Arnaud, Virginie. Отзывы на фильмы

Усман, чернокожий полицейский, живущий в неблагополучном пригороде Парижа, и столичный следователь, метросексуальный хлыщ Франсуа, озабоченный не столько расследованием очередных преступлений, сколь просто сексуально озабоченный, обьединяются в неравный дуэт для выяснения причин жестокого убийства жены большой правительственной шишки.

Жанр «бадди-муви» на просторах европейского в целом и французского в частности кинематографа, за исключением трилогии «Откройте, полиция!, или Продажные против продажных» классика французской сатирической комедии Клода Зиди, не сумел по-настоящему прижиться, в первую очередь, из-за некоторых специфических особенностей этого жанра, совмещающего в себе элементы комедии, боевика и классического драматургического противостояния двух противоположностей, вынужденных волей случая обьединиться во имя решения первостепенных задач. Во французском жанровом кинематографе такого рода развлекательность и сюжетная игривость, созданная ради самой игривости, кажется чуждой и схематичной, ибо герои французского нуара в лицах Алена Делона и Жан-Поля Бельмондо это всегда обреченные на индивидуальное противостояние всему миру и системе одиночки, не ведающие страха, но знающие привкус сожаления и раскаяния. Им не пристало веселиться вместе с напарником по несчастью; они — правильные.

Вторая по счету полнометражная режиссерская работа Давида Шарона, фильм «Шутки в сторону» 2012 года в свою очередь показал зрителям копов неправильных, очень далеких от канонов французского жанрового кино. Герои Омара Си и Лорана Лафитта являются всего лишь офранцуженной экстраполяцией архетипических персонажей американского «бадди-муви», к которому картина «Шутки в сторону»(в оригинале же просто «По разные стороны», подразумевая исключительно социальную составляющую фильма) относится в большей степени, нежели приключения продажных из картин Зиди. Собственно, Давид Шарон сам и определил для себя кинематографические ориентиры при создании своей ленты: это «Полицейский из Беверли Хиллз», на который настроен мигрант Усман, и «Смертельное оружие» с «Профессионалом», которые поглощат классический буржуа Франсуа. На деле же Шарон предпочел ограничиться легкой визуальной стилизацией под американский олдскул, насытить юмор типично американским же нижепоясным юмором, и, пожалуй, — все.

На самом деле «Шутки в сторону» находится где-то между серьезностью и лирикой картин Лотнера и отвязным содержанием привычных американских картин о двух противоположностях, объединившихся во имя закона и порядка. Традиции приятельского кино соблюдены в духе современного постмодерна, но соблюдены с истинно французским шармом, ибо в равной степени в ленте нашлось место и для динамических экшен-вкраплений, и для хорошей драмы, построенной на актуальной социальной проблематике, которая в картине устами Усмана подчеркивается наиболее жирно и конкретно, ибо двое главных героев действительно ведь разные даже чересчур, и цвет кожи в данном случае является вторичным.

Франсуа — это типичный французский буржуа, относительно довольный своей жизнью, своим положением дел; у него все стабильно и безотносительно от царящей вокруг него социально-политической ситуации. Его прошлое режиссер намеренно делает расплывчатым и туманным, показывая его в русле откровенно гротескного героя-любовника, помешанного на опасных связях, рискованном промискуитете и вечном поиске не настоящей любви, а простой влюбленности на одну ночь. Он доволен своей жизнью и успешен в профессии. Он типичен.

Усман же персонаж то просто трагический, то трагикомический. Его едва ли характеризует фраза про своего среди чужих и чужого среди своих. Образ Усмана начертан в ленте более полнокровно, не общими фразами и набором гэгов, а через призму большей конкретизации. Об Усмане зритель узнает много больше, чем о Франсуа, призванном по сути лишь солировать в дуэте, и то не всегда главные партии. Местами герой Лафитта декоративен и декларативен, в отличии от Усмана, стающего главным выразителем всех идей картины, заключающихся в поиске взаимопонимания между людьми не только разных рас, но и социального положения, в разрушении конфликта между буржуа и пролетариями, изменившегося под влиянием нового времени не так уж и сильно.

Детективная интрига в фильме Давида Шарона на выходе кажется просто приманкой, фоном для раскрытия гораздо более важных тем, в которых слышны не слабые отголоски, а надрывные крики современного французского общества — многополярного и многоконфессионального, сложного и неоднозначного, в котором нет ни правильных, ни неправильных копов, все проблемы которого не имеют слишком простых решений. Тут уж поневоле шутки должны быть отброшены в сторону, ибо очень многие находятся не у одной баррикады, а у очень многих. Но ведь как все просто начиналось, потому окончательный привкус от фильма Давида Шарона отдает и слащавой голливудщиной, и горьким реализмом в одночасье, но ни в первом, ни во втором фильму не удалось достичь ощутимого успеха, став просто сатирическии фельетоном с долей прямолинейной социальной критики без лотнеровских драматургических переломов, но и без многоточий американского «бадди-муви».