Cooke, Vanessa. Отзывы на фильмы

Дикий Дикий Запад второй половины ХХ века. Непокоренный. Жестокий. Страстный. Здесь царствует с необоримостью и неизбывностью своей лишь право силы, право первого выстрела без остатка пороха, право быть правым в мире неправых и неправедных, идущих по пути разрушения. Фермер Джон, утративший все что было ему дорого в результате нападения дикой банды насильников да убивц, клянется отомстить и встает на тропу вендетты по прямой в то время, как все небольшое поселение, родной дом Джона, его вотчина и тризна, оказывается случайно вовлеченным в водоворот насилия, приобретающего все более хаотичный и инфернальный характер.

У вестерна с 60-х годов прошлого века наблюдалось два вектора развития — классический американский, задавший канон всему жанру, и европейский, разветвленный на итальянскую разновидность, преимущественно эксплуатационного плана, и немецкую, предполагающей реваншизм по отношению ко всем основным чертам жанра и выдвигавшем на первый план персоны угнетенных, но не угнетателей. В то время, как классический американский вестерн умирал, эти две новые ветки его обогащали, делали гораздо более универсальным и всеобъемлющим, чем было на самом деле ввиду исключительной взрощенности вестернов на почве американского менталитета и истории, которую классические их образцы стремились осмыслить, окультурить и по сути окультивировать. На современном же этапе кинематографической эволюции наблюдается определенный постмодернистский реваншизм и появление на европейском пространстве так называемых «альпийских вестернов», являющихся таковыми даже не наполовину, а на треть.

«Спасение» 2014 года, впервые широко представленное на прошлогоднем Каннском кинофестивале, известного датского режиссера Кристиана Левринга, одного из демиургов «догматизма» и самого мягкого его представителя по сравнению с Фон Триером и Винтербергом, на первый взгляд является картиной в своей жанровой принадлежности чересчур простой и слишком лапидарной, этаким сиюминутным взглядом на классическое американское искусство ироничным датчанином, решившим войти в непривычные для себя жанровые реки, ничтоже сумняшеся используя многочисленные шаблоны в немноголиком художественном пространстве картины. Однако вяжущаяся стандарность картины вкупе с изысканной формализированностью, упором на внешнее при скупости внутреннего, кажется не более чем обманом и заигрыванием режиссера, тем самым оглушительным критическим кирпичом, летящем со всего маху во все звезднополосатое ура-патриотическое, каковой, к примеру, была вся трилогия «США — Страна возможностей» главного датского провокатора и жанрового пенетратора с коммунистическим блеском рьяного революционера Фон Триера.

Только Левринг действует от противного, не выворачивая наизнанку все прелести и тонкости американской души, а буквально следуя привычным канонам усредненного до типичности классического американского вестерна, доводя до логического абсурда все то, что даже в спагетти-вестернах уже было проявлением дурного тона. По сути «Спасение» — филигранное по форме, но бедное и предсказуемое по содержанию — оказывается картиной, которая попросту деклассифицирует вестерн как таковой, сведя все его главенствующие черты до рутинности, бессмысленности, безвкусицы, которые по сути отыгрывают Ее Величество Сатиру. Картина откровенно вычурна и манерна в своем амбициозном стремлении быть тем, чем она не является — вестерном — что «Спасение» в своей неизбывной условности ближе к финалу становится авторским высказыванием о том, что ни сила, ни деньги, ни даже кольт за спиной ничего не решают в Америке что старых времен, что нынешней. И народ США блуждает в пустыне собственных страхов и заблуждений, теряет мораль и тонет в крови, порожденной вседозволенностью. Месть кажется в таком случае слишком простым решением, дуболомным и опасным — и в «Спасении» именно спасения не будет ни для кого. Собственно, о блужданиях в пустыне и спасении не столько бренного тела, сколь вечной души рассказывал и самый знаменитый фильм Левринга — «Король жив» 2000 года, вполне вписывающийся в каноны «догматизма». «Спасение» во многом синонимично «Королю жив». И там, и там — лишь восставший атавизм. И там, и там — внежанровая пустота и острые как бритва социополитические выпады и неоднозначные авторские выводы. В конце концов, и там, и там нет реализма как такового, есть форма при наличии содержания, предполагающего много больше, чем просто одну трактовку — ведь «Догма 95» все равно победит и подавит. Есть условность, иная реальность, иное пространство бытия, иное кино. Чистое в своей абсурдистской серьезности и грязное в своей искрящейся манипулятивности по существу.

Не понимаю, почему нахожу столько восторженных отзывов на этот сериал. Я еле досмотрела первый сезон и ТОЧНО не буду продолжать! Это тот случай, когда мне стоило огромных усилий, чтобы не перематывать серию вперед.
Что же мне так не понравилось. Начнем со спецэффектов. На дворе 2016 (пишу уже в 2017), а создатели не могли сделать крокодила реальным. Ладно крокодила, так они не смогли и героев смотреть на него, а не поверх! Ну позор же!
Сама идея — прикольная. Но вкладывать в серию 45 минут каждый раз новую легенду...было глуповато. В результате поиски получаются скомканными или слишкомбыстрыми, а все загадки слишком простые. Это не первая умная женщина и отважный мужчина, которому нечего терять...которые искали бы все эти реликвии. Верится с трудом и появляется ощущение злости. Хотя бы на две серии разбивали каждую легенду!
Декорации храмов, городов и сокровищ — отличные (повторюсь, в отличае от движущихся чудищ). Есть на что посмотреть и помечтать о том, чтобы увидеть это своими глазами.
Мне нравится историческая часть этого сериала. Всегда любила легенды, предания и древние проклятия. Некоторые трактовки заставили задуматься, а не так ли это было на самом деле.
Жутко раздражали герои. Мало того, что режиссеры не очень следили за тем, на чем все закончилось...к примеру, в одной серии они разругались, а в следующей же — как ни в чем не бывало звонят друг другу. И я так и не поняла, к чему шли создатели. Должны ли были они быть вместе или Александра никогда не думала ни о ком, кроме своего жениха. Но смотреть второй сезон, только ради этого — я не собираюсь.
Второстепенные герои, тоже, не раскрыты. Они так и остались для меня неясными фигурами где-то позади основных событий.
Конечно будут и откровения героев. И темные тайны прошлого. И горе за показушной беспечностью. Ждите месть и доброту там, где все видят глупость и желание заработать.
Можно было сделать ГОРАЗДО лучше подумала я и бросила просмотр, после 1го сезона.