McCord, Camille. Отзывы на фильмы c положительными оценками

Святая Троица глубоко озабоченных и морально отмороженных тинейджеров, мечтающая лишь о том, как бы искусно вставить свои штепселя в мохнатую розетку, соглашаются на свидание вслепую с рыжеволосой со всех местах бестией, с которой их свела судьба на просторах интернета, пообещавшей им на грязном глазу незабываемый промискуитет втроем, вчетвером и, возможно, с собачкой. Пав жертвой рокового влечения, неудержимого спермотоксикоза и вящего желания избавиться и мир, и самих себя от тягостей собственной девственности, молодым людям вскоре суждено будет узнать почем фунт плоти в застенках заброшенной где-то на пыльном американском Юге тоталитарной секты, вся суть порочной веры которой сводится к тому, что не возжелай ближнего своего, особенно если он волосат и одного с тобой пола.

Впервые широко представленный в рамках международного кинофестиваля «Сандэнс», фильм «Красный штат» 2011 года выпуска режиссера Кевина Смита на первый взгляд принадлежит к типическим уже ныне представителям постмодернистских триллеров и хорроров, зачатых еще в начале 90-х годов Квентином Тарантино и Робертом Родригесом, но перерожденных заново уже в нулевых творениями юродствующего в кинематографе рокера Роба Зомби, любителя некошерных мясных блюд Элая Рота и мастера тотального отсутствия хорошего вкуса Бобкэта Голдтуэйта, и призванных в первую очередь придать очевидным синематическим формам неочевидное, лишенное напрочь шелухи архетипичности и шаблонности содержание, сочетая несочетаемое в удобоваримые кинематографические образцы, существующие сугубо на своей, исключительной авторской волне с четким аутентичным почерком и ярким киноязыком, узнаваемым обычно с первых монтажных фраз. Собственно, не будь в современном кинематографе сих представителей, включая, конечно же, и самого Кевина Смита, кустарные «Клерки» которого воспели оду всеамериканскому раздолбайству и фатальному неудачничеству("Обломовщина», только сбоку и взросшая на современной американской почве, из историй о Данте и Рэнделле, Джее и Молчаливом Бобе), то ни о какой внятной ревизии существующих жанров не стоило бы даже говорить в перспективе, ведь именно они противопоставили себя, как в свое время представители французской «новой волны» и итальянского неореализма, старым закосневшим нарративным формам, заплесневевшим в нарочитой шаблонности жанрам и тем, кто им преданно служил. Это был бунт, вакхическая революция, ставшая результатом главного побуждения — если не тотально изменить мир, то хотя бы изменить кино, перелицовывая его по-своему, как Демиурги, не копируя реальность, а ее дополняя, оттеняя или отменяя.

«Красный штат», поначалу притворяющийся крайне банальным молодежным хоррором с явным креном в порнопыточные чудеса современности с постмодернистскими вывихами в духе позднего Уэса Крейвена, поступательно оборачивается весьма недвусмысленной сатирой на все то, откуда езмь пошла американская сущность как таковая, рисуя в ярких красках броского провокационного абсурда как своеобычный южный консерватизм, мало чем изменившийся со времен Конфедерации, так и религиозный фанатизм, доходящий в ленте до бесконечных пределов фундаментализма и джихада по гомофобному и прочим девиантным принципам. Истинная вера в Бога в картине подменена истовым поклонением самозванному Пророку, внешне смахивающего на обыкновенную белую шваль, вещающему на первый взгляд правильные вещи, будь-то сохранение семейных ценностей или верности христианским догмам, сохранение собственной внутренней чистоты при внешней угрозе соблазнов и пороков, однако есть одно немаловажное «Но», делающим всю центральную тираду ленты не ее философским скелетом, а воплощенной крайностью, за которой нет ничего, кроме бездн Ада. Будто напрочь отказываясь от прошлых выводов в «Догме», где Бог все-таки еще существовал, а ангелы и демоны бились с энтузиазмом за спасение душ человеческих, Кевин Смит в «Красном штате» предрекает не катарсис, а апокалипсис, причем уже для всех. Настоящей веры хоть во что-то или в кого-то в «Красном штате» нет; есть лишь фанатический блеск, ведущий как к темным лесам полного самоуничтожения, так и к влажным джунглям Джорджтаунской бойни, отголоски которой отчетливо слышны в фильме Кевина Смита, пускай и завуалированно в том творящемся кровавом абсурде, конца которому будет не видно вплоть до сугубо обобщающего финала, превращающего «Красный штат» из истории частного религиозного безумия в нарочитый политический памфлет, осуждающий уже фанатизм иного, государственного плана. Смит по сути выносит приговор не только конкретному американскому консерватизму в отдельно взятых Штатах, но всей системе, для которой это сладкое слово «демократия» не означает ровным счетом ничего. Тоталитарная сущность условной секты в югах США становится и символом тоталитарной сущности всей американской системы, которая так же с легкостью меняет минусы на плюсы, стирает врагов в кровавый порошок, а лишних людей, узнавших слишком много, и вовсе растворяет в кислоте.

Впрочем, инвектива всему американскому в этом антирелигиозном гран-гиньоле кажется нанизанной токмо для провокативной галочки, ведь с таким же успехом все происходящее в ленте можно вписать и в реальность любой страны мира. В конце концов, секты есть везде, спецслужбы всех стран действуют по неизменному веками принципу «нет человека — нет проблемы», круговой порукой поражен даже самый идеальный дивный новый мир, а неполовозрелые юнцы всегда и везде хотят превратить свои хилые стручки в твердые баобабы, пускаясь во все тяжкие хостелов и иже с ними. Смена ролей жертв на палачей, а палачей на агнц на заклание сути не меняет, как и то, что фильм довольно быстро начинает терять жанровые координаты, уходя из пространства макабрического в комическое. Впрочем, смех этот, эта комичность с нотками беккетовского абсурдизма еще сильнее добавляют в кинематографическую палитру «Красного штата» ноток безысходности, обреченности как для отдельных персонажей, так и для общества в целом, в котором насилие приравнено к норме, а во имя Иисуса приносятся ритуальные жертвоприношения. «Красному штату» не хватило предельной условности, тогда как нарочитая конкретиризированность и морализаторство в лоб с последующей веселой кровавой баней кажутся этаким переосмыслением антиамериканизма Майкла Мура. Только у Мура выходит лучше и мощнее, а у Кевина Смита в «Красном штате» натуралистичнее и веселее, но Муру таки все равно веришь больше.