Кристина Хендрикс. Отзывы на фильмы c положительными оценками — стр. 2

Сюжет балансирует между комедией и драмой. Создателям удалось совместить эти два жанра в одном фильме. Причем сделали они все очень хорошо. Даже не к чему придраться. Сначала меня просто веселила парочка, которая друг друга явно не переваривала, отпуская едкие шпильки в адрес своего оппонента. А потом резкий переход к драме. Родители малютки Софи погибли в автокатастрофе. Опекунство решили возложить на крестных родителей. Та самая парочка, которая ненавидит друг друга. Дальше пошло опять веселье. Наблюдать за тем, как двое взрослых пытаются справиться с годовалой малышкой, и забавно, и умилительно. График присмотра за ребенком, кормление, купание, смена подгузников…

Кстати, последний момент особо рассмешил, потому что я сам как-то сталкивался с такой ситуацией, когда остался один на один с ребенком. Моя реакция была точно такая же. Вообще прелесть фильма в том, что здесь показывают ситуации, с которыми многие сталкивались. Не только молодые родители, но и те, кто временно выполнял функции няни. Актерский состав сработался. Думаю, что Кэтрин Хайгл заслужила место в моем списке любимых актрис. Это уже третья романтическая комедия с ее участием, которая мне нравится. Но эта роль лучшая. Кроме привычного комедийного амплуа дерганной блондинки она показала, что может справиться и с драмами. Например, в сцене, где ей сообщают о гибели друзей. Или когда Софи впервые называет ее мамой. Фэйзон Лав очень понравился в сцене, где его попросили присмотреть за ребенком. Отличный фильм. Даже не буду снимать балл за банальную концовку. Здесь есть много других смешных и трогательных моментов.

Иногда так и хочется озаглавить свою рецензию в лучших традициях игрожура «Иногда они возвращаются». Но вот в данном случае, лучше бы и не возвращал вообще. Серьезно. Зачем они это сделали? Первый фильм был законченным произведением, полностью «состоявшимся», дарящим зрителям надежду на лучшее. Он, конечно же, был депрессивным, со своим черным, циничным юмором не для всех и вполне себе мизантропичным. Но зато после его просмотра оставалось что-то такое, рождественское. Хотелось верить в то, что у героев в этой жизни все сложится.

Что делают в продолжении в первую очередь? Правильно - рушат все мои ожидания и надежды на лучшее. Да, счастья главному герою не видать. А иначе, откуда бы взялась история, которой посвятили бы очередной фильм? Кому интересно смотреть на счастливое, пусть и несколько странное семейство. Нет, так дело не пойдет. Мы снимаем все тот же фильм, все о тех же героях, и примерно с таким же сюжетом в основе. Очередное ограбление. Его планирование в течение всего фильма и случайные сложности, чтобы зритель не скучал.

Но в первом фильме у нас было ярко выраженное противопоставление наивного и доброго паренька и циничного испорченного взломщика, который ненавидит себя и свою жизнь. В этом же фильме подобного противопоставления просто не получается. Циничный взломщик остался тем же самым. Но вместо наивного паренька у нас типичный взрослый идиот. К нему не испытываешь никаких положительных чувств. Только скорбь. Он в этой истории вообще не нужен. Если бы его не было, то фильм бы ничего не потерял. Он здесь только для того, чтобы наладить связи между двумя фильмами.

Новая героиня, которая вроде бы должна помочь раскрыться герою – его мамаша. Она играет хорошо, но со своей ролью не справляется. Ей негде развернуться, а её функции не прописаны в сценарии. Все что она может делать – продвигать сюжет дальше, подкидывать проблем и иногда решать их. И получается, что и главному герою тоже раскрываться с новой стороны никак не получается. Не с помощью еще одного старого знакомого – карлика-негра же? Он тут вообще только для пошлых шуток и оскорблений.

Кстати, с этим в этом фильме все хорошо. Можно подумать, что фильм снимали исключительно ради них. Зачем нам рассказывать историю одинокого человека? Показывать то, как все может поменяться, если вдруг в тебя хоть кто-то начинает верить? Кстати, еще один гвоздь в крышку – это то, что все достижения главного героя в первом фильме оказываются перечеркнуты. Что в начале первого, что в начале второго – этот один и тот же герой, без каких-либо изменений. И в этом фильме ему тоже негде раскрыться. Тут нет никакой любви, даже немного странной, нет никаких доверчивых людей, которые верят в Санта-Клаусов. И нет ничего, что делало первый фильм именно таким, каким я любил.

Создатели решили сосредоточить все свои силы на шутках, которые, как они посчитали, всем нравились в прошлом фильме. Поэтому и стирается идея самого фильма. Она выхолащивается до банальной морали «всем нам нужен кто-то», которая вяло, прикручена сюда на толстую белую проволоку. Просто потому, что в фильме должна быть мораль. Этому посвящено от силы минут двадцать. Весь остальной фильм никакого отношения к истории грабителя и мальчика из первой части – не имеют . Просто так, герои совпали – карлик и циничный взломщик. И совершенно случайно, они тоже затевают ограбление.

С этой позиции – фильм получился неплохим. Любителям черного и пошлого юмора, вроде фотографий в инстаграм с мошонкой на лице – должно понравиться. Актеры играют достойно, какие-то забавные моменты возникают с завидной регулярностью. Но всем тем, кто в первую очередь ценил в первом фильме сочетание наивности и цинизма – лучше этот фильм не смотреть. Или просто представить, что это совсем другая история совсем с другими героями.

Бесплотный город, существующий на стыке реальностей. Город с множеством имен и не имеющий имени вовсе — такой похожий на среднестатистические задворки всех существующих Штатов, и при этом не похожий ни на что. Этот город погружен в безмятежность собственной грядущей смерти, которая столь же неизбежна, сколь и неизбывна. Город вне реальности, живой организм, трепещущий склизкими щупальцами и дышащий гнилым беззубым ртом, который открывается и заглатывает буквально всех. Пасть монстра, который затаился и выжидает подходящего момента, чтобы напасть и сожрать. Вход в пустоту, вход в Ад из Чистилища. Из болота безумия в плен страхов. Терзаемая сомнениями мать-одиночка Билли попала и пропала во тьме ночей, в паутине туманов, в дыму кошмаров, исчезла среди теней, став вмиг сама тенью, блуждающей и заблуждающейся во всем. Но лишь там лежит ее спасение в то время, как ее младший отпрыск Бонс отправился вглубь Потерянной Реки, открыв для себя еще более ужасный и диковинный мир, чем тот, в котором он дотоле жил и который знавал.

От полнометражного режиссерского дебюта известного американского актера Райана Гослинга, фильма «Потерянная река» 2014 года, удостоенного быть представленным в рамках программы «Особый взгляд» прошлогоднего Каннского кинофестиваля, веет эскапизмом, формализмом и сюрреализмом, причем что из них первичнее — большой вопрос, и в чем-то даже намеренно риторический. Однако в данном конкретном случае эскапизм как художественный метод совершенно не подразумевает, к счастью, уход в исключительно беззаботную развлекательность и нарочитую прямолинейную жанровость, приносящих с собой в итоге плоды не разврата, но разочарования, и даже совсем не означает поспешный выход за пределы обыденной реальности, тотальное бегство от нее в миры чарующие и опасные хотя бы потому, что самой обыденной реальности в «Потерянной реке» нет совсем, или есть, но так мало, что это едва ли можно счесть оправданием. Есть лишь отблески в кромешной темноте, блики на воде, ибо в картине Гослинга первична не явь, а сон — поначалу умиротворенный, спокойный, даже коматозный, но вскорости становящийся все более кошмарным, диким, странным, сном о неовеществленной жизни, сном о любви и поиске себя там, где лишь демоны и монстры обитают, царствуют, там, где для человека нет места среди равных. Вместо нее, скукоженной до простонаружного бытописательства, правды жизни с чернушными тонами пластичная иноприродная форма, полутона иных вселенных, существующих подле нас и почти не маскирующихся, концентрированный в своей жуткой неопределенности и невоплощенности антимир, в котором существуют не люди даже, а ходячие авторские метафоры, лишенные любых явных черт собственной витальности. Во всяком случае, так происходит ближе к финалу, когда зримый на поверхности нарратив с конкретной линией сюжета сломается, исказится и перестанет вовсе быть значащим, а на его место придет кричащий в своей многофактурности макабр, который уже вовек не отпустит. Живым и здоровым, уж точно.

Впрочем, тут кажется, что Гослинг излишне усердно заучил все те многочисленные законы сотворения собственнных киновселенных, что в итоге «Потерянная река», при всей своей очевидной самодостаточности, является не меньшей, а, может быть, даже большей мистификацией несуществующих миров, чем эти сами миры, воссозданные Гослингом точно и сочно, но и не без экивоков в стороны. Отчасти все происходящее в этой картине это просто обман, самообман, обман зрения или ложь во благо — самый сложный вид обмана? Или может все это сон, от которого невозможно проснуться? А может, а может… Куда не заверни, однозначного ответа не будет. Истинный Лабиринт Фавна, селефаис и гипнос, которым грех не поддаться. Однако это лишь восприятие картины на внешнем уровне, изложенном на киноязыке дурманящих и манящих образов, за которыми прячется нечто иное и, пожалуй, в чем-то примитивное.

На самом деле в «Потерянной реке», перманентно выписывающей постмодернистские визуальные па то под Линча, то под Рефна, то под Ходоровского, то рифмуя кислотное пестроцветье Ноэ и Рефна с китчевой цветастостью всего итальянского джиалло(отсылки к «Суспирии», «Инферно» и «Синдрому Стендаля» и «Дрожи» самоочевидны, не говоря уже о парочке перепевов мотивов Бавы-отца), то давя гнетом гиперреализма и цитируя мифологию Лавкрафта с его Древними, Ктхулху и Ньярлахотепом, Богами тысячелетий, чье пробуждение лишь приведет к Апокалипсису, то в открытую заигрывая с мотивами Клайва Баркера и его диалектикой многоступенчатых бездн Ада, Гослинг говорит о вещах, которые не требуют столь сложной шифровки. Все это лишь наносная форма, излишне усложненный авторский метод, истерическая рефлексия с мясом и костями, переосмысленный и извращенный «дух» «новой французской волны», ставший уже не новой, хотя и не слишком старой еще плотью, луковичная шелуха постмодернизма, очистив которую зритель придет к истории, в которой не все предельно, но почти все предельно ясно, стоит лишь покопаться и в самом себе.

Мать, утратившая связь с реальностью, не любящая в должной мере своих двух детей, предпочитающая все что угодно, но лишь бы избегать их общества. И сами дети, для которых Мать практически чужая, иная, не своя, которую они при этом обязаны любить во что бы ни стало на фоне медленно и неумолимо погружающегося в хаос бытия. Конфликт поколений, выражающийся не в обвинениях в предательстве и неблагодарности друг друга, а в том, что каждый сам по себе, представлен лишь черно-багряному небу и тем Богам, что судят мир на краю пропасти, в котором живут Бонс, Балли и Билли, а также Рэт — загадочная и странная, как потусторонняя Белладонна, царица Смерти, проводящая Бонса по Реке Утраты, Реке Забвения. Вместо того, чтобы начать разговор, исповедаться в ошибках и грехах, вымолить прощение у непрощенной, Билли и Бонс уходят в самих себя по сути, поддаются собственной сновиденческой надреальности, предаются побегу в никуда из ниоткуда, ибо вместо простых решений в «Потерянной реке» решения трудновыполнимые. Встреча с недремающими страхами оборачивается против самих же героев, которые решили в одночасье поймать монстров, даже не догадываясь, что таковыми являются они сами.

«Тысячу раз правы создатели этого фильма!», - наверное, скажут учителя: «Мы такие разнесчастные, а дети и их родители – такие неблагодарные!». И им, несомненно, фильм понравится! А я вот скажу следующее. Школа никак не влияет на судьбу ребёнка, никоим образом не сможет изменить его характер, и не в её власти что-то перекроить в его мировоззрении. Всё вышеозначенное обусловлено воспитанием и обстановкой в семье. Если там принято трижды в день посылать друг друга в места, которых достичь невозможно, то будь хоть ты фантастическим симбиозом Макаренко с Сухомлинским, а заодно заслуженным педагогом России, Соединённых Штатов и окрестностей, ни черта не получится! Воспитывай, рассказывай трогательные байки об уединённых усадьбах – результата не будет! Если он и проявится – так это следствие обстоятельств, а не влияние школы и абстрактной болтовни преподавателей. Никакой Генри Барт с понурым взором, врождённым птозом и бровками домиком не сможет понять ребёнка, до которого ему по большому счёту как до лампочки. Брехня всё это! Не видел я взрослых, которые понимают детей! А вот таких, которые делают вид, что понимают – сколько угодно!