Борис Стругацкий. Отзывы на фильмы c положительными оценками

Трудно быть знаменитым. Кажется, публика проглотит и объяснит любой выверт и насилие над сюжетом. Но, увы, из г-на (в буквальном смысле этого слова) не сделаешь конфетку (как говорили в советские времена).
А г-на в фильме Алексея Германа более чем достаточно. Хорошо, что изображение черно-белое, а то бы у половины зрителей случился рвотный рефлекс. Но самое печальное, что фекалии так и остались фекалиями, погребя под собой все остальное.
Повесть братьев Стругацких с четко выстроенными характерами и мотивацией героев, динамичным сюжетом превратилась в какой-то балаган. Достаточно сравнить сцены сбора землян на болотах. У Стругацких на этих встречах обсуждалась стратегия спасения местных интеллектуалов и переправка их в безопасное место. Причем почти все земляне – высокопоставленная знать, которая не только наблюдает за событиями, но и может в любой момент в них вмешаться. У Германа же это превращается в сборище пьяных ярмарочных шутов. Любая тайная полиция без труда вычислила бы их и переловила поодиночке. А разъезды на грузовике по болотам (не забываем, что на дворе – Средневековье), на которых скрывается масса беглых каторжников, и вовсе смахивает на бред.
***
В общем-то, понятно, почему Герман взялся за эту тему. Захотелось напоследок потягаться с Тарковским, лучшим его фильмом – «Андреем Рублевым». У Тарковского тоже половина фильма проходит в грязи и под дождем, но там они почему-то воспринимаются только фоном, перерабатываемым после в высокое искусство. А не менее кровавая эпоха показана секундными эпизодами с порубленными посадскими и раздуванием кровавого пузыря из шеи мужика, да небольшой сценой казни монаха. А какой высокий художественный смысл в детальном смаковании вываливающихся из тела кишок – я, например, не понимаю.
Да и в суперменство главного героя, в одиночку порубавшего целое войско, верится как-то с трудом. У Стругацких заканчивается все куда логичнее. Когда Румата, взяв мечи, идет поквитаться за свою возлюбленную с доном Рэба, земляне с дирижаблей забрасывают город сонными бомбами и вытаскивают его оттуда. Ибо убивать, как бы этого не хотелось, нельзя.
***
На мой взгляд, фильм отвратный. Смотрел порциями по 20-30 минут. Больше не мог.

«Гадкие лебеди» лучше всего рассматривать в сравнении с одноименной повестью братьев Стругацких. И хотя фантасты участвовали в написании сценария, фильм Константина Лопушанского местами существенно отличается от первоначального литературного варианта.
***
Начнем с главного героя. Если в повести Виктор Банев – писатель, нагрубивший самому Президенту, и отправленный в бессрочную ссылку в родной город, то в фильме он уже член комиссии ООН по изучению аномального природного явления.
Собственно, само аномальное явление и его причины в фильме сохранены без изменений. Так называемые «мокрецы» устроили над родным городом Банева непрекращающийся дождь, из-за чего он стал похож на некое подобие Венеции. Но если в повести территория «мокрецов» ограничивалась тщательно охраняемым лепрозорием, то в фильме в особую зону попадает уже весь город.
И еще есть дети (в том числе дочь Банева), которых обучают «мокрецы». Ни на кого не похожие, ведущие жутко интеллектуальные дискуссии.
А далее начинаются существенные разночтения. В повести «мокрецы» пришли из будущего. Будущего настолько отвратительного, что они решили изменить прошлое. Справедливо полагая, что взрослых уже не исправишь, они взялись за воспитание детей. И, в общем-то, вполне преуспели.
В фильме фантастический элемент сведен к минимуму. И кто такие «мокрецы» так и остается не проясненным. Но, не смотря на все их могущество, власти принимают решение закрыть вопрос аномалии кардинальным способом – распылив над городом реагент, убивающий все живое.
***
Да, фильм своей концовкой потерял в глобальности поставленных вопросов, но, вероятно, это было неизбежно. Приходится выбирать между великими идеями и динамикой сюжета. Все-таки, Лопушанский намеревался снять не элитарное кино, а картину, рассчитанную на массового зрителя. И, тем не менее, его интерпретация вполне достойна оригинала. Получилось вполне самостоятельное произведение со своей философией и взглядом на мир.

Вердикт: рекомендуется к просмотру. (Вместе с другим фильмом Лопушанского – «Письма мертвого человека», где Стругацкие также участвовали в написании сценария).

Рецензия написана в рамках флэшмоба «Спаси фильм - напиши рецензию!». Тур 4.

у меня - и, наверное, не только у меня - возникло ощущение, что Герман снимал кино для тех, кто прочёл роман. Может быть, все потому, что он перемещает действие книги на уровень еще дальше? если разбирать скелет, то по сравнению с оригинальным текстом, ситуация в фильме значительно хуже и тяжелее. Убиты все - не только Уно и Кира, но и Пампа, даже Арата, хотя он персонаж явно не положительный. Даже Будах показан скользкой сволочью. Пьяная хижина полностью - полностью! - оправдывает свое название - в отличие от оригинала там регулярно дебош и пьяный угар в исполнении землян. Они уже не выдерживают, хотя в книге на изломе был только Румата.
Румата Эсторский у Стругацких был Богом именно потому, что всегда шел над вседозволенностью арканарцев. Он верил, что они осознают свои ошибки сами. У Германа же Румата может позволить себе больше. Есть ли здесь божественное в Румате?
Если взять в книге за основу противопоставление "бог-человек", то в фильме, очевидно, Герман также уходит дальше, спускается на уровень ниже и действует в категории "человек-зверь" соответственно. И, возможно, Румата здесь не так "божественен" именно поэтому. И отношения с Кирой выглядят чем угодно, но только не любовью в привычном понимании слова - а исковерканным чувством. И при этом все равно это хоть какой-то отголосок, пусть уже почти животный, но держит Румату в себе - не целиком, как в книге - а только последнюю искру. И когда гасят ее, он тоже не выдерживает. И, по аналогии с книгой, становится равным арканарцам - в случае Германа - зверем. Недаром он одевает шлем, который делает его похожим на минотавра. И закалывает солдата именно рогами. Против чего шел Румата? Да не помнит он уже против чего шел, осоловел он, как и большинство посетителей Пьяной хижины.
Именно по этим причинам, наверное, так важна атмосфера и все детали с грязью и кишками - окружающее настолько доконало божественных землян, что вся их божественная сущность исчезла перед лицом не войны даже, а чего-то потяжелее. Может быть это и есть секрет арканарского времени? Что оно сродни современности при всей своей непохожести, а время уродует людей в одинаковой степени? и как был человек насекомым, не могущим вырваться из собственной лужи на теле вселенной, так там и остался. и богом быть трудно не потому, что фраза в конце фильма от Руматы, а потому, что доперло не до арканарцев понимание творящегося зла, а до самого Руматы, что никакой он не бог, пусть и инопланетянин. эту мысль Стругацкие не раз говорили, по-моему.
Я не уверен, почему Герман спустился на категорию ниже, изменив основное противопоставление. Возможно, сама мировая ситуация диктует подобное изменение. И оно, по большому счету, адекватно посылу авторов книги.

На удаленную от Земли планету из ХХII века прибывает группа ученых-землян из Института экспериментальной истории. Лелеляющих надежду увидеть новый Ренессанс ученых, инфильтовавшихся в общество одного из ведущих государств данной планеты под названием Арканар, во главе с Антоном, принявшем имя дона Руматы Эсторского, ждет на Арканаре не Эдем духовного Возрождения человечества, а Ад дремучего Средневековья. До определенного времени земляне выполняют роль наблюдателей, отстраненно следящих за ходом исторического процесса, но, когда власть на Арканаре захватывают представители зловещего «Черного братства», Румате к ужасу своему приходится вмешаться.

Алексей Герман-старший, главный представитель гиперреализма, натуральной школы и метакинематографа всего русского кинематографического пространства второй половины ХХ века, главный ниспровергатель сюжетных вавилонских башен и типического нарратива, экранизировать одну из крупнейших философско-фантастических повестей братьев Стругацких «Трудно быть Богом», входящую в антиутопическую дилогию «Мир Полудня», пытался еще на излете 60-х годов, буквально спустя 5 лет после публикации произведения, но судьба распорядилась так, что лишь спустя многие годы творческих изысканий и кинематографических одиссей, путем постепенного завоевывания Германом статуса незыблемой величины, в 1999 году он приступил к сьемкам своей, пожалуй, самой неординарной, мрачной, выходящей за рамки обычного кино, программной картины, которая в невыносимых муках рождалась на протяжении 15 лет и была завершена лишь после безвременной кончины Мастера, став своего рода масштабными эпитафией и завещанием поколениям прошлого, нынешнего и грядущего. Впервые окончательно завершенная лента «Трудно быть Богом» от Алексея Германа-старшего, символически законченная сыном режиссера и его женой Светланой Кармалитой, также написавшей совместно с ним литературную основу фильма, была представлена на прошлогоднем Римском кинофестивале, став настоящим событием для зрителей и критиков.

Будучи выдержанным в привычной для режиссера шероховатой, близкой к документальной неотрепетированной реальности черно-белой гамме, на сей раз многократно помноженной на чудовищный метареализм и тошнотворный физиологизм, «Трудно быть Богом» тем не менее производит на зрителей завораживающее садомазохистское впечатление. Как и Андрей Тарковский в «Сталкере», Герман предпочел всего лишь использовать художественную палитру произведения Стругацких, по сути же деконструировав и дешифровав сюжетную канву как таковую. В этом фильме с мучительно длинным трехчасовым хронометражом сюжет есть, конечно, но чисто символический, ибо для Германа становится первичной тема дегуманизации и взращивания в социуме системы тоталитаризма и подавления всякой свободы.

«Трудно быть Богом» — это картина, которой априори было суждено быть вписанной в историко-политический, философско-религиозный и социально-экономический аспект не только России, но и мира всего. Данный фильм никак не мог выйти после подавления «пражской весны» и литературно-общественного движения «Шестидесятников», ибо Герман был еще слишком молод для столь сильнейших обобщений. Не пришло время для дона Руматы и в период перестройки и гласности, и в период безумного криминального хаоса и либертинажа 90-х годов, и лишь сейчас, когда вновь наступила эпоха перемен, когда вновь возрождаются диктатуры и поднимаются кроваво-красные стяги со свастикой, когда Император требует свой кровавый томатный кетчуп, а республика Сало восстает из пепла и праха десятилетий, пришло время напомнить обществу, что его ждет в таком случае. Отринув всякий конформизм и используя натуралистично-девиантные изыскания Босха, Пазолини и Мэриэн Дора (странно, но фильм обьективно перекликается и с малоизвестной «Меланхолией ангелов» 2009 года), Алексей Герман в «Трудно быть Богом» показывает не Ад даже, а что-то намного-намного-намного хуже. Он показывает преддверия грядущего Апокалипсиса — и духовного, и физического.

Арканар — это мир без Бога, но и без Дьявола, скопище грязных, испачканных кровью — и своей, и чужой, — спермой, фекалиями недочеловеков и нечеловеков, которые совокупляются сами с собой, друг с дружкой, с животными, творят безумства во имя черных или серых власть имущих, не суть важно, ибо между ними единственная разница лишь в степени извращенности и садизма. Нужен ли был им Мессия, коим и является Румата в исполнении Леонида Ярмольника? Литературный первоисточник говорил, что да и Стругацкие верили в спасение Арканара, погрузившегося в нескончаемую бездну насилия и смерти, в кровавую пляску изощренной резни и унижения. Однако Герман уже не столь позитивно настроен и фильм, решенный композиционно как эдакий бессюжетный карнавал бесчестья, каннибальский пир Валтасара и булгаковский бал Сатаны со снаффом, некрофилией и копрофилией, отвергает для Арканара положительный Исход. Не нужен арканарским нечеловекам Мессия и спаситель. Гуманизм Руматы терпит крах перед вселенским инфернальным кошмаром, который, по Герману, нужно лишь переждать, пережить, чтобы потом тоталитарная система сама себя сожрала и сожрала своих детей, ведь даже дремучее ханжеское Средневековье рано или поздно завершится. История пойдет по пути прогресса и над мирами дальней планеты, на которой и находится Арканар, когда-то засияет желтое солнце, а не мутная кровавая Луна. Но вот когда именно это случится Герман не уточняет, учитывая сомнения режиссера вообще в свержении диктаторской системы, ведь что ждет эту планету потом. Вакуум, который может породить лишь еще большие вихри насилия, которые уже захватят всех, в том числе и нейтральных наблюдателей. И тогда уже реально предстоит выбирать между Богом и Чертом, но кто есть кто из них узреют немногие.

Кажется, для меня не существует более глубинного, более многогранного, более психологичного и экзистенциального произведения. Причём это касается и кинематографа и литературы. Достаточно сказать, что я боюсь брать в руки «Пикник на обочине» Стругацких. Что бы не испытать глобального разочарования! Всё, что у них читал, мне не то, что б уж совсем не нравилось… Вполне себе достойные вещи. Но так, что б душу выворачивало – этого нет! Примитивно как-то! В то же время «Солярис» Лема читал уже после просмотренного фильма. И не обманулся. Вполне возможно, что это всё мои предубеждения и глупость… но вот, тем не менее.

Начало фильма в чёрно-белой гамме и переход к цвету даёт направление для внимательного зрителя. Мы задумываемся о последующих диалогах, рассказах главного героя и спорах на фоне сменяющихся пейзажей. Неторопливо, основательно, всепроникающее. При столь ограниченном количестве действующих лиц – огромная масса сюжетных линий, килотонны мыслей. Для меня одна из основополагающих – притча Профессора о том, как Дикобраз сказочно разбогател, хотя якобы страждал о другом – о спасении брата. Что мы действительно хотим в этом мире? О чём мечтаем? Не показушно, а в глубине души? Кто мы такие, в конце концов? Образ и подобие Бога или жалкие существа с вульгарными помыслами? Что есть вера? Да и много чего ещё… Пересматривать постоянно надо!

Принципиально Тарковский в своих творениях избегает какого-то подобия хэппи-энда. Фильм в концовке возвращается к чёрно-белой окраске. После зеленеющего разнотравья, шумящих, как потоки живой воды, стремлений и надежд Сталкер сокрушается о человеке, который окончательно потерял веру во всё святое. О человеке с пустыми глазами, который не желает понять, что он живёт только раз… А мы перед погасшим экраном потом ещё долго думаем о многом, спрашиваем себя и не находим ответа…

Трудность понимания шедевров

Попробую разложить те моменты, которые на просмотре «Трудно быть богом» задели по-настоящему и по живому:

1. Монохромность. Фильм абсолютно не смотрелся бы снятым в цвете. Режиссер сознательно уводит зрителей от игры цветом. «Раскрасить» этот фильм как «Семнадцать мгновений весны» вряд ли получится. В итоге картинка на экране распадается на собственно графику и движение, которые весьма прихотливо переплетаются.

2. Вовлеченность. Операторская манера съемки явно продиктована желанием смоделировать «око видящего», давая зрителю самостоятельно расставить персонажей по приоритетам. Это дает огромный драйв именно зрителю, заставляя постоянно концентрироваться. Попадание разного рода «мусора» в кадр сделано абсолютно, на мой взгляд, сознательно и продуманно.

3. Позиция Германа. К сожалению, Герман, так или иначе, воспроизводит на экране реконструкции. Начиная с визуального ряда, который явно тяготеет к воспроизведению a-la Босх и оживлению персонажей, и заканчивая стереотипностью конструкции общества. Поэтому при абсолютной эстетической проработанности идейная часть фильма не тянет на попытку заглянуть за горизонт и попытаться рассмотреть абсолютно новое общество.

4. Отсутствие героев. В фильме нет героев. Абсолютно все могут быть названы органическими существами, которые в основной своей массе просто говорящая глина. Даже главные герои пунктирны по сути. Дон Румата тоже не герой, к сожалению, он просто резидент, который должен был стать затравкой для создания нового просвещенного общества из этих глиняных человечков. Хорошо это или плохо? Однозначно — хорошо воплощено. Вся эта честная компания с потрясающей точностью воплощает режиссерские идеи. Это впечатляющая слаженность мощного огромного актерского оркестра, где каждый абсолютно на своем месте.

5. Духота кадра. Отсутствие панорамных съемок постоянно сталкивает зрителя с персонажами вплотную. Возникает ощущение, что ты все время должен быть с кем-то и на чьей-то стороне.

6. Гуманизм. Разговор о гуманизме в контексте фильма неуместен. Попытка поиска гуманизма (равно как и антигуманизма) в этой картине — это попытка поиска черной кошки в темной комнате. Гуманизм уже возможен в относительно развитом социуме. В картине социум показан очень схематично. Да, негуманно с точки зрения человека, воспитанного на европейских ценностях, показывать висельника, которого обливают рыбьей чешуей, но ЭТО СОВЕРШЕННО ДРУГОЕ ОБЩЕСТВО, живущее по своим законам. Поэтому мы пытаемся судить только с точки зрения собственной культуры.

7. И последнее… Спекуляция на имени. Фильм слишком долго и кропотливо снимался, медийная поддержка съемок была организована очень грамотно. Смерть Германа и фраза «это мой последний фильм» работали на интерес. Однако… на этом все привлекательное и заканчивается. Потому что таким просмотром можно надолго разбить себе лоб.

Фильм мне очень понравился. Конечно, я ждал просмотра в кинотеатре. Картина такого уровня — это, в первую очередь, арт-объект, а не агитка-предостережение. Но каждый видит на экране абсолютно свое.

В защиту Фляйшмана.

А я вот искренне не понимаю, за что в Фляйшмана летят тапки? В целом, он довольно точно придерживается текста одноимённого романа, за исключением, конечно, сильно просветлённого финала. Да, Антон-Румата выглядит у него бойцом, не знающим, правда, куда и как приложить свои силы и ограниченным в действиях, но бойцом. Так ведь и у Стругацких он далеко не рефлексирующий нытик. Да, и с Кирой у Руматы — было. И опальных грамотеев и противников Ордена он на вертолёте подвозил. Разговор с Будахом о том, что бог может сделать для людей, без изменений сохранён опять же.

Соответствие остальных образов — опять же в самую точку. Особенно удались дон Реба в исполнении Филиппенко — эдакий «серый кардинал», одначе ни в коем случае не серости, барон Пампа и Кира.

А вот что самое интересное, смысл фильма углубляется. Ближе к 90-м романтика светлого будущего сильно потускнела. Так что наблюдатели посылаются не из светлого будущего, в котором можно творить, выдумывать, пробовать и вообще трудиться на благо человечества, а из общества сытого и потребительского, хотя и высокоразвитого, особенно в техническом смысле. И не богами хотят они быть, не помощниками и даже не исследователями, а зрителями остросюжетного реалити-шоу. Ой, зырьте, ребята, король забавляется. А вот войска Ордена, вооружённые до зубов, уничтожают восставших — чем не прикольная сцена из боевика? Так… с вязь теряется, товарищ глаза закрыл, а интересно, чем он таким занят с этой. Как его, Кирой? Ничё, тепловое излучение используем. Правда, тут же наблюдает неравнодушная к Румате девушка… Ой, а чего она плачет? Перенапряглась?

Естественно в таком обществе безэмоционально фиксировать чужие проблемы, снимая их на видео -нормально, а пытаться помочь в проблемной ситуации или хотя бы дать ей оценку с точки зрения человеческой морали -ненормально и вирус варварства. Этим, кстати, и обуславливается поставленный эксперимент и над Арканаром, и над наблюдателями, и над наблюдателями за наблюдателями, которые, по идее, оказываются ничем не лучше дона Ребы, хотя и манипулируют отнюдь не средневековым инфантилом-королем, а, казалось бы, вполне просвещёнными людьми.

10 из 10