франция — последние события jean — стр. 3

Война. Небольшой французский оккупированный городок возле моря.
Жанна живет вместе с дедушкой в старом доме. Преподает, играет на пианино. Тихая, размеренная жизнь. Но вот в доме появляется новый жилец, немецкий офицер. И в доме поселяется молчание.
Их разделила война, невозможно забыть.
Есть только его монологи и ее молчание, молчание пианистки.
В этом молчании гораздо больше, нежели в тысячах слов.
В молчаливых взглядах больше страсти, чем в постельных сценах.
И только раз заиграет пианино для него и прозвучит всего лишь одно слово «Прощайте».
Звуки, разрушившие их молчание, разлучат их.

Эпиграф, которым открывается фильм

«Нет более глубокого одиночества, чем одиночество самурая, кроме, возможно, одиночества тигра в джунглях»

который придумал сам Мельвиль, не упоминает разве что только ленивый.
Я тоже не из ленивых. Но упомянуть его я хочу в связи с тем, что само название фильма и этот эпиграф обозначают собой всю суть фильма. Точнее не скажешь, не покажешь, надо просто смотреть.
Холодный, мужской, лаконичный, колючий фильм.
Минимум слов, эмоций, аксессуаров. Ни прошлого, ни будущего, только настоящее.
Настоящее это одиночество. Одинокий человек в шумном городе. У него свои правила, свой кодекс. Он наемный убийца.
Художественное произведение с идеально подогнанными элементами.
Ален Делон с холодным, будто высеченным из мрамора лицом. В идеальном костюме. В обшарпанной комнате с кроватью и одним стулом. Его герой пуст. Ни мимики, ни эмоций. Мертвец.
Его путь прост, его конец благороден.

Фильм просто таки напрашивается на сравнение с фильмом «Мелодия из подвала». И как тут не сравнить. Тот же режиссер, тот же экранный дуэт, тот же жанр и та же канва сюжета. Но я бы сказала, что «Сицилийский клан» это повзрослевший, возмужавший «Мелодия из подвала». Просится аналогия со становлением персонажа Алена Делона Роже Сартэ, которую прочел следователь:
«Роже Сартэ родился 15 октября 1945 на Корсике. Учитель младшей школы вспоминает вас как ребенка, который всегда улыбался и легко сходился с другими людьми. Это единственная положительная характеристика в вашем досье. После вас характеризуют только как холодного и черствого человека».
Под стать Роже выступает и его временный друг и союзник Витторио Манелезе. Глава сицилийской криминальной семьи, со всеми вытекающими традициями.
У каждого свои мотивы, но цель одна – драгоценности, стоимостью 50 миллионов, защищенные наисовременнейшей системой сигнализации. Казалось бы украсть их невозможно. После выставки в Риме они отправятся в Нью-Йорк. Тогда почему бы не угнать самолет?
Еще одним камушком в операции «моя обеспеченная старость» выступает комиссар полиции Ален Ле Гофф в исполнении Лино Вентура. Он как охотничья собака идет по следу Роже. Полиция здесь выступает отнюдь не прикладным элементом, а самым что ни на есть действующим. Чего только стоит сигарета комиссара Ле Гоффа, словно ружье, что появилось в начале фильма.

Можно ли сказать, что фильм перерос своего предшественника? Отнюдь. Выросли персонажи и дела, что наверно является отражением времени. В целом на том же уровне. Хорошая криминальная драма со всеми ее составляющими.
И небольшая ремарка. Я против такого финала. Он правильный. Но я против)))

История успешного DJ Антуана 40 лет плавно сменяется историей матери-одиночки Жаклин и ее такого необычного сына Лорана. Монреаль 2011 года Парижем 1969-го.
История Антуана не вызвала ровным счетом ничего. На пороге своего 40-летия сменил старую жену, с которой прожил 20 лет, на новую. Пошел на встречу анонимных алкоголиков и бац, вторая половинка. Бывает, ну конечно же бывает.
Более интересной в его истории выглядит небольшой «отросток»-история его бывшей жены Кароль. Ее жизнь полностью переворачивается. Все казалось бы незыблемые установки рушатся. Все, что казалось оригиналом, оказывается фальшивкой. Ей надо заглянуть в себя, перевернуть всю себя, попытаться понять и отпустить, иначе дальше нет жизни. Ведь в ее жизни был только он и он ушел.
Париж 1969 года рассказывает совсем другую историю. Жаклин не отказалась от сына с синдроном Дауна. Она решительно вознамерилась сделать для сына все. Ее любовь всеобъемлющая, она больше чем сама жизнь. Конечно же Жалкин вызывает уважение и восхищение. Своей силой, решительностью и непоколебимостью в своем решение. Но, такая любовь всегда несет в себе опасность. Взаимопонимание и идиллия рушатся, когда в классе Лорана появляется такая же девочка Веро.

Вот так плавно рассказываются две параллельные истории, постепенно, растворяясь друг в друге, о чем ты собственно и догадываешься. Прошлое, настоящее, Монреаль, Париж, другое прошлое. Но все эти переходы плавные, и, так сказать, очень в тему, когда одна история сменяется другой. Все выглядит натурально, и ты совершенно не теряешься во временной рамке. Ждешь того момента, когда настоящее поглотит прошлое и все встанет на свои места.
Да все встало и все разъяснилось. Мелодраматично, банально и пошло. Слишком мелодраматично пошло с изрядной долей спекуляции. К концу все потеряло смысл и свою ценность.

Дальше...

Фильм в основном представляет собой комедию ситуаций.
Париж Жака Тати разделен на два мира, разделен полуразрушенной стеной.
В мире старого квартала, где постоянно шумно, кричат, звучит музыка, где бегают собаки и продаются овощи на раскладках, где пирожки с вареньем или сахаром являются высшим наслаждением, где живут забавные люди, наслаждающиеся жизнью, живет Юло. Чудак, неуклюж и забавен. Он дитя своего квартала, своего мира.
И мир по другую сторону забора, где господствует сестра Юло со своей семьей: мужем и сыном Жераром. Искусственный и урбанизированный. Технические новинки, дом, где слышен лишь цокот ботинок, где за шумом напичканной техники люди не слышат друг друга. Мир, где господствует показное гостеприимством с резиновыми цветами. Безжизненная красота.
Неудивительно, что Жерар предпочитает проводить свободное время со своим дядюшкой. Ведь там, за «колючей проволокой» автоматики, мир полный приключений. Мальчишеские шалости, такая нестерильная еда. Можно бегать зигзагами, а не ходить по стрелке. Мир большой и открытый, а не ограниченный коробкой и плиточками на газоне, по которым только и можно ходить.

Сюжета как такового и нет. Один мир сменяется другим. Мы видим, что происходит в одном и другом, что происходит, когда «рожденный» в ином попадает в современный, отформатированный. Нет особых диалогов.
Но то там, то там улавливаются небольшие нюансы: жест, фраза, -которые значат больше тысячи слов.Вот именно, что тонко, легко и ненавязчиво (именно так как я заказывала :) )
Конец немножко грустный. Своеобразное пророчество, что технологии и урбанизация поглотят старый уклад. Но вместе с тем и немного обнадеживающий, что несмотря на все стрелки, технологии и автоматы, в каждом из нас живет свой Юло.
Умилительный фильм.

ТТТ. Сезон 2015, Тур третий за совет спасибо goldbrick

- Ты ничего не видела в Хиросиме, ничего.
- Я все видела, все.

Этими словами начинается фильм. Слова на фоне сплетающихся тел и документальной хроники ужасных последствий атомной бомбы. Смелое решение.
Фильм - исповедь героини. Ее переосмысление прошлой любви через призму нынешней. Ее монолог плавно течет, такое ощущение, что она впадает в медитацию, постепенно погружаясь в прошлое, пытаясь его принять, осмыслить и отпустить. Потому что там, в прошлом, в Невере, после невозможной любви между молодой француженкой и немцем-оккупантом, осталась выжженная душа. У нее своя Хиросима.
В своем монологе, в своей исповеди она проходит, проживает свою Хиросиму еще раз. Любовь, позор, подвал, безумие, попытки жить и чувствовать. Исповедь дарит очищение и..надежду. время ничего не лечит. Ничего нельзя забыть, можно только отпустить.

Алан Рене довольно свободно обращается с трагедеей, произошедшей в Хиросиме, демонстрируя ужас, обнажая самые неприглядные человеческие увечья. Проводя ассоциации личной трагедии и трагедии всего человечества. Возможно, пережив свою трагедию, человек не может остаться вне общего масштаба трагедии. Он вливается в нее, еще одна боль в целом океане. Но для меня подобное решение оказалось спорным.
Последние полчаса фильма, наполненные бесконечной метафиричностью и брожением по кругу, набивали оскомину. Одни и теже слова, одни и теже сцены только в различных декорациях. Было ощущение, что ты завис на одном и том же месте. Пока наконец-то не случился катарсис.

"Хи-ро-си-ма, это твоё имя", — говорит Она. "Это моё имя, — соглашается Он. — А тебя зовут Невер"