Нино Баральи. Отзывы на фильмы c положительными оценками

Один из любимых фильмов моего детства. Смотрел его еще где-то лет в 12, еще не зная, что он входит в какую-то трилогию (которую пока не видел полностью: впрочем, в Сети пишут, что трилогия условна и фильмы в ней связаны не сюжетно, а стилистически.). Да и что там — это, похоже, первый вестерн, который я смотрел (пародийный «Человек с бульвара Капуцинов» не в счет, да и не факт, что его я видел раньше).

«Хороший, плохой, злой» — это спагетти-вестерн от Серджио Леоне. Поэтому Дикий Запад в нем совсем не похож на Дикий Запад, герои нереально круты, а пули живут в неевклидовом мире. Чего же в нем хорошего, спросите?

Эпичность и атмосфера. Даже нет: Эпичность и Атмосфера, с большой буквы. Музыка Морриконе, а когда ее нет — тишина, говорят больше, чем скупые реплики героев. Грандиозные пейзажи. Застывающие, как статуи, молчаливые персонажи. Не менее монументальные, чем пейзажи, крупные планы суровых лиц. Это звучит смешно — но на экране чертовски убедительно.

Хороший — Человек без Имени в исполнении Клинта Иствуда. На фоне двух других героев он действительно смотрится рыцарем без страха и упрека. Но если присмотреться, он неплохо приспособился к жестокому миру Дикого Запада. Ироничный; необщительный, почти замкнутый, но легко манипулирующий людьми, когда ему это нужно; аристократичностью и таинственностью повергающий врагов в бешенство и одновременно вызывающий у них уважение… Можно ли его назвать «хорошим»? Скорее, он соблюдает нейтралитет, руководствуясь своим кодексом чести. По крайней мере, в его облике нет ничего слащаво-глянцово-назидательного, что выгодно отличает его от типичных «хороших» героев боевика.

Плохой — главный злодей, сыгранный Ли Ван Клифом. Вот он — злодей типичный, стопроцентный, даже инфернальный. Такое ощущение, что зло для него — самоцель. Хотя преступления свои он совершает даже с некоторой скукой… Да и получился он хоть и колоритным, но самым плоским персонажем из трех.

Злой — самый неоднозначный персонаж. Он — именно тот плохой парень, который, несмотря ни на что, отодвигает на второй план героя, заявленного как «главный положительный». Он из тех персонажей, о которых потом годами спорят фанаты — какой он, зачем он, «что хотел сказать автор» и т. д. Туко в исполнении Эли Уоллаха — типичный бандит. Необразованный, некультурный, «отмороженный». Руководствуется сиюминутными материальными потребностями и настроением. При этом злопамятный и мстительный. Но при этом Туко комичен и не лишен определенного обаяния, которое трудно понять. То ли он покоряет своей естественностью, то ли бесхитростным циничным юмором, то ли непростой биографией, то ли тем, как легко он меняет свое поведение в зависимости от личной выгоды. С его определением трудно разобраться: в итальянском оригинале он как раз и был Плохим (то есть просто нехорошим, в то время, как герой Ван Клифа был Злым, воплощением Зла в фильме). В нашем прокате он стал Злым, в значении «злобный» — скорее психологическая, чем моральная характеристика. Наконец, в английском варинте он Ugly — Гадкий. Напоминает ли он зрителям дикого зверя, мыслящего слишком просто и прагматично, пародию на «естественного человека»? Вызывает ли какой-то «стокгольмский синдром» (вряд ли в реальной жизни кто-то был бы рад встретить такого вот Туко, который с шутками и прибаутками «отжал» бы у него «мобилу»)? Или же в нем есть что-то трогательно-инфантильное, словно он так на всю жизнь и остался «трудным подростком»?

«Хороший, плохой, злой» — очень мужской фильм. Один факт — первая реплика звучит где-то на одиннадцатой минуте — говорит о многом. Все сурово — револьверы, пустыня, напряженные взгляды. Впрочем, женской аудитории он тоже может понравиться — столько харизмаичных мужчин, и вокруг них не увиваются надоедливые девицы!

Брутальность и эпичность фильма зашкаливает — а как же с реализмом? Поговаривают, и Дикий Запад не похож, и боевые сцены с физикой не дружат. Советую воспринимать фильм как своего рода героический эпос — которого молодому культурному пространству США так не хватает. Забавно, но создана эта былина Дикого Запада вовсе не американцами и не в Америке. Вот такой вот культурный феномен.

О значимости фильма говорить даже как-то неловко. Он породил массу пародий и подражаний, каждая сцена стала мемом, каждая фраза — пословицей. Влияние его можно заметить во множестве других замечательных фильмов — от «Белого солнца пустыни» до «Звездных Войн». Да и само название фильма меметично — нет-нет, да и выдаст какой нибудь публицист заголовок вида «Хороший, плохой, /подставить нужное слово/».

Итог: великий фильм. Его существование поддерживает веру в то, что кино может быть не просто рядом мелькающих картинок, а дверью в необычный, магический мир приключений. Эталон вестерна, эталон боевика, эталон «атмосферного» кино.

Эта прекрасная киноэпопея начинается с того, что по испанской степи, изображающей то ли Техас, то ли Аризону, идет красивый небритый блондин с зелеными глазами, на спине у него седло, а за собой он волочет гроб.

Потом он спасет красавицу с растрепанной "бабеттой" и стрелками от солдат, которые ее спасли от мексиканцев, чтобы сделать с ней еще более ужасное.

Потом будет то стрелять, то драться, то вступать в сговоры и с теми, и с другими, и с девицами из борделя. Что в гробу, тоже покажут, а то я боялась, что как и содержимое чемоданчика из "Криминального чтива", это останется тайной.

Кстати, Тарантино очень любит "Джанго" - он назвал в его честь своего персонажа (а не снял римейк, откуда это взяли?) и неоднократно цитировал в своих вестернах. Именно у Корбуччи буквально до слез не хотел сниматься Рик Далтон в "Однажды... в Голливуде" и даже, подозреваю, отрезанное ухо в "Бешеных псах" приехало отсюда. Только тут его режут прямо в кадре и заставляют съесть бывшего владельца.

Это смешной, отвязный и эпичный фильм. Серьезности у "мистера два спагетти-вестернов" еще меньше, чем у "мистера один" - Леоне, а Неро по обаянию вполне может посоперничать с Иствудом.

П.С. Возможно, Сурикова этот фильм тоже видела. Во всяком случае, проститутка в белом парике - вылитая Александра Яковлева в "Человеке с бульвара Капуцинов".

Фильм произвел на меня большое впечатление. Зацепил.
Я погрузилась в эпоху Америки, увидела ее глазами сначала ватаги шустрых мальчишек, промышляющих мелкими кражами и хулиганством . Хитрые , дружные, приспосабливающиеся к реалиям жизни, они живут в бедном квартале и желание выбиться наверх качнуло их на «темную сторону силы».
Но через годы они уже стали настоящей бандой. Почему я с интересом смотрела за ними, даже сочувствовала, я и сама не знаю. Частично в этом виновата гениальная музыка Эннио Морриконе и такая же гениальная режиссура Серджио Леоне. Грусть, берущая за душу, или что там у нас внутри, сожаление обо всем , что утратили и чего не вернуть. Сожаление на что красивые ,молодые, дружные парни потратили свою жизнь.
Детство, дружба, заключение, молодость, жажда жизни, ограбления, бутлегерство, любовь, предательство, смерть, сожаление, возврат к прошлому, и двойное предательство и грусть
Офигенный финал фильма, оставивший маленькую надежду, на опиумный бред главного героя.
А какие тут гениальные работы актеров! Роберт де Ниро (Лапша) – ну он точно может играть телефонный справочник и Джеймс Вудс (Макс) показали высший пилотаж. Фильм масштабный , длиться аж 4 часа, я смотрела в два захода , но не заметила , как пролетало время. Всем рекомендую.
Так как к стыду киноакадемии этот культовый фильм не был даже номинирован на Оскар, я вручаю ему свой персональный Оскар одинокого зрителя и свою признательность.

Классный фильм. Один из любимых вестернов. Смотрела его когда-то давно, еще в детстве, но сейчас, пользуясь случаем (а именно советом в ТТТ), с удовольствием пересмотрела. Что мне нравится в первую очередь - это потрясающая музыка, передающая все напряжение ситуации, и доооолгие взгляды героев перед поединком (финальная сцена с перестрелкой шикарна!) Клинт Иствуд ("Хороший") и Ли Ван Клиф ("Плохой") просто великолепны - хладнокровные и невозмутимые, этакие "крутые парни" с минимумом эмоций на лице (все, что они могут себе позволить - снисходительную усмешку). Но мой "любимчик" - "Злой" (я бы сказала, "злополучный" :)) Туко (Илай Уоллак), часто попадающий в дурацкие ситуации, но тем не менее хитрый и жизнеспособный. Вот уж где гамма разнообразных, живых эмоций! Самые любимые сцены фильма - с его участием. Да, только он мог перепутать отряд янки с конфедератами :)))

Туко: "Ура Конфедерации! Долой генерала Гранта! Да здравствует генерал Ли! Бог с нами, потому что он ненавидит янки! Ура!"
Блондинчик: "Бог не с нами, потому что он ненавидит идиотов."

Кстати, посмотрела в каких фильмах Уоллак еще снимался - некоторые из них видела ("Великолепная семерка", "Как украсть миллион", "Золото Маккенны"), но его совершенно не помню (вот и прекрасный повод пересмотреть). И о грустном - оказывается, актер умер несколько дней назад, 24 июня :((( А последняя его роль была в 2010 году (в возрасте 95 лет). Я потрясена, вот это творческое долголетие!

Игра "Трижды три темы". Спасибо за совет Ferygirl

Наставь нас в истине этого мира, гласящей, что её в нем нет. И ниспошли нам силы жить достойно этой несравнимой истине.
Альбер Камю, "Калигула"

Порнопеплум "Калигула", скандальный выход которого стал приглашением на закат разнузданности семидесятничества, по сути подвёл итог над всей тогдашней эпохой вызова, революции и бунта, но и совершенно неосознанно довел до состояния механистичности постмодернистские тенденции, при этом тщетно опираясь изначально на традиции классического исторического кино в древнеримском антураже. Гор Видал, автор оригинального скрипта к ленте, в общем-то едва ли скрывал, что основа всех драматургических коллизий его произведения лежит в том же философско-историческом пространстве, что у Альбера Камю в его одноименной четырехактной пьесе; для Тинто Брасса, чья кинокарьера началась с экспериментальных, нарочито подражательно неореалистических работ, "Калигула" должен был стать входом в сонм Авторов, а не подмастерье, тогда как для Боба Гуччионе многострадальный эпик нужен был лишь для демонстрации порнографии в самых диких количествах. Оттого на выходе фильм и получился столь неоправданно жанрово неопределённым, тяготеющем не столько к философской рефлексии о роли личности в истории(хотя и не без этого), сколь к дотошному воссозданию свершающегося торжества сношающегося тоталитаризма. Фильм существует на стыке кинобиографии, порнофильма, хоррора и декаденствующей драмы упадка, при этом частота жанровых колебаний в кинокартине столь велика, что производимый ей эффект отторжения, шока, отвращения и кошмарной мучительности сродни землетрясению. Лирика с лёгкостью обрубается натурализмом, а порнофрустрации порой утопают в эстетических фетишах; спустя пару лет такой метод взаимодействия со зрителями будут применять и Дерек Джармен, и Питер Гринуэй. В "Калигуле" маниакальное авторское вожделение насытить кадр водопадами контрастов видится чистой случайностью.
И торжество это будто специально лишено флёра некоего священнодействия, привычные ритуалы общечеловеческого бытия и политикума как таковые искажены, преподнесены в преувеличенной, гротескной форме, начиная от пасторальных забав в лесу, где свершается инцест, и завершая таинством брака и вхождением Калигулы на властный Олимп. Уверенной поступью он попирает в фильме основы общества, где все и так подчинено патернализму, но уж никак не демократии. Есть лишь её наносная форма, слишком очевидная фикция, за которой таится тотальный диктат, подчинение и подавление. Хотя будем честны: диктатура необходима хотя бы в противовес тем или иным демократическим веяниям, крайности позволяют так или иначе взрастить гомункулус мыслящего общества, которое нужно в условиях размягчения и разжирения кидать то в пучину хаоса и анархии, давая испить до дна чашу свободы, священный Грааль раздольной воли-волюшки, то в омут бесконечного террора, насилия, наушничества, предательства, лишая человека всего - лишь таким, нагим, беззащитным и зачумленным, он способен понять и признать чего лишился.
Практически неприкрытые аллюзии на "Откровение" Иоанна Богослова в первую очередь на уровне визуальной эстетики, звучащее на контрасте адажио Чайковского, откровенно псевдоисторическая декоративность, подчеркивающая, что здешний Рим принадлежит кинематографическим условностям, а реализмом не пахнет совершенно; броская, китчевая, переусложненная эффектами театральности атмосфера, которой дышат не исторические герои, а в сущности современники создателей ленты... Бесхитростно притворяясь пеплумом, пускай и откровенным до предела, фильм тройственного творческого союза Гуччионе-Брасс-Луи(Гор Видал к тому времени давно уже в гробу видал final cut картины), оказался аутентичным той исторической эпохе, в которой был создан, при всей очевидной вторичности и выпирающей костями эксплуатационности. Если "Сало, или 120 дней Содома" Пазолини являлся антифашистским кровавым плевком, "Частные пороки, общественные добродетели" Янчо киноязыком чувственного письма говорили о неминуемой кончине Австро-Венгерской империи, а "Сатирикон" Феллини обнажал крах самих основ человечности, равнозависимый от этих кинотекстов порнопастиш Брасса вскрывал вены диктатуры hoc est quod, появившись исключительно к месту, как фильм, дерзко ухвативший саму влажную плоть текущих исторических моментов. Семидесятые - эпоха как свержения старых диктаторов, так и прихода к власти новых или укрепления тех, кто её захватил ещё в 60-х годах. Иди Амин, Аугусто Пиночет, Фердинандо Маркос, Муаммар Каддафи, Пол Пот...Список почти бесконечен, и кто-то из этих диктаторов принес лишь регресс своим государствам, а кое-где железная рука с кинжалом взвела механизм прогресса, на жертвенном алтаре которого лежали трупы, на чьих останках, как у Камю, формировалась неопровержимая философия насилия тирана. И кинематографический Калигула не столько близок к своему реальному древнеримскому прототипу, сколь к великому множеству героев исторической хроники тех смутных, бурных и буйных лет sex, drugs & rock'n'roll. И выплеснувшаяся на экран эта свобода обернулась против её рачителей; круг замкнулся, тирания захлебнулась, исторический процесс начнёт свой ход заново.

"Много лет назад у меня был друг..."

Нелегко жить в еврейском квартале. Даже если ты сам еврей. Только попробуешь кого-то обобрать, как кто-то другой оберет его у тебя прямо перед носом. С этим кем-то можно даже подружиться. На всю жизнь. Или не на всю. Непростой вопрос. Опиумные пары наполняют легкие.

Судьба этого фильма трагична не менее, чем судьба его героев. Серджио Леоне, долго вынашивавший план снять гангстерскую сагу, получив в свое распоряжение невероятный актерский состав (особенно блистает Джеймс Вудс в роли Макса), включая детей (не только потрясающе сыгравших, но и очень похожих на своих взрослых двойников), отснял столько материала, что в итоге так и не смог с ним совладать. Изначальные 10 часов постепенно сокращались, но даже финальную режиссерскую версию фильма не стали показывать в американских кинотеатрах. В результате последний фильм мэтра, над которым он работал не один год, остался практически без внимания зрителей и критиков. Конечно, время все расставило на свои места, но до конца своей жизни Леоне так больше ничего и не снял.

"Лапша, я подскользнулся..."

В "Однажды в Америке" Леоне пользуется проверенными в вестернах методами: сказочный зачин, неспешное, но тщательно детализированное повествование, недосказанности и флэшбеки, своеобразная финальная дуэль, а также гениальная музыка его друга, Эннио Морриконне. Магическая, светлая мелодия, наполненная ностальгией, звучит посреди гангстерской истории также, как мотивы вечной дружбы и чистой любви пробиваются сквозь гул нищеты и звон предательства. Музыка Морриконе - это зачастую последний шаг от "хорошего" до "культового".

Спойлеры!

Однако, просмотр этого четырехчасового фильма, в котором одно только вступление занимает около 40 минут, для неподготовленного зрителя может превратиться в сущий кошмар. Отдельные сцены тянутся бесконечно долго, при этом весь сюжет крутится вокруг трех главных героев - Дэвида, Макса и Деборы, а обо всех остальных, включая их друзей, женщин и коллег по бизнесу, мы так ничего толком не узнаем. Косой, Простак, Пегги и даже верный Мо так и остаются безвольными соучастниками этой саги, лишенными права голоса. В этом плане гангстерская классика от Копполы или Скорсезе выглядит гораздо зрелищнее.

Стоит отметить, что детские главы получились у Леоне безупречно. Откровенные, живые, полные юмора и суровой нищеты, с разбросанными то тут, то там ключиками ко взрослой жизни героев. Лишенные родительской ласки и вынужденные выживать самостоятельно, мальчишки сбиваются в волчью стаю и устанавливают свои законы жизни. Будущие богачи жгут лавки стариков, а их будущие шлюхи продают свое тело за кусок пирога (для друзей возможны скидки). Шанс вырваться из этой жизни есть только у того из них, кто способен не только грубо присваивать, но и заглядывать за ширму, быть преданным наблюдателем. Шанс есть только у той, которая способна не только показывать свое тело, но и проявлять ласку по отношению к бесшабашному хулигану. Но их чистая любовь пугает и окружающих, и их самих. Они могут быть счастливы, но каждый выбирает свою дорожку в погоне за лукавыми сокровищами в виде денег или славы. Успех приходит, но опиумный дым рассеивается, и нет больше ни дружбы, ни любви.

Лапша вдыхает опиум сильнее, и ему кажется, что он сможет пережить предательство друзей, а утраченную любовь завоевать деньгами. А когда ничего не останется, то сохранить хотя бы воспоминания. "Иди и не оглядывайся", - говорит Дебора, но даже этого он уже не в силах сделать. Ему ещё предстоит финальная дуэль, в которой не будет выстрелов и кровопролития, а напряжение противостояния заменит стариковская беспомощность. Где-то на фоне тихо звучит "Yesterday, all my troubles seemed so far away". Время гудит и безжалостно перемалывает останки прошлого. Лапша вновь заглядывает за ширму, но уже не находит там счастливой девочки, а видит лишь трагические последствия собственных ошибок.

Как жаль, что четырехчасовая порция опиума заканчивается с финальными титрами.

Классический брутальный вестерн о суровых мужчинах и женщине с темным прошлым, готовой всеми силами бороться за свое туманное будущее. Она только-только выскочила замуж и приехала из города в мир прерий в надежде на новую жизнь, но все оказалось не так просто – еще не доехав до места, которое должно было стать ей домом, новоявленная супруга стала вдовой… Скоро поблизости планировали пустить железную дорогу, и стоимость земли должна была подскочить в разы, вот поэтому-то и убили фермера. Никто же не знал, что он успел жениться, да еще и на женщине не робкого десятка, на защиту которой решил встать даже таинственный незнакомец…

Визуально фильм действительно производит впечатление – крупные планы, тягуче-длинные сцены, пронзительная музыка и не менее пронзительная тишина… Даже чувствуется какая-то своеобразная красота Дикого Запада, жесткая и лаконичная, под стать населяющим его жителям. И чувствуется, что скоро легендарной необузданности этого полудикого края придет конец, ведь железная дорога в перспективе несет с собой цивилизацию и закон.

Любителям вестернов и желающим приобщиться к признанной киноклассике можно смело рекомендовать к просмотру, хотя лично мою душу эта странная история не тронула. Слишком уж это все мне чуждо.

Это очень и очень странный фильм. Настолько, что я до сих пор затрудняюсь определить, что это было. Ну то есть основную идею ещё можно понять, про неё говорится и в самом начале фильма и в конце, но остальное всё равно мало поддаётся объяснению.

Вообще, я узнала об этой истории, только потому что смотрела другой фильм двухтысячного года, который является то ли ремейком этого, то ли просто где-то его сравнивали с Теоремой. Кино Про Адама меня в своё время действительно очень зацепило и понравилось. Необычный интересный сюжет. Очаровательный главный герой... Наверное что-то подобное я и хотела увидеть в Теореме, но увы, эти два фильма совершенно разные и по настроению, и по идеям, и вообще почти во всём.

И, если герои в "Про Адама" порой вели себя странно, и главный персонаж тоже был весьма загадочным парнем у которого в голове творится непонятно что, то "Теорема" - это просто верх странности. Очень сложно разгадать. Очень сложно понимать поведение вообще всех персонажей, уже не говоря о гг.

Не могу сказать, что я пожалела о просмотре, но и не уверена, что он оставил в моих мыслях, что-то кроме недоумения.