Кристель Корнил. Отзывы на фильмы

Оптимистичный, жизнерадостный и очень вкусный фильм о столпе американской кулинарии середины 20 века - Джулии Чайлд. А также о ее современной последовательнице. Для них обеих готовка стала отдушиной, пусть одна была женой дипломата, а другая сидит в мелкой конторе. Одна писала кулинарную книгу, а другая - блог с вызовом. Но по сути обе ставили цели: смогу или нет, и не говорите мне, что не смогу, потому что я смогу! И они смогли.
Истории с разницей в 50 лет по сюжету весьма плотно переплетаются, но не могу скрывать, что настоящее немного бледнеет перед прошлым, а Джулия Чайлд как ее сыграла Мэрил Стрип - просто агонь! Не знаю, насколько точно приблизили киношный образ к оригиналу, но с таким человеком каждому бы хотелось запечь по утке. А их отношения с мужем были за гранью всех возможных мимими. Потому немного удивляет то, как она отнеслась к работе своей последовательницы, я вообще не поняла, что это было О_о

Я примерно послушалась совета и перед просмотром плотно набила своё брюшко. А теперь дружно угадаем, сколько раз при таком раскладе я в итоге обнаруживала себя на кухне =_= И самое главное, что нельзя не упомянуть в тему. Во многих фильмах о жрачке всё показано так красиво и аппетитно, однако очень немногие пропускают действительно полезные советы, а не просто кажут картинку. Здесь по фильму раскидано множество хитростей - только успевай ловить.
В общем, прекрасно провести время, заразиться позитивом и присмотреть пару-тройку рецептов. Отличное кино =)

Это одна из тех историй, которые хочется пересматривать раз от раза, и по возвращении из этого мира хочется переосмыслить не только что-то в себе, но и мир вокруг себя. Эта картина начиналась как короткометражка и выросла в большое высказывание об идее реальности всех возможностей. Спешу поделиться с вами впечатлениями от просмотра и критеировать их, разложить по полочкам.

Проснувшийся немощным стариком Немо Никто оказывается последним смертным в гротескном будущем. Все люди уже давно бессмертны и с удовольствием наблюдают за телешоу, где главная звезда — дряхлый и безумный старик Немо, доживающий свои последние дни. Накануне конца к нему приходит журналист, и Немо рассказывает ему свою историю перескакивая из одной жизни в другую, параллельную, несколько раз за рассказ совершая повествовательные кульбиты. Сценарий понравился тем, что развивается нелинейно и связывает воедино несколько сюжетных арок с разными версиями бытия одного и того же человека. Похожая схема цепляла в первом «Эффекте бабочки». Несколько реальностей также фигурируют в «Облачном атласе». Если напрячься, то можно вспомнить немало историй с подобным сюжетным твистом. Совершенно фантастическая во всех смыслах этого слова лента задаёт море вопросов, но не даёт ни одного ответа. «Господин Никто» — гимн любви, ведь только линия с взаимными чувствами может рассчитывать на счастливую концовку. Жако Ван Дормель снял одну из самых трогательных лент последних лет, умную, тонкую, по-голливудски зрелищную. Сценарно мне этот фильм понравился. Ставлю пять звёзд.

И на этой ноте поговорим о внешности ленты. Визуально этот фильм представляет собой красоту и утончённость. Оператору удаётся брать правильные ракурсы для показа тех или иных элементов, в декорациях будущего так и хочется заблудиться, чтобы исследовать каждый закоулочек. Футуризм отдельных сцен хорошо сочетается с притчей о выборе. Также стоит отметить рациональное распределение действий и диалогов, во время просмотра не успеваешь заскучать, хотя в какой-то момент может показаться, что фильм излишне насыщен событиями, но в этом случае создатели попытались показать множество разных вариантов дальнейшего развития одного события. Внешне фильм красив, и содержательно хорош. Но в нём мало про классическую зрелищность. Не ждите запредельных скоростей развития действия в неторопливой драме и готовьтесь утонуть в океане чувственности. По критерию «зрелищность» поставлю четыре звезды.

Актёрская игра. Я не смотрел «Реквием по мечте», я смотрел более поздние его актёрские опыты вроде «Даласского клуба покупателей». Ему удалось показать несколько версий главного героя и каждый наделить какой-то своей особостью, на него приятно смотреть, особенно порадовала работа гримёров над ним в сценах, где он уже в старчестве. Сара Полли и Дайан Крюгер также отлично поработали, может не самые глубокие их роли, но внешне просто красавицы, есть, чем любоваться. Сложные драматические роли были у Риса Иванса и Наташа Литтл, им удалось показать самый непростой период в жизни мальчика и получилось у них это очень хорошо. По этому критерию ставлю фильму твёрдую пятёрку.

Веридиктируя. Философская картина, рассматривающая и препарирующая возможность множественного выбора. Эту картину хочется досмотреть до конца. Неожиданно внятное авторское кино с прекрасным актёрским составом, яркими научно-фантастическими сценами и продуманной драматической линией. Приятный сюрприз всем любителям закрученных, но при этом не параноидальных историй. Рекомендую к знакомству поклонникам жанра и ценителям такого рода историй. Всем добра и приятного просмотра!

Дарденны с одной неизвестной

Оценка 7 из 10

На 69-м фестивале в Каннах режиссерский дуэт Жан-Пьера и Люка Дарденнов представил "Неизвестную" в основной конкурсной программе. Никаких призов лента не снискала, что продемонстрировало консерватизм конкурсного жюри, отдавшего предпочтение манифестной социальности Лоуча с его "Я, Дэниэл Блейк". Да, творческий метод братьев своеобразен, но режиссерам удается в кадрах "Неизвестной" воспроизвести тот самый гиперреализм самой высокой пробы. Дарденны с любовью к деталям показывают быт родного Льежа через будни участкового врача. "Неизвестная" - это не скучное бытописательство о работе врачебного кабинета одного из льежских кварталов, а настоящее детективное расследование, тесно переплетенное с экзистенциальной драмой главной героини.

Стоит начать с самого большого минуса ленты: "Неизвестная" напрочь лишена той традиционной зрелищности, которая заставляет нас замирать в зрительском кресле. Не скрою, что в случае Дарденнов отсутствие зрелищности в последней ленте - ход сознательно-просчитанный, не позволяющий ни на секунду усомниться в высочайшем профессионализме мэтров. Да, ритм и темп ленты - это ритм и темп совести и гражданской позиции молодого врача Дженни (прекрасная в своей асексуальности в этой картине Адель Энель). Братьям-режиссерам удается показать и то, что называется рутиной, и то, что называется муками совести, и то, что называется вторжением в частную жизнь с поправкой на врачебную тайну. Именно зритель становится свидетелем, наблюдателем и соучастником этого странного разнотемпового движения в сторону восстановления правды событий о гибели темнокожей проститутки не профессиональным комиссаром, а врачом-терапевтом.

Мастерство Дарденнов кроется не только в режиссерской работе, отстраненно демонстрирующей будни обычных европейцев. Их мастерство - это мастерство черепашьего хода сценария "Неизвестной", мастерство создания того, что называется angst или "экзистенциальная тревога" в психоанализе. Дженни проходит все стадии экзистенциального конфликта в этом фильме. Быть хорошим врачом-диагностом - все же не способ идального существования в окружающей реальности. Однажды неоткрытая дверь и чувство вины за смерть другого человека способствуют возникновению внутри Дженни того самого экзистенциального конфликта.

Общение с полицейскими, больными разной степени тяжести, сутенерами, детьми и отцами, матерями и сестрами внутри этого герметичного льежского мирка толкает на интроспекцию и переоценку ценностей. Для Дарденнов убийство - это внешняя цель для Дженни, которая и позволяет ей пробудиться от дидактично-правильной социальной спячки и осознать, что она может стать тем совестливым сыщиком, способным приступить к активным действиям и не оставаться больше в стороне. Достигая больших успехов в расследовании, чем обычные полицейские, молодая женщина-врач, тем не менее, не приходит к очевидному. Внешняя цель достугнута, но катарсиса у Дженни не наступает и Дарденны оставляют зрителя один на один с простым вопросом: "Как она будет жить дальше?". Именно на режиссерах лежит ответственность за окончательную идентичность Дженни в финале, которая не остается раскрытой до конца.

Не сомневаюсь, что просмотр "Неизвестной" - не очень простая задача даже для искушенного зрителя. Отсутствие музыкального оформления, ярких киношных красок, монтажных эффектов и вроде бы не очень яркий актерский состав. Однако, не скрою, при всех своих кажущихся внешних изъянах и документальности гиперреализма "Неизвестная" - это творческая новация братьев Дарденнов, позволяющая увидеть художественность в серой повседневности и поднимающая очень непростые вопросы идентичности для зрителей. После Канн хронометраж ленты уменьшился на несколько минут. Повседневный гуманизм по-дарденновски имеет в настоящее время простое решение в одной "Неизвестной".

Кино на любителя. Меня кулинария не интересует совсем, я считаю это очень скучным занятием, поэтому радости и печали женщин у плиты меня не трогали. Что понравилось, это уютная атмосфера благополучных и любящих семей, где супруги друг друга понимают и поддерживают. Не понравилось, как сыграла Стрип, хоть её и номинировали за роль на Оскар. Я посмотрела записи программ реальной Джулии. Да, Мэрил схватила её интонации (частично) и некоторые манеры, но Джулия выглядит как нормальный человек, а не эксцентричная дамочка, которую ударили кастрюлей по голове. Мэрил какая-то вся расшатанная в этом фильме, по мне так немного переигрывает. Ещё не понравился сюжет, точнее, незавершенность. Ждала, что история Джулии закончился тем, как она станет телезвездой, в итоге про это не показали ничего. Надеялась, что Джулия и Джули встретятся, увы, и тут не повезло. Понимаю, это биографический фильм, менять что-то радикально было бы не вполне уместно, но хоть про Джулию-то можно было показать. А так осталась недосказанность.

Посмотрела в рамках игры ТТТ по совету uproar , тема - красивое и интересное кино (не компьютерная графика).

Характерной и, пожалуй, наиболее зримой чертой всего сознательного кино-, и мифотворчества бельгийских братьев-режиссеров Дарденн, находящихся с конца 90-х годов в авангарде всего бельгийского авторского кинематографического пространства и издавна принадлежащих к ведущим фаворитам Канн, является то, что в преимущественном большинстве своем герои почти что всех откровенно минималистских и гиперреалистических работ постановщиков относятся к категории людей неблагополучных, поставленных по воле обстоятельств или же рока на грань выживания, отправленных в расход на социальное дно, из которого им выкарабкиваться иногда просто тяжело, но чаще всего — невозможно. Молодые ли это семьи с детьми или состоявшиеся люди со своими цепкими взглядами на окружающее их мироустройство — герои Дарденнов как в их ранних документальных картинах, так и в полноформатных гиперреалистических зарисовках от «Двуличного» до «Обещания», от «Розетты» до «Молчания Лорны», от «Дитя» и до последнего по времени творения Дарденнов, фильма «Два дня, одна ночь» 2014 года, представленного ранее на Каннском кинофестивале и удостоенного приза экуменического жюри — переживают глубокие личные внутренние кризисы взаимоотношений на фоне откровенно враждебного окружающего их внешнего мира. Образуя единое типологическое и синематическое пространство, все фильмы Дарденнов по сути своей создают этакий полифонический и многоголосый монофильм со множеством героев, драматургических перипетий, этакую кинематографическую «Ругон Маккару» с единой идеологической базой, рисуя на выходе рельефный портрет всего современного европейского общества.

«Два дня, одна ночь» в этом художественном каноне воспринимается уже как неоднократно спетая песня, самоповтор, но новый лад, полный на сей раз не только привычной для режиссеров острой социальности в духе инвективы, обличения, граничащего с вызовом. Впрочем, и самоповторы чрезвычайно характерны для Дарденнов, которые буквально в каждой своей картине стремились воспроизводить реальность с той дотошностью, которая при определенных обстоятельствах может успешно граничить с чернушностью. Но ей, слава Богу, Жан-Пьер и Люк никогда не страдали. Традиционалистская для Дарденнов гуманистическая патетика в этой картине чуть смазана неожиданной политизированностью всего происходящего в картине. Определенно, «Два дня, одна ночь» в своей типологической принадлежности относится к лентам, продолжающим бунтарско-пролетарские традиции итальянского неореализма, опираясь на изыскания Элио Петри и Джузеппе Де Сантиса, только украшенного переиначиванием на современный лад практических находок и французской «новой волны». Кажется вовсе неслучайным, что на прошлогоднем Каннском кинофестивале новый фильм Дарденнов соперничал с новой же картиной «Слова, прощайте!» гранда новой волны Годара, проиграв ему по форме, но выиграв по гамбургскому счету по своему содержанию.

Положенный в основу сюжета «Двух дней, одной ночи» конфликт априори социален и ложится не только реалии современной Бельгии, но и всей Европы в целом, столкнувшейся как никогда до этого с высоким уровнем безработицы, тотального корпоративного разложения и финансовой нестабильности, отягощенной погоней за длинным долларом, но не за ценностью человеческих судеб. Корпорации безлики, профсоюзы слабы, пролетарий ничтожен — такова расстановка моралите в начале фильма, драматургия которого предельно насыщенна, строго дозированна и концентрированна и она уложена как раз в два дня и одну ночь, когда главной героине ленты, Сандре, и ее соратникам по несчастью дано шанс изменить положение, восстать против произвола и восстановить право пролетария на свой путь в рай, не минуя, однако, ни Лимба, ни Чистилища, ни Ада. Фильму присуща некоторая, даже в чем-то нарочитая театральность, впрочем, лишенная шелухи привычной для театра утрированности, ибо в нем царствует реализм и искрящаяся пронзительность. Дарденны, тривиально начав ленту с истории об увольнении, стремительно и беспристрастно меняют векторы оценок всех без исключения поступков главных героев, которым не присущи на антагонистичность, ни протагонистичность. Драма рабочего класса превращается в трагедию общества, обреченного на тягостный выбор между «плохо» и «очень плохо». Вернуться в насиженные и натруженные годами рутинной работы места, но при этом стать конформистом, предателем идеалов, или продолжить борьбу, встав на грань выживания, перейдя черту бедности, став социально нищим и парадоксально духовно богатым. Просто борьба за свое место под солнцем в фильме вскоре оборачивается борьбой за души, за их чистоту и верность идеалам, за преданность не только корпоративным божкам, но и собственной морали, которая, впрочем, хрупка. Хрупка и неоднозначна. Дарденны совсем не стремятся к романтизации или героизации собственной главной героини, по сути носителя центрального морального стержня, выразителя волнующих их проблем. Она — неотъемлемая часть той системы, против которой ей приходится бороться, часть, решившая отделиться ввиду потери ориентиров в жизни из-за депрессии. И противостоят ей такие же персоналии, которые до поры до времени не хотят бороться. Им уютно в своем статус-кво, в своей коллективной Я-ме, и Я тут является олицетворением слепого Мы, которое одним махом карает или спасает. Коллективное бессознательное сталкивается с мощным индивидуализмом, и победа будет лишь пиррова. При всей своей кажущейся очевидной прямолинейности и даже декларативности финал в «Двух днях, одной ночи» не является открытым. это не столько внутренний выбор Сандры, сколь воля самих режиссеров, избравших для нового пролетариата путь борьбы и нищеты, путь революции и контрреволюции.