Отзывы на фильмы Натальи Кучеренко

Зыбкие отражения миллионов оконных зеркал разбились на осколки звёзд, но светлее от этого не стало над ночной спящей Москвой. Не спалось в это залитое белесым лунным светом время молодой девушке Рите, её мысли были слишком далеко, они тяготили её своей непритаенной безысходностью; выхода нет. Не явился сон и молодому человеку Риты, Алёше, чьё тело нещадно саднило от побоев, а синяки наливались чернотой плоти, до пьяну напиваясь ещё не высохшей, задеревеневшей кровью. И не было сна у танцовщицы с экзотическим именем Яя — эксцентричной, глухонемой, наивной и поразительно чистой, невзирая на всю окружающую её грязь безо всякой мудрости. Яя пребывала в сладостно-багряном блаженстве мечтаний о Стране глухих, куда она однажды все равно попадёт.

Если б знаменитый шведский режиссёр Ингмар Бергман был русским и жил в постперестроечной России конца девяностых годов прошлого века, то он определённо снял бы такое кино, как «Страна глухих» — один из самых интересных образцов кинематографа того смутного и беспутного времени, воспринимаемый ныне и как прямой документ эпохи, её концентрированный слепок, со всей этой грязной романтикой падения, и как абсолютно универсальный фильм об общечеловеческом дисконнекте, некоммуникабельности и непонимании. Причём поначалу в общем-то кажется, что фильм Валерия Тодоровского является пускай и нарочито эстетской, вычурной и эдак по-литвиновски манерной, лишенной даже намека на чрезмерную предсказуемую чернушность, зарисовкой из криминального междумирья, где правят бал Сатана, металл, деньги, блэкджек и шлюхи. Но определенная необычность главных героев — Риты, Алёши, но в особенности глухонемой Яя -, которые оказались в сущности заложниками нового времени, делает «Страну глухих» картиной не о новых хозяевах жизни, хотя ни режиссер, ни авторы сценария не скупятся на меткие характеристики дихотомичной русской каморры, но о людях как таковых, которые, оказавшись в бесконечном вихре искушений и борьбы за место под радужным солнцем лихих девяностых, не в силах преодолеть собственную чуждость и чужеродность к этой среде, переступить через себя, они слишком нездешние, неприспособленные, слишком объективно совестливые и терзаемые, герои вне того времени, со слишком очевидно саднящим нервом не то Достоевского, не то Куприна.

И главным олицетворением этой невовлеченности, странной иноприродности становится Яя. Она видит обретение всеобщего взаимопонимания, идеальной справедливости и бесконфликтности, умиротворяющей и созидающей гармонии в девербализации окружающего её мира — враждебного, склизкого, мерзкого. В том чтобы по Годару, распрощавшись навсегда с речью, очистившись от словесной шелухи (слова — яд, слова — ад, слова, слова, слова, слова… Их так много, чересчур душно от этой пелены болтовни!), вырвав язык и погрузившись в тотальный мир молчания, постичь истинную и неприкосновенную суть жизни, вещей, суть каждой мелочи, что делает нас нами, hoc est quod. Несуществующая Страна глухих, рай, обьятый пламенем тотального невосприятия слов, речи, безьязыкий мир где все хорошо и всем хорошо. Но так не бывает, так просто не может быть. Иллюзия мечты и иллюзия надежды.

Основным катализатором драматургического конфликта ленты становится война между двумя мафиозными кланами, глухонемых и слышащих, внутри которой нечаянно оказываются и Яя, и Рита, и Алёша. Доведя сюжет до тотальной метафоричности, Тодоровский крепкими и меткими режиссерскими мазками показывает что слышащие то по сути утратили возможность говорить, лишились и сами лишили себя права на диалог, тогда как глухонемые их и вовсе не способны понять. В сущности слышащие герои фильма, те, кто принадлежат к бандитскому микрокосму, немы, немы по своей воле, а сами глухонемые или излишне юродивы, блаженны, или слишком опасны. Общее в них лишь вера в право силы, но не вера в право на диалог, на разговор, на исповедь, в то, что предоставила Яя Рите, впустив в свой космос, сотканный из мириадов волнений, экспрессий, мечтаний.

Примечательно, что Валерий Тодоровский невольно зарифмовал темой бегства, по сути исхода в никуда, «Страну глухих» — фильм-притчу с «Интердевочкой» Петра Тодоровского — фильмом-прозой перестроечной еще, не менее смутной и мутной поры. Но если для Тани Зайцевой бегство из нашей тяжкой, нервической, постыдной, астенической жизни было конкретиризировано нордической Швецией, то Страна Глухих Яи — это кристальная, невозможная, наивная утопия, придуманная ей в качестве спасительного круга от того смрада, что её окружает, но не заражает. При этом образ Яи противопоставляется героиней Чулпан Хаматовой, Ритой, и обе девушки по сути начинают одинаково спасать себя, ища друг в друге понимание и, хоть это в картине и остаётся невысказанным, любовь. Рита преображается в отражение Яи, которая транслирует в нее свой эскапизм, а Яя по-настоящему, через призму рефлексии Риты, видит истинную цену своих мечтаний, понимает их несбыточность. Рита и Яя к финалу уже представляют единое целое, авторский монолит взгляда в том числе и на нормы поведения женщин в условиях дикого нового времени — и взгляд этот оптимистичен, предлагая раскованность, неприкрытую непохожесть, свободу как синоним крика любовных страданий и страданий более прозаических, приземленных. Обладать, принадлежать, не слышать, жить…

Нынешняя тенденция не ремейки классических произведений в кино терпит крах. Сколько я их видел! И всё какая-то муть! Что бы создавать шедевры, нужен талант! Не зря родственники Вампилова запретили упоминать имя прозаика в титрах. Очевидно, посмотрели, что получилось!

Иначе выглядит «Утиная охота» в пьесе. Совершенно другими красками играет фильм «Отпуск в сентябре». То, что мы увидели в «Кущах» - даже не жалкое подобие, а отстой! Бездарная тарабарщина!

Как-нибудь подвести под соответствующую идею примитивный сценарий у авторов не получилось. Что мы разберём в этой фантасмагории? Я лично увидел следующее. Какой-то мерзкий тип, получивший престижный апартамент, душевно страдает. Нажирается до положения риз, всех материт и выплывает. Говно не тонет! Всё. В чём здесь психология? Я не знаю! Думаю, что и создатели этой шедевральной кинокартины, тоже не ведают! Разве об этом писал Вампилов? Ну, нет мозгов – не берись! Получается мерзость!

Фундаментальную мысль первоисточника распылили. Получилась современная мелодрамка из жизни ребят, зарабатывающих бабло на обмане и доверии граждан. Есть ли какая-то социальная направленность данного кино? Ах, если бы! Ничуть не бывало. Обыденная жизнь продажных журналюг и подвизавшихся в бизнес айпишников, которые зарабатывают на обмане. Российское лизоблюдство, безалаберность и непрофессионализм.

Виктор Зилов – по сути, проститутка, который ради живописного сарая готов на всё. Пусть он выглядит внешне независимым и неподкупным. Это не важно! Ведь элитные шмары тоже не продаются за 100 рублей! Всё дело в цене. И нет здесь никакой продажи души, о чём можно было бы сокрушаться. Она отсутствует, и тут её никогда не было! Мешок для удовольствий, который от перепоя чуть копыта не отбросил! О чём здесь думать? Повседневная наша жизнь. Банальная история.

Безусловно, офицер, прошедший войну, завидная партия для одинокой женщины с ребёнком. К тому же, если она молодая вдова. А любовь зла… И полюбить можно кого угодно. На пересыльном пункте мальчик предаёт своего отца, назвав прибившегося к его семье вора папой. Ситуация нелепая и трагическая.
Послевоенная пора в фильме показана реалистично. Все эти многолюдные посиделки соседей были типичны для того времени. Так же типичен и образ уголовника, который силён духом, смел и беспощаден. У него лишь один имеется недостаток. Зато весьма существенный. Он «перекати-поле», который ни в грош не ставит ни свою, ни чужую судьбу. Он не имеет ни сострадания, ни маломальской привязанности к кому-либо. Зато может подчинить любого. Тем более ребёнка. Сила и обман – грозное и безотказное оружие. Он рано или поздно в любом случае бросил бы эту семью. Если не таким способом, как показано в фильме, то по-другому.
Так ли уж отличается от него подросший пасынок, который унаследовал от Толяна ту саму жёсткость и безжалостность. Финал фильма нам показывает его в армейском камуфляже. Он шествует по перрону с каменным выражением лица, а беззащитные обыватели отлетают от него как от айсберга, рассекающего волны. Он молчит, не отвечает на вопросы. Ему ни до кого нет дела. Видно, уроки уголовника пошли впрок. Он достиг того, чего хотел. Его никто не любит, все боятся. И даже снисходительное разрешение занять спецвагон не спасает его от укоризненных взглядов мирных граждан.

Бедный сериальчик, который опоздал в закрывающиеся двери. Как "Эпидемия" вскочила в открывшееся окно - а "Выжившие" не успели.
Поначалу все было не так плохо, как я ожидала. Да - сериал сделан по всем законам "сериального искусства". Все те же персонажи-архетипы. Одинокий немного поехавший на почве войны маскулинный чувак (кстати, у Смольянинова он неожиданно неплохо вышел). Гоповатая и шлюховатая училка младших классов - персонаж, который вы будете ненавидеть (называется он так - может, кто-то не будет). Мамаша, злой антагонист, прикидывающийся милосердным, избранный спаситель. Небольшие сломы и необычные находки в этих привычных ролях меня и заинтересовали. Милая маленькая девочка, докторша в роли антагониста, шизофреник-блаженный в роли спасителя. Вот герой Алексея Филимонова и был самым интересным и все тянул - такой князь Мышкин, есть в нем что-то обаятельное, трагическое. Меня действительно затянуло происходящее - хотя серии и кажутся длинноватыми, и слишком много идей одновременно наверчено. Не особо сработало, как говорят на писательских курсах, "одно фантастическое допущение" автора. Вроде поначалу все бодро помирали - а потом внезапно мутировали и спят, не просыпаясь... Как-то это вяловато и все тормозит. Сюжет вроде движется - но внутри серии слишком размазаны и многовато набивок.
А последние две серии просто все испортили. До этого все было довольно самобытно и интересно. А потом они приехали... Мне очень нравится актриса Роза Хайруллина - она такая необычная, такая самобытная. Каждый раз ее видеть - как глоток свежего воздуха. Но она словно заложница ролей второго плана, часто плохо продуманных и прописанных. Когда ее персонаж стали раскручивать - ну все ясно. Матушка Эбигейл - давно не виделись, каким ветром в наши пенаты?! Стало видно, что у авторов закончились идеи - и они на голубом глазу стали подворовывать. Последние две серии... Я предсказала, что будет в конце, кадр в кадр, дословно. Обидно даже как-то. Сериал, который очень старался - но не успел, не дожал и сдулся. Вроде и увлеклась я - а в конце все-таки потраченного времени было жалко.