Отзывы на фильмы Натальи Вавиловой

…чувственная драматургия социалистического мелодраматизма…

…в центре повествования, растянувшегося на два с половиной часа кинотеатрального времени и два десятка лет экранного хронометража, история трёх подруг, понаехавших покорять столицу из периферийного захолустья. Выдержанная и решительная Катерина трудится на заводе. Скромная и простоватая Антонина работает штукатуром. Взбалмошная и мечтательная Людмила вкалывает на хлебозаводе. Вторая в итоге выйдет замуж за простого работягу и нарожает ему троих сыновей. У третьей случится бурный и почти авантюрный брак с явно не изуродованной интеллектом восходящей звездой советской хоккейной сборной. Закончится данное супружество его исступлённой алкозависимостью и её закономерным разводом. Основная же и самая интересная жизненная повесть как раз оказывается у первой героини. Катерина закрутит роман с останкинским телеоператором Рудольфом. Вскорости от него забеременеет, родит девочку и окажется им же брошенной. Несмотря на такой удар судьбы, дочку Александру она благополучно и целиком самостоятельно вырастит. Где-то между роддомом и любовными метаниями закончит профильное высшее учебное заведение и сделает головокружительную карьеру на своём же заводе до уровня директора предприятия с тремя тысячами подчинённых ей лично работников…

…успехи в сфере самореализации, что правда, соседствуют в главной героине с дефицитом достижений в личной жизни. Отсутствие любимого мужчины в жизни Катерины действует на неё угнетающе. До той самой поры, когда в вагоне пригородного электропоезда ей не встречается слесарь из некоего неназванного в ленте научно-исследовательского института по прозванию Гога. Который представляется в дальнейшем то Гошей, то Жорой; а время от времени и вовсе — Георгием Иванычем. В меру нахальный, относительно интеллектуально наполненный, немного эксцентричный, со своеобразной жизненной позицией он с первого взгляда и начальной фразы приходится Катерине весьма по нраву. С последующим развитием взаимной симпатии до состояния обоюдной влюблённости…

…по смыслу определения и точкам восприятия, «Москва слезам не верит» в современных терминах и обозначениях — классический сюжет о девушке самостоятельно добившейся успеха и построившей карьеру собственными усилиями. Одновременно с этим, кино режиссёра Владимира Меньшова это женская история о женской судьбе. С известной долей простоты, ни в коем случае не доходящей до пошлых банальностей. Пожалуй, лента одинаково сильна, филигранна и утончённа в первую и главную очередь тем, что это «просто» кино. Звучит такое определение до странноватого избито, но секрет успеха творения Меньшова именно в просторечных лёгкостях и несложных натуральностях. «Москва…» — не история сооружения социализма в некоем сферическо-вакуумном пространстве затерянного в лесах селения. Картина не заигрывает со зрителем, не бахвалится и не усложняет чрезмерно там, где без этого можно непринуждённо обойтись. Здесь без приторных избытков и в идеальных пропорциях нарратив мастерски приправлен сердечными переживаниями, мировоззренческими соображениями, животрепещущими экивоками и исключительной драгоценности цитатами. Ну кто, например, нынче не в состоянии до последней буквы и каждого знака препинания повторить, допустим, такое: «…ляпай. Но ляпай уверенно. Тогда это называется точкой зрения». Или этакую сентенцию: «…шашлык женских рук не терпит. Вон, идите туда, — ваши места в зрительном зале». А классическое: «Полюбить — так королеву! Проиграть — так миллион!» и вовсе знает сейчас каждый первый. В совокупности всех этих прямых достоинств режиссёру удалось добиться полного эффекта погружения. Даже, наверное, буквального врастания зрителя в придумано-реальную жизнь трёх подруг…

…публика на самом деле околдована Меньшовым и его киносочинением уже тогда, когда в кадре появляется замечательный Владимир Басов. Он тут представляется просто Антоном, без отчества. Потому как оно, отчество — исключительно для подчинённых. И произносит вслух самую главную содержательную ценность фильма: «…в сорок лет вам будет казаться, что вот теперь только и начинается ваша жизнь». Для Катерины это изречение станет чародейским заклинанием и сказочным пророчеством. Когда Меньшов включит кинематографическую хроносферу и зритель вместе с персонажами окунётся во временную протяжённость пространственных координат удалённостью в двадцать лет от произнесённой фразы, она, устало сидя на дощатой лавке междугородней электрички, наконец поймёт — никогда не поздно начать всё заново. Каким бы запоздалым это самое всё вокруг ни казалось…

…«Москва слезам не верит» уже несколько десятилетий неизменно приводит в восторг и подкупает своим очарованием новых зрителей. И ласково окутывает уютным восхищением верных и родных уже почитателей. Она — тихая, мягкая сказка. Добрый, душевный сувенир. Выдержанное, умиротворяющее удовольствие. Маленький и нежный ломтик непритворного киношного волшебства. Яркая и чуткая фантазия о настоящей любви. Которая, как известно, не замечает, не допускает и не приемлет никаких преград…