Henriksen, Paw. Отзывы на фильмы

Сложное кино необходимо нашему сознанию, чтобы суметь правильно среагировать, случись с нами нечто страшное в реальной жизни. Как бы мы ни отрицали плохое, это не значит что оно исчезает вместе с нашим отрицанием. Поэтому её стал фильм откладывать и познакомился с ним. Далее поделюсь впечатлениями от знакомства и некоторыми мыслями по этому поводу.

Повествовательный критерий или нарратив. Сорокалетний Антон возвращается в родную Данию, много лет проработав в африканском лагере для беженцев. Долгие годы среди чужого горя научили его никогда не отвечать насилием на насилие. Даже когда местный автомеханик беспричинно избивает Антона, тот сдерживает гнев. Кажется, что конфликт исчерпан, но тут его сын Элиас вместе со своим другом Кристианом решают отомстить за отца. Перед нами разворачивается драма нескольких граней. С одной стороны проблемы детей (сложности в школе, самоутверждение, отношения с родителями). С другой - взрослые. Они никогда не могут найти слова для объяснения серьезных вещей, как не потерять лицо, построить свою жизнь. Это получилось настолько искренне, близко и откровенно, что невозможно остаться равнодушным. Тут сталкиваются две истины верных в зависимости от точки зрения - либо непротивление злу насилием с подставлением щек и око за око. Об этом важно помнить и необходимо напоминать.

Визуальный критерий или техническое сопровождение ленты. Оператор хорошо умеет работать с камерой, поскольку в драме очень важно добиться эффекта естественности картинки, чтобы жизненность происходящего передавалась нам через экран. Много хороших обзорных планов и пейзажей, но они перебиваются натуральным показом жестокости возмездия. Избиение как способ показать свою важность в социальной группе. В таких ситуациях трудно подставить вторую щеку и не ответить ударом на удар. Но граница между обороной и ответным ударом размыта. Не последнюю роль в создании атмосферы играет и композиторская работа. Юхан Седерквист подобрал на удивление точные музыкальные темы для передачи степени эмоционального напряжения и обострения конфликтных ситуаций.

Актерские работы радуют. Тот случай когда неизвестные лица в касте как секрет успеха. К ним вообще нет претензий. Отмечу для себя игру двух мальчиков Вильяма Йонка Нильсена и Маркуса Ругаарда, сыгравших Кристиана и Элиаса соответственно. Удивительно органично они существуют в непростых обстоятельствах, предлагаемыми сценарием и обстоятельствами.Микаэл Персбрандт воплотил образ человека, который не отвечает ударом на удар, ведь он научился смирению, постоянно работая в непростых условиях.
Не могу сказать ничего плохого по этой части. Все удалось.

В качестве вердикта. Сложное и эмоциональное кино, которое дает обильную пищу для размышлений и заставляет задуматься о том, какой нравственный путь нам ближе. Советую к знакомству, чтобы понять насколько вам близка эта история. Всем здоровья, добра и хорошего кино!

Это очень хорошая драма с многогранным сюжетом. Условно можно разделить фильм на две части (Африка и Дания), на две жизненные позиции относительно жестокости. Начинается все с эпизодов в африканском лагере для беженцев, где доктор Антон спасает жизни людей. Помимо нищеты и сомнительных санитарных норм, он постоянно сталкивается на работе с результатами жестокости и насилия. Одна из местных группировок запросто может вспороть беременной женщине живот, чтоб посмотреть пол будущего ребенка, например.

При этом Антон старается жить по христианским принципам: «Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф. 5: 39). Даже когда незнакомый мужчина дает ему пощечину на глазах у детей, он не вступает в драку, а пытается уладить конфликт словами. Но сможет ли он сохранить свое кредо, когда к нему в лагерь придет тот самый главарь, причинивший множество зла невинным людям? Что важнее: клятва Гиппократа или акт возмездия? Вправе ли он вершить правосудие?

В противовес ему ставится позиция Кристиана. Он не согласен с таким положением вещей. Ему более близка позиция юной Джейн Эйр: «Когда нас бьют без причины, мы должны отвечать ударом на удар, и притом с такой силой, чтобы навсегда отучить людей бить нас.» Это, конечно, варварский метод. Но ведь он сработал в школе. Поэтому Кристиан со своим другом решают проучить напыщенного Ларса. Они выслеживают мужчину и готовятся учинить вендетту за попранную честь отца Элиаса. Помимо этого есть линии взаимоотношений родителей с детьми.

Отличный сюжет с хорошей темой для обсуждения. Но больше всего меня тут поразила актерская игра. Мурашки бежали по спине, когда Трине Дюрхольм узнала, что ее сын попал в больницу. После этой блестящей роли я хочу поближе ознакомиться с ее фильмографией. Давно новые лица меня не впечатляли так сильно. Вилльям Йенк Нильсен не менее пронзительно играл. Не забывайте, что это его дебют и ему на тот момент было 12-13 лет! Я уверен, что его ждет отличная карьера в будущем. У парня уже виден потенциал.

Стоит похвалить Сюзанну за режиссуру. Она умело нагнетала атмосферу на протяжении всего фильма, но вот концовку не дожала. Если бы сделала другой финал, то получила бы от меня высший балл. Но и этого было достаточно, чтоб произвести на меня очень хорошее впечатление.

Пожалуй, главным лейтмотивом в творчестве одного из ведущих демиургов «Догмы-95», культового датского режиссёра Томаса Винтерберга является минорная тема возвращения. В программном для постановщика фильме «Торжество» возвращения персонажа из забытой прошлой жизни знаменует собой тотальное разрушение привычного дотоле миропорядка, в «Субмарино» возвращение из заточения и без того блудного брата оборачивается тупиком, дисконнектом, анемией и апатией. Возвращение как первичная сюжетная коллизия, пробуждающая меланхолию нарратива, у Винтерберга никогда не сулит ничего и никому ни хорошего, ни условно нормального; недремлющие призраки прошлого, по Винтербергу, не прощают никогда. В свою очередь в «Охоте» и «Дорогой Венди» возвращение лишено овеществления; оно воплощено как метафора обратных социальных процессов, а в самом неприметном в контексте куда как более монументального творчества режиссёра фильме «Возвращение домой» 2007 года Винтерберг привычную для себя тему обыгрывает уже в мажорной тональности с ненарочитыми полутонами абсурда.

На первый взгляд кажется, что Винтерберг стремится зарифмовать «Торжество» с «Возвращением домой». Сюжеты обеих картин, снятых, между тем, в совершенно различных хронотопических условиях, до бесстыдства схожи, не говоря уже о том, что формула прошлого как бумеранга и там, и здесь раскрывается полноценно и конкретно. Но видна существенная разница в подходе и, соответственно, дальнейшей реализации драматургической экспозиции фильма; в «Торжестве» торжествовала практически греческая трагедия, тогда как в «Возвращении домой» эта самая трагедия существования присутствует скорее на периферии, на очень дальней обочине повествования, она сугубо побочна, тогда как первична скорее исключительная авторская созерцательность, направленная на главных героев фильма, через призму которых Винтерберг создаёт на выходе сатирическую галерею типажей в разрезе национального характера. Впрочем, эта созерцательность, растворяющаяся в весьма лапидарном киноязыке, упакована в оболочку абсурда, существующего на нескольких уровнях.

Абсурд первоначальный в фильме — это история неблаговидного оперного певца, вернувшегося в свой родной город и узнавшего, что он давно уж как папаша взрослого светловолосого дитяти. Выросшего, между тем, в условиях тотальной свободы воли, а потому живущем по всем принципам «человека абсурда», как, впрочем, и все герои фильма, искренне считающие, что все им позволено и все этим оправдано. Винтерберг на сей раз не копирует реальность тотально, но доводит её до состояния и всеобщей нереальности, ирреальности. Герои картины, но в особенности Себастьян, Мария и Ганс, тот самый возвращенец из приторного большого мира, считают, что их жизнь имеет внятные цели, но это, увы, совсем не так. Словно герои мифа о Сизифа, они обречены на беспрестанное повторение собственных ошибок. Ганс, сбежав из неуютной провинции и бросив свою единственную настоящую любовь, которая после этого пошла в пошлый разнос, став и розовой, и голубой, и ещё чёрт знает какой, на то же самое обрекает своего сына, который запутался в отношениях и, кажется, не видит из-за своей деструктивной инфантильности никакой разницы между любовью и просто сексом. Сын повторяет ошибки не только отца, который и не думает раскаиваться, но и своей матери, рефлексирующей и истерящей одновременно. Если восставшее из пепла прошлое отрезвило героев «Торжества», то в «Возвращении домой» ничего такого не предвидится. Все остаётся почти как было до этого, неизменным и нелепым. И именно в этом кроется главная, но невысказанная напрямую Винтербергом трагедия персонажей «Возвращения домой» — отсутствие у них не столько морали, сколь желания что-либо переменить к лучшему в своей жизни, которая и не жизнь вовсе, а череда абсурдностей, складывающихся в закономерность бытия.

Абсурд же внутренний лежит в фильме в пространстве общеизвестной мысли датчанина Серена Кьеркегора, основанной на истории библейского Авраама. Впрочем, жертвенность в «Возвращении домой» не столько физическая, сколь психологическая, и она происходит не во имя Бога, но вопреки ему, как сопутствующая и кормящая эгоизм нового Авраама, он же Ганс. Ганс жертвует благополучием своего сына, отдав на поруки не самой пристойной матери, пустившей все давно насамотек. По сути Ганс убивает зарождение семейственности, убивает в первую очередь в самом себе, но он сам не считает такой поступок неправомерным, для него это привычно, но для всех остальных, в особенности для режиссёра, который насытил свою картину сплошными антигероями, это парадоксально в своей очевидной абсурдности. И возвращение Ганса домой это в сущности возвращение в никуда — из бесцельного, но роскошного богемного существования в бытовой примитивизм, населенный такими же человеческими примитивами, для которых важнее всего лишь поспать, пожрать да потрахаться и, желательно, дружной птицей-тройкой.

Отзыв для игры ТТТ (долг)

Фильм мне очень понравился, поднимает важные социальные темы - добро/зло, где заканчивается второе и начинается первое, возможно ли добро как понятие, если оно с кулаками, что такое возмездие и есть ли тот момент, когда отсутствие справедливого возмездия - тоже зло и т.д.

Скандинавский кинематограф, насколько мне удалось заметить, часто не стесняется вдаваться в нюансы, не впадает в топорность и однозначность, оставляет зрителю пространство для размышления и собственных выводов, не пытается навязать готовые штампы мышления и строить из себя "гуру". Это очень подкупает, так что каждый раз, как включаю новый скандинавский фильм, ловлю себя на мысли, что буду смотреть нечто действительно стоящее и не потрачу время зря.

В "Мести" довольно оптимистический конец, в который, тем не менее, возможно поверить, он не кажется слишком приторным и нереалистичным. Но над главными героями остается нависшее "если бы", давящее и жестокое, с которым им придется жить.

Понравилось тесное взаимодействие в сюжете детей и родителей, то, что от решения каждого человека зависело дальнейшее развитие событий (то есть, фильм не однобокий и не построен на конкретном типичном "герое"). При этом, картина осталась достаточно камерной и личной, чтобы можно было себя ассоциировать с ситуациями, через которые проходят персонажи.

Мальчик, который потерял маму, умершую от рака, и который даже не может выплакать это, настолько ему больно, отрешился от отца и обвиняет его в смерти матери. Второй мальчик, над которым издеваются в школе и чьи родители на грани развода, а отец большую часть времени проводит в Африке на крайне морально тяжелой работе. Их объединяет желание осознать и построить для себя границы справедливости, отношение к смерти, желание приручить боль, направить ее куда-то и идти дальше. Фильм действительно сильный, и его действительно стоит посмотреть подросткам и обговорить кино с родителями или хотя бы среди друзей.

Зачёт))).