Патрис Теруа. Отзывы на фильмы

Решение посмотреть эту картину было спонтанным; захотелось чего-нибудь легкого и с хэппи-эндом, но без гламурятины. Что просила – то и получила :) Дэниел Рэдклифф ни разу не романтический герой, Зои Казан не красотка, но в этом их сила. Они чудные и трогательные.

Фильм заслужил 6/10, поставить больше у меня рука не поднимается. К сожалению, сюжет заезжен до невозможности, привнести что-то новое в очередную вариацию взаимоотношений мужчины и женщины сложно. Фишкой The F Word якобы является сакраментальный вопрос бытия: возможна ли дружба между мужчиной и женщиной. Но этот посыл абсолютно не развит, потому как герои изначально не хотели дружить (о чем он сообщил прямо, а она долго и старательно страдала самообманом). Поэтому то, что они называют дружбой – это всего лишь промежуточный период между знакомством и happily ever after, в течение которого они могут вдоволь полюбить друг другу мозги целых полтора киношных часа.

Да, эти ребятки созданы друг для друга, просто у них с самого начала была некоторая помеха в виде ее бойфренда. Именно помеха, потому как оборотная сторона подобных историй (в фильме эта тема затрагивается даже дважды) – те, кого бросают – тут показана исключительно как некая преграда на пути к счастью двух голубков. Love is dirty, baby – говорит Николь, и с ней тяжело не согласиться. Второстепенные персонажи, кстати, доставляли зачастую больше главных героев ;)

Милое кино с неуклюжим Рэдклиффом, который никак не хочет оставаться заложником одной роли. Отбросив скептицизм в отношении полезности ромкомов – хорошее кино, от которого становится теплее на душе.

«Клуб безбашенных» — это еще одна драма о фотографах, основанная на реальных событиях. Ироничное название приклеилось к группе молодых и смелых ребят, которые бесстрашно лезут в самое пекло южноафриканских разборок, дабы получить яркие кадры с места ужасных событий. Эти снимки потом перепечатают сотни передовых информационных изданий по всему миру, эти фотографы получат Пулитцеровскую премию за свою отличную работу. Но какую цену они заплатят за эксклюзивный материал и популярность?

Фильм снят по автобиографическому роману двух фотографов, входивших в тот самый клуб. Они рассказывают не только о том, как появляются военные фотографии, но и зачем они нужны. Кто эти фотографы: хладнокровные охотники за сенсацией, которые автоматически щелкают затвором, или же отважные борцы за мир и свободу, призывающие других открыть глаза на то, что творится в нашем мире? Как им удается оставаться беспристрастными, находясь между двух воинствующих сторон? Профессионализм или безразличие? Везение или наказание? Создатели фильма не ставят перед собой цель дать ответы на вопросы. Они предлагают зрителям сформировать свое отношение к различным ситуациям.

В фильме много показательных моментов. Например, пресс-конференция по поводу снимка с ребенком и стервятником. Что в такой ситуации более правильно: быть одним из лучших в своем деле или оставаться обычным человеком, готовым помочь? Или, например, эпизод, когда фотографы обсуждают технические моменты снимка, за который Грег получил награду. Как можно считать везением то, что на твоих глазах горит живой человек?! Как в такой ситуации можно думать о выдержке и диафрагме?!

Это очень спорные моменты. Я считаю, что у фотографов должен быть свой кодекс чести. Если можно спасти человека, то лучше сохранить ему жизнь, чем делать эффектный кадр. Никогда не понимал папарацци, которые делают снимки вместо того, чтоб оказать элементарную помощь. Но военная фотография — это немного другое. Тут действительно надо сохранять хладнокровие. Представьте хирурга, который будет дрожащими руками разрезать тело больного. Уверен, что для себя вы выбирали бы врача за профессионализм, а не за его душевные качества. Вот и здесь нужны такие профессионалы, которые привлекают внимание общественности к важным проблемам.

С профессиональной точки зрения мне фильм понравился, потому что было интересно посмотреть на работу фотокорреспондентов. Но с точки зрения обычного зрителя мне категорически не нравилось то, что показывали на экране. Я не люблю такие жестокие темы и никогда не слежу за политическими новостями. Поэтому буду держать нейтралитет.

Первые полчаса я вообще недоумевала, что смотрю. Казалось, что фильм полный треш. Но когда появился герой Хита Леджера, стало интереснее и понятнее. Фильм о выборе, который делает каждый человек в своей жизни
И о цене, которую он готов заплатить за этот выбор. Можно отдать душу дьяволу и жить в воображаемом мире, но за расплатой рано и поздно все равно придут. Трогательная история с "друзьями" Хита Леджера, которые помогли доснять фильм после смерти актера. И в задумке режиссера это было даже выигрышным вариантом - каждый раз перед зрителями была разная личина героя. И кстати, в виде основного актера она была наиболее человечной. Красивая актриса, сыгравшая дочь доктора. В целом, подобные фильмы с вымыслами, разными мирами я не люблю. Но определенный шарм у этого кино есть. Хотя задумка очень проста - доктор Парнас захотел вернуть молодость и заключил сделку с дьяволом. Он обязался отдать дьяволу своего ребенка в возрасте 16 лет. Мы как раз и наблюдаем на экране день рождения Валентины. Но дьяволу неинтересно получить то, чего он запросил. Ему нравится играть с доктором. В принципе эта игра обоюдно их привлекает. Но хорошо, что все закончилось для всех положительно. Врядли я бы захотела этот фильм пересмотреть. Одного раза достаточно:)

18-летняя девушка Агата Уайсс, чьи тонкие изящные пальцы рук доморощенной пианистки вынужденно скрываются за черной кожей перчаток, скрывая роковой телесный изъян, полученный в результате давнего инцидента, приезжает в Лос-Анджелес с твердым намерением любой уважающей себя старлетки покорить Голливуд и все его окрестности, а заодно воочию увидеть Кэрри Фишер, с которой склонная к готическому сплину девица сконтактировалась в Твиттере. Волей судьбы ей суждено пересечься как бывшей звездой голубого экрана монроподобной блондинкой Гаваной Сегран, пребывающей в состоянии перманентной маниакальной депрессии и все еще мечтающей сыграть свою лучшую роль, так и с забывшими про Агату родственниками по прямой, купающимися в роскоши и славе на голливудских холмах. И далеко не всегда Агата будет лишь пассивным вуайеристом творящегося вокруг нее пандемониума…

Канадский мэтр телесных мутаций и физиологических трансформаций Дэвид Кроненберг с наступлением Миллениума словно изменил сам себе и своим привычным кинематографическим координатам, став этаким духовным метафизиком и латентным психиатром, исследующим уже не внешние проявления ненормальности и аберраций, а внутренние, проистекающие из всех темных сторон человеческой души. Таковыми — темными и жестокими, неоднозначными и склонными к психопатологическим завихрениям — были герои «Паука», «Восточных обещаний» и «Оправданной жестокости», а в «Опасном методе» и «Космополисе» Кроненберг и вовсе вступил на тропу изощренного постмодернистского фрейдизма с явным креном в сторону острой социальной критики буржуазии, лишенной ныне своего скромного обаяния.

В последней же по счету полнометражной работе канадского enfent terrible, основанной на полуавтобиографическом сценарии американского актера, режиссера, продюсера и сценариста Брюса Вагнера, фильме «Звездная карта» 2014 года, ставшем одним из открытий прошлогоднего Каннского кинофестиваля, Дэвид Кроненберг решил вовсю отыграться на давно претившем его духу свободного и независимого Творца Голливуде, сняв зловеще-ироническую и остросатирическую инвективу «Фабрики Грез», которая превратилась издавна в конвейер, грезы, творимые на котором, и ломаного гроша не стоят. И в этой картине, по духу своему ставшей чуть ли не самым оптимистичным(насколько это вообще возможно для Кроненберга) его творением, нашли свое отображение и отождествление все предыдущие изыскания Кроненберга в новом тысячелетии.

«Звездная карта» — кино беспощадное и жесткое по своей интонации, при этом снятое отстраненно, с дымком фантомности и макабрических видений, отчасти напоминающее осовремененную вариацию «Сансет Бульвара» Уайлдера и «Все о Еве» Манкевича. Вот только Голливуд как средоточие миллионов амбиций и желаний, город кино и город снов, предстает в ленте Кроненберга намного более чудовищным местом, нежели это было продемонстрировано у Уайлдера с Манкевичем, местом, с каннибальской жадностью пожирающей что легенд, что старлеток, готовых во имя славы и обожания продать за бесценок собственные души. Если они у них есть, конечно. Его обитатели совсем не похожи на тех персонажей, которые они со столь неудержимым усердием играют в кино. Но и Агата, носящая в себе отчетливый отпечаток девиантности, далеко не столь наивна, и Ева из классического фильма вовсе кажется чистейшим ангелом во плоти по сравнению с героиней Мии Васиковской. Ее хрупкость обманчива, а в глазах давно пляшут свой зловещий танец смерти демоны, которым уготована роль судей и палачей в запланированном ей суде Линча и над собственным прошлым, принесшим ее сюда, и над всем Голливудом, погрязшем в грехах аки Содом и Гоморра. И до определенного времени довлеющая в ленте жанровая неопределенность, окрашенная в иронию и некую бессодержательность, когда сюжет плывет в эфемерность и не имеет не то что линейности, а даже внятности, представляя из себя эрзац сугубо разговорного кино, к финалу обрастает элементами психопатологического триллера, в котором нет ни одного здорового персонажа.

И за заборами блещущих китчем многочисленных дворцов Беверли Хиллз скрываются одни лишь кошмары и безумие, ведущие в никуда, на путь саморазрушения и самобичевания. Путь, который для Эрика Пэкера из «Космополиса» завершился моральным суицидом, а для его протагониста Джерома — осознанием собственного ничтожества, ибо он оказывается одной из многих игрушек в руках новоявленной готической Лолиты, приехавшей на голливудские холмы чтобы прославиться, утереть всем нос одним впечатляющим махом, а уж потом поджечь всех и вся и смачно, всласть насладившись страданиями, плюнуть в конце концов на эти тлеющие останки.

Джером, в отличии от Агаты, движимой по своей жизни целью возмездия, этакий романтический мечтатель, все еще не сумевший пробиться в Голливуде. Ему вот Кроненберг склонен даже симпатизировать, делая его выразителем одной главных идей ленты, заключающейся в том, что иногда Голливуд как живой организм не только притягивает, но и отталкивает и касается это отторжение таких вот неординарных личностей, как герой Паттинсона, в котором с той же степенью убедительности вырисовывается и сам Брюс Вагнер. И Джером, так и толком не нашедший свое уютное место под солнцем, к кульминации кажется намного более удовлетворенным, нежели монструозная Агата, которая увидела за фасадом «Фабрики Грез» лишь экстравазатные грехи и инфернальные химеры. Собственно, Джером и остается тем единственным по-настоящему вменяемым героем, которые все еще способен трезво мыслить и оценивать происходящее. В нем, в отличии от Агаты, у которой тьмы внутри намного больше, чем света(если вообще они у нее остались после ряда личных пережитых трагедий), парадоксально борятся Инь и Янь, механистическое стремление к успеху любой ценой и коматозное течение по жизни, за рулем лимузина. Однако он один из немногих, кто не столь падок на горько-сладкие плоды, сорванные в Эдеме Города Ангелов, он один из миллиона, кто все еще может противостоять власти Голливуда и власти кинематографа, который обманчив.

Он — абсолютная противоположность Максу Ренну, поддавшемся привлекательной сущности транслируемого снаффа. Он — излечившийся от пороков Эрик Пэкер, однако Голливуд в «Звездной карте», показанный наизнанку, в расчлененном состоянии, подверженный вивисекции живьем, напоминает населенный монстрами Космополис, неразрушенный Вавилон, обреченный на смерть. Рано или поздно. И спасенным будет не Агата, принесшая с собой очередной ветер перемен и цветы зла, а именно Джером, предпочитающий не играть по жестоким голливудским правилам, а просто ездить и наблюдать. Просто наблюдать, не принимая явного участия в этом маскараде. Правда, под этими масками нет ничего: лишь пустота да бессмысленная жестокость, бесповоротно сметающая на своем пути все привычные нормы и константы.