Отзывы на фильмы Дэвидa Хиршфелдерa c нейтральными оценками

1919 год. Отзвучала кровавыми набатами Первая Мировая Война, принеся с собой не только терпкую сладость победы, но и горечь, невыносимую, невыразимую, неизъяснимую горечь миллионов утрат. Кто-то уж никогда не обнимет своего любимого мужа и отца, не прижмется щекой к уставшему лицу обожаемого сына, вернувшегося с полей битв иным, изменившемся, познавшем в одночасье истинную цену жизни и неизбежность смерти. Кто-то отплачется, отвоет свое, но он будет знать, что остался жив. Кто-то, но не Коннор, жизнь которого отныне разделилась надвое — на рай довоенный, когда и сыновья были рядом, и жена была жива, и яркость красок вокруг была слепящей, и на ад послевоенный, когда цвета потускнели в испепеляющей черноте, когда Коннор потерял всех, кто определял неизбывную сущность его пребывания на этой вековечной грешной земле. И он отправляется к берегам Галлиполи, чтобы найти и вернуть на родную землю тела своих сыновей, даже не подозревая, что в этом мучительном путешествии он обретет сызнова смысл своей жизни.

«Искатель воды» 2014 года — дебют знаменитого автралийского оскароносца Рассела Кроу, в чьей актерской карьере ныне наметился ощутимый спад и игра на одних и тех же приемах и шаблонах — обязывает, пожалуй, к очень многому изначально, на первый взгляд являясь не просто красочной исторической зарисовкой, не просто ожидаемым обращением Кроу к своим истинным корням, не просто его долгожданным кинематографическим возвращением в родные пенаты, но фильмом, который помимо того, что жанрово очень уютно и крайне выгодно устроился между военной драмой, семейной сагой и историческим эпосом, должен был бы стать фактическим magnum opus и реваншем Кроу после ряда откровенных творческих неудач. Тем более, что фильм принципиально берет исключительно крупными авторскими мазками и непростыми, но актуальными темами, начиная от приснопамятных подвигов австралийцев под Галлиполи(высокий уровень патриотизма включен на полную мощность!) и завершая отношениями между Востоком в лице тогда еще чрезвычайно враждебной Османской империи и, собственно, Западом, представленном в благообразном лике Австралии(причем предпочитая соблюдать баланс и не чернить черных, как и чересчур не обелять белых), попутно разряжаясь на размышления о сущности взаимоотношений отцов и детей, дабы усилить акценты на общегуманистической универсальной и пластичной авторской мысли, существующей в «Искателе воды» над всем слишком спорным и очевидно полемическим. Фильм нарочито избегает всех мыслимых и немыслимых острых углов в повествовании, поступательно из серьезной, хотя и по-голливудски выхолощенной и выкрашенной в радужные цвета драмы превращаясь в некое подобие усредненных, очень посредственных, лишенных любой индивидуальности и зримого авторского почерка любовных мелодрам на фоне масштабных, слезоточиво пафосных военных сражений, обретающих в картине оттенки всеобщей символичности монументальных битв одной цивилизации против другой. Битв, определяющих все и вся в каждом человеке. Битв, переслащенных от дурной пафосности, которую выдают без зазрения совести за жизненность. Только вот ее совсем не ощущается в картине, есть тлетворная безжизненность, спекулятивность и манипулятивность, звучащая громогласно в каждом кадре фильма, в каждом степенной монтажной фразе, скроенной под звуки намеренно выбивающего слезу саундтрека. Даже если принять тот факт, что в основе нехитрой в общем-то фабулы фильма, напоминающей «Спасти рядового Райана» наоборот с большим привкусом трагизма(отец приезжает на поля битв, за телами своих уже мертвых сыновей), лежат дневники и письма настоящих солдат, а сцены военного плана были вдохновлены военной литературой, но явно очень однобокой, это не отменяет того, что «Искатель воды» сам перманентно льет несвежую уже воду на голову зрителям, твердит очевидные истины об ужасности любой войны, призывает к пониманию и обретения веры супротив пирровой победе тотального отчаяния. То есть ничего нового Кроу не говорит, Америки не открывает и уж тем более не закрывает, мысля категориями упрощенности, и приблизительно такие же темы затрагивает любой военный фильм, снятый и до, и после «Искателя воды». Очевидно, что у фильма много общего по духу и букве не столько с «Яростью» Эйра или противоречивым «Снайпером» Иствуда(роднит их тема войны как таковой, даже без явной привязки к истории), сколь с «Австралией» База Лурманна — красочно, на грани китча, сентиментально, до почти вульгарной бульварности, слишком просто и доступно, что бы фильм можно было счесть реальным авторским высказыванием и полноценным историческим осмыслением(далекий фильм 1981 года «Галлиполи» и то выигрывает несметное количество очков у фильма Кроу загодя), и откровенно беззубо в своей драматичности, которая при приближении к финалу становится очень клишированной. Причем немало претензий можно предьявить как к любовной линии фильма, решенной без особой драматургической реалистичности, так и к линии военной, синефильски следующей по линии все того же Спилберга. Но если содержание фильма представляет из себя аппликативный набор клише, спаянный без особого удовольствия, а все центральные философские постулаты сводятся лишь к теме своеобычной жестокости войны, своеобычного же патриотизма и спасительной силы любви, пускай и со стороны сиюминутной турчанки Айше, чье имя рифмуется так или иначе со словом «клише», ибо героиня Ольги Куриленко более чем архетипична, и любви отца к своим сыновьям, то форма фильма гиперэстетизирована до фетишизма. Но чем больше зрителю дают холодные контрастные и бесстрастные операторские души пейзажей, чем больше зрителя нагружают мелодикой и поэтикой, тем больше явственно возникает ощущение, что лишь таким образом Кроу заполняет множественные авторские лакуны, заменяя глубину взгляда на историю и жизнь ее визуальной пустотой.

Но одно дело стремится к подобной многоголосице, не превращая ее при этом в вавилонское столпотворение, а другое, но куда как более важное — создавать предельно цельный и честный фильм, лишенный любых ноток эскапизма и формализма в пику доминирующему в данном случае реализму, на который по идее и должен был быть главный упор в «Искателе воды». Но на поверку Кроу пошел по проторенной тропе вящего отсутствия любой пронзительной и правдивой реалистичности, укутав свой режиссерский дебют в приятные в своей визуальной поэтичности и в чем-то даже навязчивой лиричности одеяла крайне поверхностных взглядов, которые удобны просто потому, что они просты и понятны, не требуя излишнего углубления, настолько, что в фильме deux ex Machina начинает безраздельно властвовать, подавляя в конце концов все, включая здравый смысл и истинную драму, ставшую в «Искателе воды» дешевой и простонаружной, не берущей за душу и растворяющейся в лапидарно-бездарном киноязыке, лишенном объективной авторской зрелости. Но, как известно, ура-патриотизм и упор на псевдожизненность города берет всегда, имея всегда же и низкий порог художественной ценности.