Отзывы на фильмы Игоря Тарадайкина без оценки

1. Господина Нолана можно похвалить за проработку материала. Не зря до премьеры появилась информация о главном источнике вдохновения братьев Ноланов во время написания сценария — «Повесть о двух городах» Диккенса. Это, пожалуй, еще и главный ответ на вопрос «Что Мистер Нолан берет из поговорки „Великие умы обсуждают идеи, средние — события, сирые — людей“». Здесь именно идеи важны, и в этом смысле Нолан очень схож с Джеймсом Кэмероном — оба создают архетипичную структуру, копать которую можно сколь угодно много — все зависит только от собственного культурного уровня.

2. C идеями как раз здесь всё хорошо. В последние несколько лет стало появляться очень много дискуссий, касающихся цивилизации. Например, о том, что сама идея Города сейчас рассыпается, города строили неправильно, и общество в обеспечении своей жизнедеятельности заходит в тупик. Например, о самой структуре человека, над которой даже в XXI веке довлеют первобытные инстинкты, пирамида Маслоу, и иже с ними. Например, о соотношении понятий «Добро» и «Зло» в условиях культурного общества, со всеми этими толерантностями, политкорректностями и прочей мурой. Нолан постарался всё это вместить внутрь рассказываемой истории. Не сильно хорошо в итоге получилось, слишком упрощенно, очевидно, ничего нового, но многим это хотя бы голову позволит включить на некоторое время, что ценно.

3. В то же время главный акцент в фильме всё-таки стоит на Брюсе Уэйне. Не Бэтмене, но человеке. Ход Нолана, начавшийся в «Темном рыцаре» достаточно смелый, именно это приписывается режиссеру — его новаторский подход. Только предстоит оценить его влияние на будущее комиксинемасферы посфактум завершения трилогии — здесь идёт полная деконструкция образа супергероя в сторону объяснимого научного реализма. Есть человек, со своим внутренним миром, своими идеалами, принципами, проблемами. В «Бэтмене: Начало» это был путь становления маски, притворяющейся человеком. В «Темном Рыцаре» — всемогущий, не дающий шанса на собственное поражение Бэтмен, от которого все абсолютно обоснованно писали кипятком — все эти полеты на «чёрном… ТАНКе» по крышам, истинные бэт-штучки и возможности практически без границ. В «Возрождении» это уставший парень, не Сова из «Хранителей», но и совсем уже не Роршах, не герой из серии про старого Бэтмена за авторством Марка Миллара, но и не та картинка, которую приятно видеть. Деконструкция. Просто живой человек, которому вроде бы и не безразлично окружающее, но уже просто надоело жить. Бэтмен, потерявший своего личного Джокера.

4. Именно за внутренним миром Уэйна интересно следить. Нолан здесь применяет приём из своего фильма «Начало», где в зависимости от уровня погружения время идёт то на минуты, то на дни, а то и на месяцы. Бэтмен и Брюс Уэйн вместе попадают в собственное лимбо, вырваться из которого труднее, чем герою Ди Каприо — у того был тотем, а у Брюса Уэйна весь город становится его тотемом. Как и Бэтмен — тотемом для города. Помнить всё очень сложно, и герою проходится проходить круги собственного ада, чтобы вернуть украденную реальность.

5. Об антагонисте говорить сложно, потому что Бэйн вышел персонажем противоречивым. Если судить по мнениям многочисленных зрителей/рецензентов фильма, многим Бэйн кажется воплощением зла, безумцем, маньяком. Мнение это как минимум надуманное. С Джокером Бэйна даже не сравнить — в «Темном Рыцаре» Джокер переиграл весь город, оставшись главным злодеем трилогии, персонажем, который в том фильме являлся темной стороной души Бэтмена (Харви Дент — светлой) и выражал в своем лице всю бессмысленность существования людей вообще. Бэйн же — это даже не конкретное лицо. Это явление. Это нежеланная, но осознаваемая неизбежность упадка. Это страх перемен, вырывания из собственного псевдоцивилизованного уютного мирка. Это неизбежность расплаты за собственные ошибки, двуногая умственно полноценная карма в маске. Это прошлое, которое может оказаться не тем, что ты себе привык представлять. Если Джокер и Харви боролись за душу Бэтмена, то Бэйн — это изощренный мотив существования отошедшего от дел человека, которому горько существовать никому не нужным, медленно умирая в одиночестве.

6. Если говорить не об идеях, а об актерах, придираться особенно не к кому. Лучшая роль второго плана в фильме, по моему скромному мнению, досталась Киллиану Мерфи — это единственный источник юмора во всей картине. За нравственными страданиями в исполнении Кристиана Бэйла наблюдать получилось с долей скепсиса — после получения им «Оскара» по другому смотришь на вещи, игра Бэйла в «Машинисте» и «Спасительном рассвете», конечно, позабористей будет. Роль второй скрипки досталась Джозефу Гордону-Левитту, справился он с ней хорошо. Без особой какой-то искорки, надо быть честными, но он почти всегда так играет, так что уровень выдержан. И скажем так, возвращаясь к «идеям» — если брать противостояние равноценных Джокера и Харви Дента, то в «Возрождении» получается как раз закат не человека, но персонажа, когда в душе Бэтмена и Брюса Уэйна есть целая «Лига Теней» в лице Бэйна и есть простой коп, который может кому-то накинуть куртку на плечи, как когда-то сделал комиссар Гордон, и этого будет достаточно, чтобы спасти мир. Также вполне себе молодец Энн Хэтэуэй, крепкий и живой получился персонаж.

7. Если задумываться и дискутировать, получится много каких-то логических ляпов. Наверняка, через какое-то время появится специальный обзор в журнале «Мир Фантастики», посвященный сему явлению, и это будет в какой-то мере справедливо. К сценарию придираться не к чему — все вполне убедительно, и категории для премии «Оскар» у фильма явно будут. Но отдельные моменты, и в постановке схваток, и с месяцами стоящей «Bat» на крыше небоскрёба, действиями Женщины-Кошки, и действиями группы комиссара Гордона, и даже самого Бэйна применительно к перспективе захватить Бэтмена — они какие-то странные. Это не суть, и никак не интонацию фильма влиять не будет, но.

8. Зато, конечно, удался финал. Это как с сериалом LOST — смотришь шестой сезон, много несуразностей и почти все не нравится, но смотришь, а вот финал, конечно, почти всё ставит на свои места. Здесь именно так. Нолан угодил и гикам-фанатам бэтмании, и зрителям, и критикам, и адептам мира комиксов, и вообще сделал всё что смог для правильной интонации. Ни одного лишнего ингредиента, блюдо подано вовремя, горячим, все довольны.

9. После такой трилогии тема Бэтмена как героя вполне может считаться оконченной — лучше уже не сделать, а если да — то лет через 20, когда Бэтмен будет нужен людям, как ниндзя-черепашки из космоса. Нолан поставил отличную точку в развитии персонажа и человека. За что ему большое кинематографическое спасибо.

Общее мнение оказалось таким — ожидалось большее, получилось значительно меньшее. Если оценивать по 10-бальной системе, у меня выйдет -

7,5 из 10

…бесконечно нескончаемое и безгранично невообразимое приключение…

…в первозданной тьме и мрачной пучине безысходности Великой депрессии тонет целиком не такая великая ещё Америка, всё скопом юго-восточное штатовское побережье и славный город Нью-Йорк в полный рост. Нищие в видавших виды концертных смокингах с увлечённым исступлением ковыряются в мусорных бачках, выуживая оттуда подкисшие, неаппетитные сандвичи. Измождённые блондинки родом из театрально-водевильных трупп ничтоже сумняшеся пред угрозой смерти голодной воруют фрукты у придорожных лоточников. А контрабандистский пароход с залихватского вида пиратским капитаном (…Томас Кречманн…) под названием «SS Venture» спешно отдаёт швартовы, зафрахтованный бесноватым режиссёром (…Джек Блэк…), которого намедни с треском в родной студии лишили должности и всех выделенных на съёмки новой кинокартины средств. В каютах также обретается честный, вдохновенный до гениальности и скромный до безобразия писатель-сценарист (…Эдриен Броуди…) и близорукая, ангельской натуры, словно первородный грех сладострастия во плоти и наяву, белокурая прима-актриса с впечатляющими профессиональными и, гхм, прочими врождёнными данными (…Наоми Уоттс…). Та, кстати, самая, у которой с переменным успехом получалось красть яблоки с прилавков из прологового заглавия…

…всё время плаванья корабельный юнга (…Джейми Белл…) взахлёб читает тоже, между прочим, ворованный из манхеттанской библиотеки томик американского поляка Джозефа Конрада «Сердце тьмы». По-юношески решив, что эта-то повесть точно и несомненно «о приключениях», он с внезапным ужасом обнаруживает со временем, про что же она, оказывается, на деле. Похожее озарение ожидает и всех остальных пассажиров, членов кинематографистской группы и членов судовой команды. Плаванье потёртого теплохода «SS Venture» оказывается не про съёмки фильма или лихое и прибыльное контрабандистское приключение с незаконным отловом бенгальских тигров в экзотическом Сингапуре. На землях полумифического острова Черепа, где оборванные и грязные папуасы столетиями поклоняются огромному с пятиэтажный дом самцу первобытной гориллы (…Энди Сёркис…), их всех ждёт массовый и коллективный суицид и групповое, неминуемое самоубийство…

…трёхсерийный «Властелин колец» стал для новозеландского, честно признать — не абы какого популярного, маститого и именитого режиссёра Питера Джексона кульбитом, совершённым против известных законов физики намного выше собственной головы. И явился совершенно уникальным с точки зрения коммерческого кинематографа явлением с тремя миллиардами долларов кассовых сборов. Но с его же «Кинг Конгом» 2005-ого с самых начальных титров творится что-то и вовсе потустороннее и невероятное. Нет, это уже не качественный сдвиг на порядок теперь уже от экранизации озвученного выше по течению культового фэнтезийного литературного «кирпича», но прыжок куда-то за самые далёкие облака, в лазурные и бесконечные глубины стратосферы. Джексон, питающий очевидно нежнейшие и влюблённейшие чувства к оригинальному легендарному Кинг Конгу года 1933-его, серьёзнейшим, скрупулёзнейшим и дотошнейшим образом реконструирует с помощью всего финансового и технического могущества голливудских кинодельческих артелей, мастерских, мануфактур и лабораторий извечный, краеугольный, сказочный миф о красавице и чудовище, этакий аксаковский «Аленький цветочек» на очень современный и своеобразный лад…

…то, как Джексон оперирует гигантскими формами и титаническими масштабами в «Кинг Конге» — тема и повод для отдельной статьи, если и не диссертационного эссе. Равно как и тот факт, что новозеландец вложил в ленту двадцать миллионов личных долларов, создав тем самым эдакий анти-гонорар, купив себе право на реализацию детской мечты — переснять самому и лично заветное кинематографическое чудо из далёкого тридцать третьего года двадцатого столетия. «Кинг Конг» это абсолютный максимизатор личной выразительности, персонального бессознательного и индивидуального сознательного. Здесь, как в кэмероновском «Титанике», последнее из того что хочется и нужно делать — разбор по кадрам и раскладывание по полочкам. Ведь глядя на экран каждый может и должен вспомнить нечто своё интимное и глубоко внутреннее. Потому как невозможно безучастно смотреть, как десятиметровая обезьяна с полным отчаяния взглядом печальных глаз хватает с тротуара всех белокурых девушек напропалую, исступлённо надеясь отыскать ту самую, свою неповторимую и единственную. Да и потом, когда они уже вдвоём кружатся по заледеневшему и заснеженному нью-йоркскому озеру, радостно заливаясь счастливым смехом взаимного обретения друг друга, глядя на всё это, ощущаешь внутри некое странное, полузабытое, непривычное ощущение, тянущую и щемящую просьбу о том, дабы этот двухсотминутный праздник никогда-никогда не кончался…

…в финале резюмирующем нынче всего два слова. «Кинг Конг». До этих самых пор не смотревшим — только трепетно, со счастливым вздохом замирания искренне и торжественно позавидовать. Единожды соприкоснувшимся — трогательно, с несомненным пониманием тепло и заботливо посочувствовать. Ведь великолепное и потрясающее трёх с половиной часовое визионерское потрясение Питера Джексона под названием «Кинг Конг», подобно пьянящему и терпкому величественному послевкусию взаправдашнего тихоокеанского выдержанного до угольной черноты рома, даёт себя прочувствовать в полной мере лишь после второго, третьего, а то и вовсе — четвёртого полновесного глотка. Раскрываясь и разливаясь изнутри во всю ширь персонального восприятия удивительным и неповторимым дижестивом. Единственным в своём роде. Пропустить или побрезговать которым — превыше обыкновенных, человеческих киноманских сил. Ибо воистину, пред взором сотворяются отнюдь не кадры киноплёнки, пускай и самые дерзкие и талантливые из ныне запечатлённых. Но чёрная, чёрная магия. Словно весь мир вдруг свернулся в один волшебный и поразительный, фантастически незабываемый киноэтюд. И всякое осознание реальности превратилось неожиданно в магическую, старинную со скруглёнными уголками таинственную дверцу. Сладко подмигивающую нам полированной бронзой вычурной привратной ручки, только и ждущей того чарующего мгновения, когда за ней откроется подлинная сказочная киномистерия. Именно такая, какой всем и каждому так давно и долго уже не хватало…