Отзывы на фильмы Эллы Смит

Вы когда-нибудь видели, чтобы брали батон, да, целый батон и размазывали по нему 20 граммов масла? Посмотрите Чрево.
Я не зря посмотрела этот фильм один из первых - описание просто бомба! Сколько социальных тем и жизненных ситуаций можно было обыграть и отработать. Тема клонирования достаточно однобоко идет в фантастике, но в драме можно было отобразить все трудности существования, философские и религиозные сложности нашего бытия. Было ли это в кино? Нет. А как оно вообще могло быть! Перед нами задворки мира, какое-то захолустье, пустое, безызвестное и никому не нужное. Здесь можно спрятать любую тайну и избежать любых проблем. Зачем напрягаться? Давайте покажем 30 лет жизни. Они будут есть, спать, бездельничать, обозначим что главная героиня работает через инет, а главный герой пару раз походит в школу. А все остальное в трубу. Кому нужны идеи? К чертям! Это же любовь! Любовь все сожрут, да еще и постельную сцену под конец засунем, чтобы перед финалом не дропнули.
А еще пусть главная героиня будет весь фильм с каменным лицом без эмоций, а главный герой будет вести себя как дурачок с IQ в 20 баллов. Она будет о нем заботится, и телочки потекут.

Не жалейте масла люди, не жалейте.

Почему вампиры в кино - хищные, стремительные, сексуальные, зачастую трагические убийцы, а зомби - медлительные, тупые и примитивные животноподобные существа, этакие стереотипные реднеки потустороннего мира? Хотя по сути и те, и другие - живые мертвецы. И в народных легендах упыри, за неимением жертв, спокойно перекусывали своей гниющей плотью (да, вот так некузяво). А потому что пиар плохой.

Мое любимое киновоплощение зомби - сериал "Во плоти", где они как раз нестандартные. И вот стало интересно, откуда пошел в киношных ширнармассах этот стереотип.

Дебют Ромеро - черно-белый, с небольшим бюджетом, смешной и жуткий. Большинство из того, что тут показано, сто раз использовалось в других фильмах, и поэтому так не впечатляет - маленькая группа людей прячестся в доме от легиона зомби, наступающих медленно, но неотвратимо, как сама смерть, близкие - вернее уже бывшие близкие - в их рядах, надо заколотить окна-двери, радио и ТВ - постоянный комментатор апокалипсиса (так можно сэкономить на бюджете, не показывая всепланетные ужасы, а рассказывая о них).
Все живые персонажи очень разные, что фильму в плюс. Особенно хорош герой в исполнении театрального актера Дуэйн Джонса.

"Барбара, они идут! Они идут за тобой!"

Полноформатный американский дебют известной иранской постановщицы Маржан Сатрапи, обладательницы Золотого Льва Канн и Пальмовой ветви Венецианского кинофестиваля, режиссера поразительного «Персеполиса» и пронзительного «Цыпленка с черносливом», фильм «Голоса» 2014 года искушает своей неожиданностью и своевременностью, а не, допустим, чистотой или свежестью, поскольку со вторым и третьим у фильма большие проблемы, но не сказать, что бы это было плохо или просто удручающе. Что примечательно, вступив на жанровую тропу братьев Коэн, Кевина Смита, Хичкока и Рольфа Де Хира времен эпатажно «Непослушного Бабби», Сатрапи сумела избежать заплыва на берега тотальной клишированности, неизбежной в этом случае, постепенно отыгрывая в изобретательном по своей структуре шизофреническом нарративе ленты тузы авторской многозначительности и универсальности посылов, невзирая на демонстрируемую порой чудовищность, аберрантность и дикость происходящего. Тонкую грань между показной нормальностью, непоказным сумасшествием и бесконтрольным хаосом в царстве всеобщего насилия Сатрапи переходит с легкостью, при этом не страдая нигилизмом или ожидаемым избыточным натурализмом. Впрочем, погружение в скудное житие-бытие глубоко больного человека и не может быть иным. Концентрация же психоза не будет превышать летальную дозу, хотя и ирредентистического катарсиса все же не предвидится. Сатрапи в «Голосах» рисует галлюциногенную картину маслом и черными красками, лишь с небольшим, откровенно абсурдистским просветом в финале.

Собственно, фабула ленты первоначально кажется даже чересчур традиционалистской с точки зрения своей жанровой принадлежности. Эдакая тривиальная завязка тривиальной романтической комедии, на первый взгляд, в которой странный, но привлекательный молодой человек Джерри, трудолюбивый работник среднестатистического американского конвейера, живущий тихо-мирно в домике с двумя зверушками, влюбляется в пышущую анархистской сексуальностью деву Фиону, к тому же свою коллегу. Кажется, что, несмотря на все странности в поведении Джерри, любовь будет обоюдной, хотя и не без препятствий на пути своего неизбежного положительного развития. Все практически типично и даже архетипично, но это совсем не так. Сатрапи уверенно жжет напалмом по-кевинсмитовски вплоть до того момента, когда отливающая социальной сатирой романтическая комедия внезапно вырулит в сторону дерзкого, а местами и мерзкого психопатологического триллера, который будет то отпускать, то вновь затягивать зрителей, не давая возможности даже вдохнуть или выдохнуть. Кажется порой, что безумнее не будет, но фильм таковым становится, будучи унавоженным для пущей убедительности изощренным гротеском и извращенным лоском. Сатрапи без оглядки создала кино-кривое зеркало реальности, лишив надежды всех на изгнание демонов и стирание голосов с матрицы разума, ибо с ними на поверку намного комфортнее, чем без них. Все могут стать послушнее и покладистей.

История любви превращается в историю болезни, причем режиссер выбирает позицию не отстраненного авторского взгляда на вещи, но остраненной констатации безумия отдельной человеческой единицы. Зритель видит мир глазами Джерри, и мир этот, признаться, куда как кошмарнее, чем можно было предполагать сперва, но что если деменция, по Сатрапи, является новой нормой, и Джерри на большем, масштабном фоне смотрится как «один из», а не просто один. В своем безумии, приводящем в итоге к крови и насилию, к массовым убийствам, которые он не осознает именно как убийства(Раскольников наоборот с полностью атрофированным чувством жалости), он совсем не одинок, но он гораздо более честен и чист, чем все те, кто приторно улыбаются, но плачут в глубине души, надевают маски собственной обычности в то время, как тараканы в их головах устраивают очередную сексуальную оргию. Бэкграунд Джерри состоит сплошь из лжецов, лицемеров, фантазеров и просто идиотов, которые постоянно притворяются, лишая себя даже права на свободу воли. Несчастный влюбленный в исполнении Райана Рейнолдса же в свою очередь полностью свободен и, хоть эта его тотальная свобода чрезвычайно опасна, но по Сатрапи же она и нарочито прекрасна, ведь он насквозь честен. И с самим собой, ибо с шизофренией он примирился уже, отдавшись во власть голосов, и с окружающим миром, для которого он такой же как все, такой же обладатель псевдоискренней маски и идеального домика, будто сошедшего с картин Нормана Рокуэлла. Джерри жалок, страшен, но разве не таков каждый человек, стоит только присмотреться к нему пристальнее, вскрыть его снаружи и изнутри? Нормальных людей нет в принципе, все больны, но лишь немногие примиряются с собственной невменяемостью.

И фильм Маржан Сатрапи, не вписывающий совершенно ни в какие стандарты, координаты и даже жанры, а настроенный исключительно на свою волну, и есть тем самым неизбежным процессом социальной вивисекции, бескомпромиссного и циничного расчленения на части хрупких основ современного общества, которое безумно, неизлечимо безумно. Является ли фильм «Голоса» шоковой терапией? Едва ли. Или просто диагнозом без способа лечения? Отчасти. Было бы непредусмотрительно считать, что от патологии легко избавиться любовью. Патология в лице Джерри это уже неизбежность, которая не нуждается ни в чем, кроме смирения тех, цепные псы вменямости которых все еще сторожат разум. Но наступит момент, когда и они заговорят, и таких Джерри будет уже легион. Впрочем, это уже так и есть.