принадлежало. Картина Элая Рота, позиционирующаяся как эротический триллер, постепенно превращается в безжалостную и беспощадную игру, преображающую его участников. Юные обольстительницы, пришедшие за плотью, кажутся не такими примитивными и глупыми. Неудовлетворённые красотки становятся ненасытными дьяволицами, которыми движут неведомые мотивы, а за кипящей страстью и развратом Рот умело скрывает психологические травмы, пока не решается выпустить их наружу вместе с ненавистью и злостью, превращая жизнь примерного семьянина в сущий ад, в котором не существуют никакие ограничения и законы, и где применимы пытки и разного рода извращения.

Интрига за интригой, накаляющая атмосфера и чувство надвигающейся эксцентричности и безумства, и всё бы хорошо, если бы к своему сомнительному нравоучению режиссёр добавил хоть чуточки логичности. Жесть ради жести, несмотря на то, каким образом всё так, почему так или какого хрена – твёрдая позиция Элая Рота, и режиссёр уверенно следует по собственному сценарию. Ему неинтересно, кто прав, а кто нет, для него виноваты все, неважно, это женщины-садистки или запутавшийся семьянин, что делает действия персонажей ленты не совсем обоснованными, оттого и картина теряет свою серьёзность, вызывая сомнения по поводу морализаторства Рота. Конечно, трио из очаровательных Лоренцы Иззо, Аны де Армаса и замечательного Киану Ривза – завораживает смелостью и откровенностью действий своих героев, что, безусловно, придаёт картине остроту и напряжённость, однако создать подобную, дикую и распутную обстановку под силу многим постановщикам, но далеко не каждый сможет довести дело до ума.

Колоритнейшая группа хипстерских ребят и девчат с неолуддистскими взглядами на жизнь и радикальными экологическими мировоззрениями на природу терпит крушение в жарких, густых и удушающих в своей беспросветной зеленой безбрежности джунглях Амазонки. Однако это становится лишь прелюдией к еще более ужасающим событиям, ибо они становятся невольными заложниками издревле обитающего в бесконечной плотной зеленке каннибальского племени.
Бывший некогда одним из самых заметных в своей меметичной экстравазатной мясистости, прославленный преимущественно макаронниками-эксплуататорами субжанр каннибальского хоррора, ни излете восьмидесятнического периода благополучно и скоропостижно скончался, и упаднический декаданс его не постиг. Лишь в середине нулевых годов каннибал-муви, переместившийся с плодородной земли итальянской на фертильную американскую, сумел относительно переродиться в нечто постмодернистское, не лишенное своеобразного уродливого шарма и изобразительного лоска сначала в "Поворотах не туда", лишенных, к вящему неудовольствию многих, антропологического антигуманистического подтекста, а затем уже более эффектно и драматично в двух экранизациях гранда сплаттерпанка Джека Кетчама - "Потомке" 2009 года и его продолжении, "Женщине" 2011 года, в которых антропологический подтекст был лишь одной из многих смысловых надстроек всего фильмического пространства, но не первичной.
В таких более чем аскетичных условиях, когда жанр каннибал-муви вроде и бы жив, но почти что мертв, причем официально, явных надежд на возвращение и возрождение его нет, хотя, кажется, enfent terrible всего современного американского хоррора, Элай Рот, чья принадлежность ко всему постмодернистскому подчеркивается и тесными связями с Квентином Тарантино, так не считает при том, что его новый и, вероятнее всего, самый мучительно долгожданный фильм "Зеленый ад", пока что официально не вышедший в прокат, но уже имевший честь быть широко представленным на жанровых кинофестивалях в Торонто, Риме, Эдинбурге и Канаде, представляет из себя на выходе привычные для режиссера синематические игрища со слишком прозрачной моралью и вполне удобоваримым количеством аберрантного садизма, на котором, пожалуй, и завершается все сходство с оригинальным "Адом каннибалов" Руджеро Деодато, в свое время ставшего как настоящим революционным открытием в жанре ужасов, так и самой большой его провокацией, сделавшей картину Деодато приметой времени, полного цензуры и громогласных запретов. Отровенно нигилистический и антигуманистический кинотроллинг от Деодато сделал "Ад каннибалов" своего рода манифестом, вызовом и призывом ко всему человечеству одуматься и не впадать в истерию бессмысленной жестокости.
Но отчего именно этого, дополнительных философских смыслов, антигуманистического пафоса и антропологических реляций хотя бы в духе весельчака Кетчама о полной ничтожности и всеохватывающей дикости современного "человека разумного" , в "Зеленом аде" Элая Рота нет и в помине. Фильм начинается уж слишком тривиально для режиссера; ровно также, с молодежной линии, вели свое повествование и дебютная "Лихорадка", и скандальный "Хостел", создавший по сути поджанр пыточной порнографии в современной хоррор-диалектике в том виде, в каком мы знаем его ноне. И именно это, более чем тривиальное и стандартное начало, завязка, в которой зрителей всего лишь знакомят с центральными персонажами, по сути в рамках режиссерского восприятия являющимися пустопорожним пушечным мясом для центральных антагонистов с каннибальскими пищевыми пристрастиями, к тому же упакованная в откровенно глянцевую визуальную упаковку, говорит, что дальше, по мере развития сюжета вряд ли будет что-то действительно нетривиальное. Построенный на резком контрасте, фильм набирает свои обороты изощренного и жестокого хоррора постепенно, радуя привычным для Рота упоением садизма, но ставящего перед собой, пожалуй, единую цель - не возродить жанр как таковой, а заставить о нем поностальгировать. И фильму это удается успешно сделать, но, увы, это слишком мало.
"Зеленый ад" это не более чем дань уважения классическим образцам каннибальского жанра ужасов - сотканный, между тем, по всем современным лекалам; первый настоящий за очень продолжительное время каннибал-хоррор оказывается чересчур старательным, а местами и очень выхолощенным стилистически и семантически, чтобы встать на один уровень с той бесспорной безусловной классикой, на которую Рот равнялся, но, увы, не выровнялся.
Синефильские путы в фильме столь сильны, цитаты из картин Ленци и Деодато в сценах насилия и сюжетных поворотах столь ощутимы и густы, что "Зеленый ад" становится броским, ярким, бесцензурно кровавым, но пастишем, не перезревшим, но и почти что недозревшим, такой же олдскульной пустышкой, как и все "Неудержимые" разом, играющей только на желании воспеть каннибальский жанр на новый лад, но со старыми приемами старого-доброго ультранасилия, тогда как философия, заложенная Ротом в картину, более чем тривиальна, хоть и успешно подогнана под новые политкорректные условия(у Деодато, как известно, политкорректностью и не пахло). И философия эта заключается в простых истинах, что невозможно цивилизовать и спасти социум, живущий издревле по другим правилам, нельзя лезть в чужой монастырь со своим уставом настойчиво, требуя при этом к себе исключительного отношения, нельзя нести добро в мир иноприродный и сотканный по законам истинного зла, ибо возможен когнитивный диссонанс и тотальная неконвенциональность. Добро в зеленом аду чилийских джунглей строго наказуемо.
Однако, в отличии от оригинального "Ада каннибалов", герои которого, относящиеся к нашему миру, никакой симпатии к себе не вызывали, лишь осуждение да омерзение своим поведением по отношению не только к дикому прожорливому лесному люду, но и к самим себе, перейдя в итоге все рамки дозволенной жестокости на фоне даже милых каннибалов, живших в своем закрытом миропространстве и не мешавших никому, все персонажи "Зеленого ада" как на подбор правильны, лишены внутренней противоречивости и внешней неоднозначности. Это плоские картонные фигуры типических молодежных комедий, галерейные галантерейные архетипы, жертвы априори строго по Гегелю, которые нужны Элаю Роту всего лишь для эффектного кровопускания. В финале не возникает катарсиса вообще; есть лишь сок ради сока, смерть ради смерти, мясо ради мяса, и кажется, что только ради последнего Элай Рот все и затевал.

Красный день календаря

Оценка фильма 7 из 10

Очередной любопытный сет для фанатов нишевого кино. "Черные праздники". Ужасы с различными вкраплениями. Комедии, мелодрамы, love story, философии, религии, научной фантастики. Тематика - всем известные и оттого подзатертые праздники. Восемь режиссеров - восемь новелл. Сама идея такого набора, думаю, проста - попытаться найти некие новые тренды в самом жанре и коммерчески реализовать несколько коротких метров разной степени качества и таланта.

В рамки очень небольших по хронометражу этюдов (от 10 до 15 минут) помещены разнообразные по сюжетным линиям хорроры, которые охватывают всевозможные проявления жанра. В самой подборке есть безусловные удачи - "Рождество", решенное в фантастическом ключе, и "Хэллоуин", основанный на черном юморе гимна феминизму. "День отца" и "Пасха" претендуют на большую глубину, чем заявлено по содержанию. В "Дне отца" четко просматривается хоррор-триллер, основанный на прочности веры в родственные связи, причем автору явно тесно в предложенном формате и идеи представлены пунктирно. Режиссер "Пасхи" претенциозен, пытается организовать в своей новелле атаку против христианства, но в итоге выкатывает странный ужас, в котором больше гротеска, чем настоящего страха.

Новеллы о днях Святого Валентина, Святого Патрика, Дне Матери и необычном Новом Годе сюжетно банальны. Для их раскрытия оказалось вполне достаточно заявленного хронометража. Хотя в "Новом Годе" можно усмотреть какие-то условные наброски на полный метр. Отдельно отмечу, что как режиссеры работу над "Черными праздниками" вели не такие уж и андеграундные деятели кино - Кевин Смит ("Клерки" и "Догма") и Скотт Чарльз Стюарт ("Мрачные небеса" и "Пастырь"). Актерские работы профессиональны и далеки от любительства.

Не скрою, "Черные праздники" приятно удивили как полигон творческих идей в первую очередь. Восемь представленных этюдов очень точно выявляют разный потенциал тружеников весьма консервативного жанра. Очень жаль, но нигде не обнаружил независимое голосование зрителей за понравившиеся новеллы, достойные ухода в полный метр. "Черные праздники" - прекрасный образец творческой соревновательности и возможность заявить о себе интересным новичкам наряду с состоявшимися мастерами.

Идея этого сериала весьма и весьма нестандартна, хотя он и является ремейком датского «Банкротства» 2014 года.
Есть двое друзей, знающих друг друга еще со школьной скамьи. Один – Дион Патрас, прекрасный шеф-повар. Второй – Томи Моран, дипломированный сомелье.
Первый воспитывался дядей, содержащим небольшой публичный дом, и только дружба с Мораном не дала ему скатиться вниз. У второго - погибла жена, и он в одиночку воспитывает сына, который с момента трагедии прекратил говорить.

Патрас, Моран и его жена когда-то были партнерами и управляли рестораном мафиози Патрика Войчека, но смерть Рии все пустила под откос. Патрас впал в депрессию и, нанюхавшись кокаина, сжег ресторан, задолжав Войчеку $ 600 тыс. А Моран попросту стал спиваться.
Идея открыть в Бруклине ресторан, с одной стороны, была явно сумасшедшей – не то место, но она была единственной надеждой Патраса рассчитаться с долгами, а Моран получал шанс выйти из своей депрессии. И, в общем-то, у ребят, не смотря на все трудности, начало получаться. И смотреть за этим процессом – самое интересное в сериале.

Но… но слабые сценаристы, увы, смазали всю концовку. Прежде всего, это касается образа Войчека. Будучи одним из двигателей сюжета, под конец он превращается в какого-то картонного злодея, запросто идущего на преступления, за каждое из которых полагается смертная казнь.
Вторая претензия – к образу Морана. Если Патрас, в силу сложившихся обстоятельств, вынужден постоянно изворачиваться, чтобы попросту выжить, и держит в напряжении до самой последней серии, то с его партнером все наоборот. Половину сериала он с вытянутой физиономией ходит по кругу – могила жены, группа поддержки, «общение» с сыном, и это начинает с определенного момента просто утомлять.

Всегда интересно смотреть на чей-то положительный опыт. Когда из развалюхи делают шикарную машину или с нуля поднимают бизнес, или просто занимаются любимым делом. И именно это в сериале, на мой взгляд, самое ценное. Но вот обрамление процесса «делания» получилось, увы, гораздо слабее.
Будем надеяться, что во втором сезоне создатели учтут прежние ошибки.

Рецензия написана в рамках флэшмоба «Спаси фильм - напиши рецензию!». Тур 25.