Отзывы на фильмы Кристин Барански без оценки

…тяжеловесный и громоподобный водевиль голливудского разлива с тончайшим и изысканнейшим букетом…

…двадцатые годы двадцатого столетия. В славном мафиозном граде Чикаго проживает девушка — белокурая и весьма симпатичная Рокси Харт (…Рене Зеллвегер…), безумно мечтающая петь в мюзиклах исключительно на первых ролях. Для достижения рекомого и не в меньшей степени от не слишком с её собственных слов благонадёжных отношений с супругом-механиком она заводит роман с реализатором мебельной фурнитуры Фредом Кейсли (…Доминик Уэст…). Новоиспечённый кавалер, мало того, что принимается весьма квалифицированно охаживать Рокси, так ещё и обещается непременно похлопотать за неё перед знакомым — неким безымянным владельцем некоего неназванного кабаре. На деле впоследствии выяснится, что всё упомянутое — банальная выдумка для соблазнения несколько наивной героини Зеллвегер. Никаких связей гражданин Кейсли не имеет, и вообще — увлечённость очаровательной блондинкой у него уже канула в небытие. Подобное откровение предельно отрицательной направленности вызывает в Рокси коннотационный порыв, стремительно и беспощадно переходящий в безудержную пальбу по обидчику из револьвера, принадлежащего её отсутствующему благоверному. По результатам приступа праведного очищения благодатным огнём литого свинца, ревности и возмездия Фред получает окончательный жизненный урок, пять огнестрельных ранений в область грудной клетки и направление на собеседование к апостолу Петру. А героиня Зеллвегер вознаграждается скупым комплиментарием следственного сотрудника окружной прокуратуры, личным транспортом с решётками, эксклюзивными апартаментами в тюрьме штата для содержания особо опасных представителей социума и гарантированным местом на ведомственной пенитенциарной виселице…

…кроме всего выше описанного в подпространственном измерении кинематографического мюзикла «Чикаго» 2002-ого режиссуры и постановки Роба Маршалла присутствует ещё поюще-танцующая Кэтрин Зета-Джонс в роли стервозной дивы кабаре и Ричард Гир в амплуа тоже поющего и так же танцующего, а ещё лихо отбивающего чечёточный степ адвоката, специализирующегося на защите прекрасных барышень, подозреваемых в убийствах своих супругов и их любовниц. Надобно дополнительно отметить, что добрая половина происходящих и визуализируемых событий ленты воплощается в виде слегка галлюциногенных, жутко ярких и безумно громких танцевально-песенных номеров с едкой сатирой и большой долей смыслового наполнения, крайне необходимого для понимания внутрисюжетной интриги. Ещё удивительней, что получающийся по результатам подобного слияния кадавр от кинематографа, весьма непривычный всё ещё для отечественного зрителя, настолько ладно и гладко соединяется изо всех компонентных филиграней, словно ни стыков, ни швов, ни склеечных перехлёстов никаких на нём не было отродясь и в помине…

…тем не менее, за внешней мастерски исполненной и очень натурально вокализированной вроде бы как даже и самими актёрами историей про жизнь одной девушки Рокси скрывается ещё один смысловой слой. В который отечественному зрителю, не знакомому со штатовской право-применительной практикой публичных судебных процессов, институтом коллективной ответственности скамьи присяжных заседателей и сложно-сочинёнными прецедентными уголовными и административными уложениями, не так-то просто проникнуть. С этого ракурса «Чикаго» представляется едко-остроумной и в превосходящей степени любимой в Штатах судебной драмой. Криминальная хроника и газетные сводки по рекомой тематике, с преступлением и наказанием, щедро сдобренные классической американской трагедией и пересказанные средствами мюзикла с отчётливыми сатирическими пассажами — вот что позволило сотвориться ленте Маршалла из типологического, хотя и очень талантливого образчика жанра, в феерический успех во плоти. И отхватить сразу шесть полновесных трофеев премии «Оскар» за отчётный год, включая наиболее престижную из них — за лучший художественный фильм производства США…

…по финализированным сгущенным ощущениям и концентрированному оценочному итоговому, несмотря на именитость задействованной труппы, сановитость автора режиссуры, шикарность декораций и высочайший класс постановки всех без исключения концертных номеров и увертюр — «Чикаго» даже и без остро-социального интертекстуального и средней степени авантажности смыслового вложения являет собой интригующее и удивительно восхищающее зрелище. Любовь и дружба, расположение и свобода, подкупы и взятки, деньги и преступления, танцы, страсть, слепящий романтизм и циничные ритмы суровой правды жизни — всё это в двух часах чарующего представления под названием «Чикаго». Доселе непосвящённым — немедленно и срочно лицезреть, а уже причастившимся — настоятельно рекомендуется закрепить осознание удовольствия по случаю. Спешите видеть, дамы и господа, спешите и устраивайтесь поудобней, глянцевый конферансье уже практически затеял долгожданное и трепещущее от предвкушенья объявление…

…путеводитель между мужчиной и женщиной…

…в Нью-Йорке у дельца с Уолл Стрит Джона Грея и девушки из картинной галереи Элизабет МакГроу внезапно и совершенно не запланировано возникают чувственные и страстные отношения. Сроком аккурат на девять с половиной недель. Собственно, больше ничего в сюжетном плане, кроме развития этих самых отношений на всём протяжении картины, и не происходит. Осмысляемого сюжета нет в принципе. Да он, откровенно говоря, и не нужен. Пара часто и разнообразно воплощает на практике всевозможные сексуальные и эротические девиации. Показаны данные действия намеренно и утрированно эпизодически, с резкой сменой кадров. Раз — и Джон с вожделением водит по телу Элизабет кусочком льда. Два — и он уже любовно потчует закрывшую глаза Элизабет с ложечки разнообразными сластями. Три — и пара занимается любовью на заливаемой ночным дождём лестнице подземного перехода. При счёте «четыре» на экране возникает сексуальный и чувственный танец-предложение Элизабет с джококеровской «You Can Leave Your Hat On» в фоне…

…несмотря на такую, кажущуюся сумбурность, у «Девяти с половиной…», поверьте на слово, есть свой собственный ритмический рисунок. Как у какой нибудь сюиты, право дело. Из фрагментов и обрывков рождается настоящая виртуозность. Превращая недостатки в прямые достоинства. Целиком сложённая из кусочков и построенная на заимствованиях лента за 120 минут экранного времени из классического античного сюжета, аллюзий на сказку братьев Гримм про Синюю Бороду, в темпе клипов с MTV складывает в монолитный, невероятно стильный и чувственный калейдоскоп. Настоящую икону стиля. Доказывая, что фильм о сексе может показать — мир, в общем-то, гораздо шире постели…

…в «Девяти с половиной…» открывается исключительно женская гармония развития отношений. В ней расцветает эволюционное развитие и непременная неизбывность перехода на новый уровень. Где духовная близость ничуть не менее важна, нежели физическая. А в противопоставлении этой стройной формуле находятся сугубо мужские алгоритмы межгендерных связей. При которых повышение градуса сексуальности всегда непреложная аксиома. Где любое развитие — это революция, принуждение и подчинение. А стремления — всегда горизонтальны. И так легко перейти грань не только общепринятой морали, но и уважения к своей партнёрше. И, если присмотреться под таким углом, в менторской плоскости, картина плавно подводит нас к истине о том, что именно баланс подчинения и подчинённости в отношениях и есть залог гармоничности…

…на обратной своей стороне, «Девять с половиной…» демонстрируют садомазохистские наклонности Джона уже при первой близости, которая даже ещё без интима. Его фраза о том, что, даже если ты, Элизабет, закричишь — тебя никто не услышит, смыслом смутного, тревожного понимания сразу отражается в её глазах. Но восходящий водоворот сексуальных инноваций, по мере того, как Джон подтачивает границы восприятия Элизабет в сторону эмоционального срыва, не даёт остановиться, понять и проанализировать. Манипуляции с целью получить желаемое нарастают при каждой новой встрече. Всё это подстёгивает и развращает Джона при практически полном отсутствии противостояния со стороны Элизабет. Ни обязательное постоянное завязывание глаз; ни суматошное многоборье с агрессивными незнакомцами; ни возлежание на кровати у всех на виду в отделе продаж мебельной фурнитуры; ни даже стриптиз с наручниками и плёткой, ничто не может поколебать болезненной, абсурдной привязанности. Внутренние блоки рушатся лишь когда Элизабет начинает по безумному принуждению рабски ползать на коленях по полу, сопровождаемая свирепыми ударами хлыста. Финальным аккордом чувственной деструкции станет момент насильственного внедрения в их болезненные отношения вульгарной проститутки. Таинство чувственности оборачивается похабным зрелищем, соитием на людях в окружении толпы. Эта сцена иносказательно повторяется психоделическим побегом сквозь квартал красных фонарей. И метафорической финишной чертой становится телевизор, публично демонстрирующий порнографическое совокупление в окружении одних лишь перевозбуждённых зрителей-мужчин. Далее не будет ничего, ибо утрачена интимность, внутри которой и живёт то самое глубокое чувство взаимной близости. Она — уходит от себя, возвращаясь к самой себе. Он — уходит в себя, оставаясь один на один с самим собой…

…к творению режиссёра Эдриана Лайна легко привыкнуть. Его непросто осмыслить. Но ещё труднее про него забыть. Всё как с настоящими отношениями. Это очень нежный, милый, чувственный, эротичный, сумасшедший, трогательный, захватывающий, местами жёсткий фильм с безумно красивыми актёрами. Разбирать же и пересматривать картину с такими точками соприкосновения эстетически приятно и атмосферно тепло. Начните знакомство с «Девятью с половиной…» как с отличной, задорной и игривой, эротико-романтической мелодрамой, коей они абсолютнейше и являются. Разрешите им немного вас вести. Расслабьтесь, и вот увидите — вам непременно понравится. А уж разочарованы — не будете точно…