Poienaru, Patricia. Отзывы на фильмы

Совсем недалекое будущее XXI века, точнее его середина. Лондон, охваченный силлогичным хаосом технократии, мегаполис, брошенный в пучину бесконечного многоцветного кислотного карнавала. Здесь нет более власти номинальной Королевы, строго контролируемая всесильным Менеджментом Анархия пришла в Соединенное Королевство. Сид Вишес был бы этому очень рад. Нет Бога, есть лишь неоспоримый и неумолимый мир виртуальной реальности, искусно заменившей собой жизнь реальную. Нериддикоподобный отшельник-хакер Коэн Лет, обитающий в заброшенной церкви под множественным прицелом гаджетов разной степени апгрейда, но отнюдь не полезности и ожидающий вот уже не один десяток лет телефонный звонок, благодаря чрезвычайной настойчивости Менеджмента соглашается разгадать «Теорему Зеро». Однако даже для такого гения, как Коэн, это задание оказалось практически невыполнимым.

Впервые широко представленный в рамках конкурсной программы прошлогоднего 70-го Венецианского кинофестиваля, последний по счету полнометражный фильм знаменитого британского мастера эксцентрического иллюзиона и сатирического визионизма, а также и жанрового ревизионизма, вылетевшего из-под крыльев одного из самых культовых скетч-проектов ХХ века «Монти Пайтон» Терри Гиллиама, «Теорема Зеро» 2013 года по сути своей является завершающей частью неформальной антиутопической трилогии режиссера, начатой «Бразилией» 1985 года и продолженной уже в середине 90-х годов «12 обезьянами».

Даже среди чрезвычайно богатого на разнообразные антиутопические видения и постапокалиптические кошмары 2013 года, «Теорема Зеро», ставшая едва ли не самым малобюджетным после откровенной маргинальной «Страны приливов» творением Гиллиама, которому для полноценного производства картины хватило лишь восьми миллионов долларов, 37 дней и скромных локаций в Румынии, однозначно воспринимается не столько как очередное пророчество и предупреждение современному обществу, сколь просто представляя из себя витиеватый и китчевый комментарий режиссера к реальности нынешней, без явных привязок к социополитическому положению и пристального, дотошного внимания к историческому контексту, вписанному в сюжетную структуру ленты схематично. Рассказывая о якобы далеком будущем, Гиллиам в «Теореме Зеро», обращая свой хитрый прищур в прошлое, проецирует настоящее, оставаясь верным своему яркому и самобытному стилю изощренного повествователя.

«Теорема Зеро» — камерное, герметичное, даже в чем-то клаустрофобическое кино, лишенное аберратного масштаба основного действия и имеющее, в первую очередь, расширенную внутреннюю, а не внешнюю перспективу — искусно сочетает в себе художественные элементы как классических антиутопий «Мы» Замятина и «1984» Оруэлла(впрочем, концепция Большого Брата в фильме Гиллиама уже не столь однозначна; на всевидящее око тоталитарной компьютерной системы, технократической деструктивной для разума человека деспотии Гиллиам смотрит не под углом вселенского ужаса, а с эдаким черным юмором и прущим отовсюду гротеском), так и киберпанка, ибо не очень трудно разглядеть в ленте отсылки как к небезызвестной «Матрице»(хотя, конечно же, Коэн Лет куда как более внутренне зрел и необычен в пику Нео), так и к образцам японского аниме, из которого преимущественно и перекочевала отдающая стилем барокко и избыточного китча визуальная составляющая картины(мимишный развратный персонаж Мелани Тьерри есть в чистом виде японским фетишем, однако с душой, а не только жаждущим плоти и эмоций белым телом).

Но едва ли «Теорему Зеро» можно назвать классической антиутопией, каковой, к примеру, была «Бразилия», выносившая приговор тотальной бессмысленной бюрократической машинерии. Фильм Гиллиама это в большей степени изобретательная философская притча, настроенная на привычную для режиссера волну «магического реализма» и обобщений в духе немецких экспрессионистических кинематографических воззрений вплоть до «Метрополиса» Фрица Ланга. Вместо типичного героя-одиночки большинства антиутопий, ставящих перед собой цель свержения диктатуры и построения веселого светлого будущего, Гиллиам избрал таковым колоритного социопатического фрика и отшельника, не столько Борца, сколь эдакого переосмысленного им кастанедовского Странника в поисках Истины и корпящего над вопросами мироздания, над обретением смысла жизни. Красочный мир, сконструированный Гиллиамом как демиургом, на первый взгляд есть воплощением законов логики и математических формул, требующих своего решения. Однако для Гиллиама такое состояние общества, существующего по механистическим правилам технократического фашизма, катастрофично — как и в недавнем дебюте южнокорейца Пон Чжун Хо «Сквозь снег» зритель видит мир, в котором нет Бога; он выброшен на помойку реальности и заменен суррогатом компьютерных симулякров. Совершенно неслучайно носящий ветхозаветное имя, герой Кристофа Вальца становится Пророком, который, разгадав заветную теорему Ноль, согласно которой бытие человека есть не более чем набором случайностей и лишено явственной своей сути, будучи подчиненным лишь логическому автоматизму, способен эту теорему и ее апологетов в лице седовласого Менеджмента и телевизионных лже-неофитов в конце концов свергнуть, и приблизить свой замкнутый неуютный мирок к далекому, но столь желательному Раю, который, впрочем, находится тоже за пределами прозаической маскарадной реальности.

Безусловно, идеологическое наполнение фильма едва ли страдает новизной. Фильм напрочь лишен тяжелых умозрительных решений, однако форма не подавила в нем содержание, картина смотрится легко, на одном дыхании, будучи более близкой не к серьезным философским кинополотнищам, а к эдаким игривым футуристическим и фантасмагорическим черным комедиям. Мир без любви спасет любовь, которую еще можно при желании пробудить даже среди всеобщей холодной машинерии и хаоса человеческого сознания, запутавшегося в мнимой реальности миллионов материнских плат, смысл жизни заключен в самой жизни, в каждом дне благополучного пребывания на Земле, не нужны никакие сложносочиненные постмодернистские теоремы. Смысл жизни по Терри Гиллиаму обретает в «Теореме Зеро» черты идей канувших в Лету хиппи, возродившихся гламурными хипстерами.

На этот фильм я возлагал гораздо большие ожидания, чем получил в итоге. Уж очень он странный, на мой взгляд. Всё начинается с того, что мать главного героя Чарли умирает в больнице, но ее призрак просит сына отправиться в Бухарест. Почему именно в Бухарест? Честно говоря, я так и не понял, по какому принципу решили выбрать для съемок именно этот город, но определенно его показали не с самой выгодной стороны. Если смотреть на столицу Румынии глазами Фредерика Бонда, то можно сделать вывод, что дела в Восточной Европе обстоят до сих пор плохо. Во всяком случае, показывают в основном нищету, наркотики, криминал, бездомных людей, старые автомобили и сомнительные заведения с полуголыми девицами. Такое ощущение, что на дворе всё ещё лихие 90-ые, а главный герой попадает в самую гущу криминальных разборок двух местных авторитетов.

Но самый абсурд в том, что на этом фоне зарождается якобы любовная линия Чарли и какой-то страшненькой девицы (в Румынии, как оказалось, даже косметика хреновая, ибо тушь у девушки постоянно размазывалась по щекам). Вот вообще ни на секунду не поверил в реальность происходящего. Это какой-то наркоманский угар, не иначе. Судите сами, он подарил ей свою потную майку, на которой остались слюни ее покойного отца, а потом начал таскаться за ней с преданными щенячьими глазками по всему городу. Такой бред ни один сценарист не напишет на полном серьезе! Тут еще вырисовывается ревнивец-муж и обдолбанные в хлам дружки. Короче говоря, сплошной сумбур, лишенный всякого смысла и правдоподобности. Что касается режиссуры, то тут сразу заметно, что снимал клипмейкер. Слишком уж бросается в глаза клиповая манера в постановочных кадрах: драки, аварии, много элементов slow motion и т.п. Но в этом был свой плюс. Во всяком случае, Фредерик Бонд очень удачно подбирал саундтрек, который гармонично сливался с картинкой.

Из актерского состава можно выделить только самоотверженность Шайи ЛаБафа, который ради искусства может и сексом заняться в кадре в "Нимфоманке", и ЛСД принять для пущей убедительности. Такое полное вживание в образ похвально, но в данном случае овчинка не стоила выделки. Мадс Миккельсен всегда и везде хорош, даже в образе злодея смотрится идеально. Но как-то обидно, что его талант разменивается по таким шаблонным образам. Тиль Швайгер был, как обычно, в образе робота, у которого ни один мускул на лице не дрогнет. А Эван Рэйчел Вуд пыталась казаться убедительной в образе наивной дурочки, которая верит до сих пор в любовь с первого взгляда, и роковой женщины с оружием в руках и виолончелью между ног. К сожалению, контрастный образ оказался ей не по зубам. Наверное, режиссер хотел снять что-то динамично-романтичное в стиле "Беги, Лола, беги", но до Тыквера ему, как от Бухареста до Чикаго.

Дайте две
Выбор: Big_Pikku

Ну, это явно не тот фильм, который стоит советовать другим. Конечно, он по-своему милый, как и большинство представителей семейного жанра на рождественскую тематику, но слишком уж банальный. Опять маленький мальчик теряется в торговом центре на рождественские праздники. Опять грабители переодеваются в костюмы Санта Клаусов, планируя ограбить какой-то магазин. Опять стандартные шутки в стиле «подскользнулся-запутался-упал». Для 2009 года выпуска совсем не годится. Пора бы запомнить, что зрители скорее выберут проверенную рождественскую классику вроде «Один дома», если их нечем удивить.

А этому фильму удивлять абсолютно нечем. Ну, разве что можно посмотреть на Штефана Бэникэ мл. Почему-то весь фильм напоминал мне Майкла Лэндиса. Только менее слащавый. В остальном, довольно примитивный сюжет и шаблонные персонажи. Больше всего раздражала бабуля-мразюля (это не я придумал, а переводчик), охранник и техники из автосервиса. А наиболее запомнившийся момент был для меня в начале фильма, когда мать хотела купить ребенку рождественский подарок, но хозяин магазина закрыл дверь перед ее носом. А вообще посмотрите лучше наши «Елки 2», например. Там будут и приключения, и романтика, и линия с неполноценной семьей. А на этот фильм не советую тратить свое время. Банально.