Петер Гарде. Отзывы на фильмы — стр. 2

Дикий Дикий Запад второй половины ХХ века. Непокоренный. Жестокий. Страстный. Здесь царствует с необоримостью и неизбывностью своей лишь право силы, право первого выстрела без остатка пороха, право быть правым в мире неправых и неправедных, идущих по пути разрушения. Фермер Джон, утративший все что было ему дорого в результате нападения дикой банды насильников да убивц, клянется отомстить и встает на тропу вендетты по прямой в то время, как все небольшое поселение, родной дом Джона, его вотчина и тризна, оказывается случайно вовлеченным в водоворот насилия, приобретающего все более хаотичный и инфернальный характер.

У вестерна с 60-х годов прошлого века наблюдалось два вектора развития — классический американский, задавший канон всему жанру, и европейский, разветвленный на итальянскую разновидность, преимущественно эксплуатационного плана, и немецкую, предполагающей реваншизм по отношению ко всем основным чертам жанра и выдвигавшем на первый план персоны угнетенных, но не угнетателей. В то время, как классический американский вестерн умирал, эти две новые ветки его обогащали, делали гораздо более универсальным и всеобъемлющим, чем было на самом деле ввиду исключительной взрощенности вестернов на почве американского менталитета и истории, которую классические их образцы стремились осмыслить, окультурить и по сути окультивировать. На современном же этапе кинематографической эволюции наблюдается определенный постмодернистский реваншизм и появление на европейском пространстве так называемых «альпийских вестернов», являющихся таковыми даже не наполовину, а на треть.

«Спасение» 2014 года, впервые широко представленное на прошлогоднем Каннском кинофестивале, известного датского режиссера Кристиана Левринга, одного из демиургов «догматизма» и самого мягкого его представителя по сравнению с Фон Триером и Винтербергом, на первый взгляд является картиной в своей жанровой принадлежности чересчур простой и слишком лапидарной, этаким сиюминутным взглядом на классическое американское искусство ироничным датчанином, решившим войти в непривычные для себя жанровые реки, ничтоже сумняшеся используя многочисленные шаблоны в немноголиком художественном пространстве картины. Однако вяжущаяся стандарность картины вкупе с изысканной формализированностью, упором на внешнее при скупости внутреннего, кажется не более чем обманом и заигрыванием режиссера, тем самым оглушительным критическим кирпичом, летящем со всего маху во все звезднополосатое ура-патриотическое, каковой, к примеру, была вся трилогия «США — Страна возможностей» главного датского провокатора и жанрового пенетратора с коммунистическим блеском рьяного революционера Фон Триера.

Только Левринг действует от противного, не выворачивая наизнанку все прелести и тонкости американской души, а буквально следуя привычным канонам усредненного до типичности классического американского вестерна, доводя до логического абсурда все то, что даже в спагетти-вестернах уже было проявлением дурного тона. По сути «Спасение» — филигранное по форме, но бедное и предсказуемое по содержанию — оказывается картиной, которая попросту деклассифицирует вестерн как таковой, сведя все его главенствующие черты до рутинности, бессмысленности, безвкусицы, которые по сути отыгрывают Ее Величество Сатиру. Картина откровенно вычурна и манерна в своем амбициозном стремлении быть тем, чем она не является — вестерном — что «Спасение» в своей неизбывной условности ближе к финалу становится авторским высказыванием о том, что ни сила, ни деньги, ни даже кольт за спиной ничего не решают в Америке что старых времен, что нынешней. И народ США блуждает в пустыне собственных страхов и заблуждений, теряет мораль и тонет в крови, порожденной вседозволенностью. Месть кажется в таком случае слишком простым решением, дуболомным и опасным — и в «Спасении» именно спасения не будет ни для кого. Собственно, о блужданиях в пустыне и спасении не столько бренного тела, сколь вечной души рассказывал и самый знаменитый фильм Левринга — «Король жив» 2000 года, вполне вписывающийся в каноны «догматизма». «Спасение» во многом синонимично «Королю жив». И там, и там — лишь восставший атавизм. И там, и там — внежанровая пустота и острые как бритва социополитические выпады и неоднозначные авторские выводы. В конце концов, и там, и там нет реализма как такового, есть форма при наличии содержания, предполагающего много больше, чем просто одну трактовку — ведь «Догма 95» все равно победит и подавит. Есть условность, иная реальность, иное пространство бытия, иное кино. Чистое в своей абсурдистской серьезности и грязное в своей искрящейся манипулятивности по существу.

И вот я посмотрела фильм в третий раз. Каждый раз он производит оглушающее, ошеломляющее действие. Я помню каждый кадр и каждую сцену, но в тишине или под музыку, они оказывают на меня совершенно магическое воздействие.
Я читала отзывы, рецензии, статьи и интервью по поводу этого фильма. Его разбирали по косточкам и психотипам, но я не получила ни ответа на свои вопросы, ни даже единого мнения по поводу того, что происходит на экране. Кто-то даже трактовал идею фильма, так, словно сама Жюстина - эпицентр разрушительного события, притянула к Земле роковой шар Меланхолии. Может и так, но я вижу по другому.

Думаю, что Жюстина скорее и тоньше прочих почувствовала разлитые в атмосфере тревожные предвестники катастрофы и определила эпицентр. Её глаза устремлены в небо. Возможно, ещё не умом, но сердцем она видит всю неуместность строить какие-то планы, притворяться, делать карьеру, быть не собой. И удару грандиозному предшествует локальный - Жюстина рушит за один вечер свою уже-почти-семейную жизнь, карьеру и отношения с приглашенными на свадьбу людьми. А потом впадает в оцепенение. За это время ей предстоит принять происходящее, и она это делает. Спокойно звучит её голос, когда она сообщает сестре что жизнь на Земле это зло, и оно будет уничтожено. Заметьте, она делает это без пафоса, спектакля и истерики. Нет в ней и азарта соучастницы - только констатация факта. Ей уже всё известно, пока сестра с тревогой и в панике следит за разбуханием в небе такого мирного с виду шара. И как гениально её простое решение - в последние минуты не сидеть на веранде, обреченно потягивая вино из бокала, но! - строить волшебную пещеру из веток и спрятаться в ней от столкновения небесных тел. Она с горечью смотрит на спокойное лицо мальчика, готового открыть глаза как только тётушка Стилбрейкер (Жюстина) подаст сигнал, что всё кончено и можно, наконец, выйти.
Но ведь дело не в сюжете. Каждый кадр уместен и важен, Кирстен Данст и Шарлотта Генсбур играют сестёр бесподобно (и я признаю это, хотя до этого считала этих актрис довольно безликими).
Интересный факт - Кирстен Данст и режиссер родились в один день с разницей в 24 года, может потому он и доверил ей играть свою ипостась в этом фильме?

В этом фильме я впервые разглядел у Ларса фон Триера какой-то скрытый концептуальный смысл. А может и не разглядел, а сам его придумал. Но неважно. Фильм в любом случае производит впечатление, даже если не вдаваться в детали. На уровне ощущений картины остаются в памяти, а дрожь, пробегающая по всему телу во время просмотра, вполне себе реальная, а не придуманная.

Очевидная мысль, что все мы боимся какой-нибудь глупости (например, конца света), которая совсем и не глупость. Еще более ясна мысль по поводу того, что в свете всего этого мы не в своем уме. Да и можно ли быть в своем, потому что все это не имеет значения. Фильм кажется приличным, но фирменное, режиссерское, проступает сквозь кадры. Например, невеста уходит на лужайку и при луне очень романтично смотрит на небо. Но, конечно, сидя, а журчание ручейка говорит о том, что перед нами Ларс фон Триер. Как же не пописать, глядя на небо. В общем, что-то нездоровое есть, но здесь оно приходится ко двору. Зато никто клиторов себе не режет и с конями не совокупляется.

Фильм оставляет какое-то сказочное и гнетущее послевкусие. Смотреть снова его бы не стал, но со времен "Идиотов" это первый фильм данного режиссера, который я посмотрел с удовольствием. Рекомендовать кому-то его можно лишь условно, потому что специфика налицо.

Темнота. В ней самое сокровенное и искреннее. Как будто исчезает тело и остается только душа. Темнота бесконечна. С нее все начинается и ей все заканчивается. Темнота как будто то же самое, что любовь. Только любовь осложняется остальными чувствами. Она в них погружается, и становится следствием, а не причиной. И только полное отключение от мира, кажется, может очистить любовь, сделать ее полностью настоящей. А в мире слишком много ярлыков, черных засасывающих экранов и навязанных мыслей, чтобы люди могли чувствовать любовь по-настоящему без погружения в темноту, хоть и импровизированную.

Этот фильм - призыв. Люди много едят - теряют вкус, впадают в ярость - перестают слышать, чувствуют счастье - погружаются в темноту. И что бы там ни было, все в конце концов приводит к любви. К любви в темноте, в самом естественном виде, в самом живом и бесконечном. Конечно, это страшно, но когда не остается ничего, остается только любить.

- А ты не спросишь почему меня не было на работе?
- Ну, ты была больна.
- Не больна, а несчастлива.
- Это одно и то же.

В то бурное и увлекательное время, как Ватикан со главе со святыми отцами и главным Папой то открещивается, то подтверждает многочисленные случаи совращения слугами Господа несовершеннолетних подданных, в маленькой польской деревушке, живущей по давним нормам неписаного патриархального бытия, молодой священник Адам работает с трудными подростками и верно служит святой Церкви и клятве безбрачия. И главным источником искушений в местном Эдеме становится для него не привлекательная блондинка по имени Ева, а фактически его воспитанники и прочие особи мужеского пола, к которым Адам испытывает дикое роковое влечение.

Польская продюсер, сценаристка и режиссер Малгожата Шумовска, причастная к созданию скандального «Антихриста» Ларса Фон Триера, но ставшая по-настоящему всеевропейски известной благодаря увенчанной рядом престижных наград картине «Откровения» 2011 года, рассказывающей не столько о тяжком житие-бытие ночных бабочек, сколь о банальном эротическом раскрепощении мещанки средних лет, в 2013 году решила сыграть на поле, на котором дотоле безраздельно властвовали эстет Педро Альмодовар и порнографист Брюс Ла Брюс, представив на суд публики и критиков в рамках специальной программы свой новый фильм — драматический триллер «Во имя…», ставший эдаким весьма небезынтересным перифразом альмодоварского «Дурного воспитания» на восточноевропейский чернушный лад. Награжденный спецпризом от имени сексуальных меньшинств «Тедди», фильм Малгожаты Шумовской, впрочем, в среде обычных киноманов большого ажиотажа не вызвал, став рассчитанным сугубо на подкованную публику, которую совершенно не вгоняют в откровенные краски герои, любящие перпендикулярить друг друга в позиции Г.

Прибегнув к достаточно прозрачному языку метафор(все-таки называть главного героя Адамом, делать его гомосексуалом и противопоставлять ему женский гетеросексуальный персонаж с именем Ева слишком упрощенно для кино, долженствующего быть авторским), Малгожата Шумовска по-своему трактует вопрос «А может ли священник, давший обет безбрачия, влюбиться?», корректируя его под моду нового времени и добавляя для вящей убедительности «А может ли священник, давший обет безбрачия, влюбиться в мужчину?». На фоне не самых безобидных историй о католических священниках, уличенных не столь в грехе любви, сколь в грехе девиантной педофилии, сей вопрос, заданный излишне беззастенчиво и чересчур прямолинейно, получает не менее прямолинейный ответ от режиссера, которая явно болеет за команду Гетеро, а не Гомо, демонстрируя в достаточно насыщенном сюжетном полотне фильма последствия опасной страсти главного героя, сыгранного актером Анджеем Хырой весьма убедительно. Впрочем, едва ли стоит ждать от данной картины неожиданных поворотов и трансгендерных трансформаций в стиле «Дурного воспитания» Альмодовара.

Шумовска избегает откровенной демонстрации последствий дурного воспитания Адамом его воспитанников, линия взаимоотношений героя с героями, представляющими собой мир бунта и вызова, мир разрушенного детства остается лишь в качестве фона, дополняя доминирующую в картине историю любви и страсти Адама, которая оборачивается против него настоящим Адом. Райский Сад милой польской деревушки превращается в Голгофу для главного героя, а змей-искуситель имеет отчетливые размеры и половые признаки. При этом стилистически и художественно фильм избегает нарочито провокационных сцен, все эротические экзерсисы поданы через язык намеков и Шумовска явно не стремится снять фильм с категорией 21+, ибо и до 18+ лента едва дотягивает.

Фильм спокоен, даже меланхоличен, выразительно сух и метафорично-меметично незатейлив вплоть до момента финала, когда драма становится трагедией, а преисполненный мелодраматических терзаний сюжет неумолимо превращает картину в триллер с явно чернушной составляющей. Убежать от своих желаний, подавить и уничтожить их под сутаной, начать жизнь с нового листа, обрести духовность и смирение в душе, впустить Рай в свое сердце, отринув плоть, избежать искушений Евы и гомосексуального гедонизма герою не удается. Плоть побеждает и убивает дух, а в Эдеме от этого райские птички совершают ритуальное сеппуку. Homo победило Hetero, но лучше в отдельно взятом микрокосме отдельно взятой польской деревни не стало. Грех, конечно, сладок. Все яды — сладкие на вкус…

Мне нравятся исторические драмы про монархов, но чаще всего мне попадались фильмы про британцев. Оказывается, история Дании не менее увлекательна. События возвращают нас в XVIII век. Каролина Матильда, дочь принца Уэльского Фредерика и Августы Саксен-Готской, была обречена стать королевой Дании, выйдя замуж за своего двоюродного брата Кристиана VII (по-моему, в фильме не упоминалось об их родстве). Бедняжке приходилось терпеть все эксцентричные выходки супруга. Зачатки его шизофрении были настолько очевидны, что государственный совет полностью правил страной, а сам король безудержно развлекался с проституткой Анной Катриной Бентгаген.

Во время путешествия по зарубежным странам Кристиан VII познакомился с доктором Струэнзе, которого в последствии ввел в светское общество Копенгагена. Иоганн Фридрих быстро завоевывал расположение знати, но Каролина Матильда соблаговолила не сразу к дружбе с придворным врачом. Однако, он завоевал ее доверие, когда спас наследника престола, ее сына Фредерика VI, проведя успешно вакцинацию против оспы. Более тесное общение с королевой позволило Струэнзе провести ряд важнейших реформ, ловко манипулируя королем.

Ох уж эти дворцовые интриги… Каждому хочется иметь кусочек власти. А уж когда они чувствуют ее в своих руках, их уже не остановить. Жалко мне все-таки Струэнзе. Он ввел много хороших реформ от отмены пыток до запрета на азартные игры. Вот только действовал он грубо, за что его многие не любили. Во-первых, он не считался с чужим мнением, получив от короля полномочия издавать указы якобы от его имени. Во-вторых, он моментально настроил против себя многих чиновников, уволив их без пенсии. В-третьих, свои указы он издавал на немецком языке, что естественно не приветствовалось датчанами. Ну, и слухи об интимной близости с Каролиной Матильдой стали последней искоркой, из которой оппоненты вместе со вдовствующей Юлианой Марией раздули целый пожар.

Но больше всего в этой истории мне жалко Каролину Матильду. С 15-ти лет она терпела унижения своего психически нездорового супруга. Она была заложницей в чужой стране. Девчонка, которой пришлось быстро взрослеть. Черт, да у нее даже книги забирали! Но при этом она не боялась ставить супруга на место. При всей своей неприязни к безумству мужа она все же искренне любила своего ребенка. Алисия Викандер покорила меня своей игрой. Вообще игра всех актеров была на высшем уровне. Мадс Миккельсен здорово проявил себя ближе к финалу. Очень эмоционально, но без перебора. Миккелю Фольсгаарду удалось изобразить чудаковатого короля на тонкой грани фарса. Замечательная режиссура, великолепный антураж, точный пересказ исторических фактов. Некоторые нюансы опустили, но вроде ничего не переврали, насколько мне известно. Я в восторге!

Вторая часть мне понравилась чуточку меньше, но я воспринимаю историю цельной, поэтому оценил обе части одинаково. Именно тут раскроют уже интригу, как Джо оказалась побитой на дороге, где ее и нашел добродушный собеседник Селигман. История Джо была по-прежнему интересной, потому что закончилась она на весьма волнительном моменте. Но вторая часть получилась более жесткой. Если в предыдущей серии Джо получала хоть какое-то физическое наслаждение, то в этой части будет больше возмутительного, чем приятного.

Как по мне, то лучше пусть показывают секс на экране, чем физическое насилие над женщиной. Некоторые кадры прям напомнили другую датскую драму «Код синий» Урсулы Антоняк. Там даже главная героиня была такой же худой и возрастной, как и Шарлотта Генсбур. Мне кажется, что ни одному нормальному человеку не понравится смотреть на то, как избивают Джо со всей страстью. Ну, только БДСМ-фетишисты придут в восторг от флагелляции с кровоточащими ранами. В прочем, вряд ли у Джо появится поддержка и сочувствие зрителей. Особенно в вопросах материнства и отношения к педофилии. Это, конечно, более возмутительно, чем напихать в себя столовых приборов до отказа и предаваться лесбийским ласкам со своей ученицей.

Отчасти я согласен с Селигманом в том, что будь главная героиня мужчиной, то история стала бы менее провокационной. Но сравнивать все-таки не стоит даже на примере связи с ребенком. Все-таки женщина носит плод под сердцем, рожает, кормит грудью и т. д. Так что связь матери с ребенком намного сильнее, поэтому и возмущений гораздо больше. Это не та ситуация, где стоит приплетать равенство полов. Хотя во второй части кажется, что Ларс фон Триер решил вообще задеть всех, кого только можно, приплетая сюда церковь, называя негров неграми и т. д. Слишком много провокации на два часа. Хотя не исключаю варианта, что мне просто надоела чернуха. С контркультурой вообще нужно обращаться по-особому. Тот же Паланик в небольших количествах пишет весьма оригинально, но если читать залпом, то получаешь overdose. Так у меня вышло с Триером на этот раз.

Больше всего понравилась первая половина второй части про семейную жизнь Джо и Джерома. Постельные сцены даже выглядели эротично, а не вульгарно. Встречи с мистером Ка уж очень на любителя, хотя наслаждения через боль сейчас еще на волне успеха. Но не думаю, что знание «молчаливой утки» кому-то поможет в жизни. Видимо, она здесь нужна только для того, чтоб ассортимент фетишей был еще богаче. Линия Пи мне совершенно не понравилась, потому что этот персонаж изначально не вызвал у меня ни симпатии, ни жалости. А уж после преобразования Пи тем более. Да и концовка была предсказуемой. Лично я еще в первом фильме понял, к чему клонит Селигман со своими подобострастными речами.

Можно долго спорить на тему того, нужно ли нам такое кино и стоит ли его относить к произведениям искусства. Могу сказать от себя, что это лучшая работа Ларса фон Триера, которая в идеальных пропорциях совмещает его склонность к эпатажу и философским размышлениям. Я поражен смелостью актеров, которые согласились на эти скандальные роли и безупречно сыграли их. Получилась специфичная драма, которую будут либо возносить до шедевра, либо ругать и взывать к морали. Вряд ли кто-то останется равнодушным. Если кто-то будет говорить, что его не зацепило, то я не поверю. А еще очень надеюсь, что у Триера не будет подражателей, которые начнут снимать порно с претензией на великое. Мировому кинематографу вполне достаточно одного ненормального режиссера, который отлично делает свою работу.

Муми Тролль и комета интереснее намного смотреть

Я довольно часто думаю как буду вести себя в подобной ситуации, началось это еще после "Далекой радуги" Стругацких, иногда это всплывает в болезненном бреду, когда лежишь с температурой, а по Дискавери рассказывают, что кабы не Юпитер то, были бы мы все мертвы. И мысли такие :"спасибо тебе, Юпитер". И вот этот сценарий в моей голове каждый год меняется, прибавляется, убавляется, ребенок вырос, на руки не возьмешь, скорее похоже на взвешивание ценностей.
И вот в фильме, мне , наверное, хотелось перекрыть все это метание юмором, тупым-тупым, который уместен только в таких ситуациях, более сложное что -то стрессующий мозг не оценит. Что вот Клер умирает и муж тут ее, и она таким голосом брюзги :" А я же тебе говорила! никогда меня не слушаешь".Фантазия такая, которая зарубилась потом, потому что муж, видимо, сам убоялся подобных слов и канул.
При всем при том впечатление шаткое-валкое. Кирстен Данст я терпеть не могу, не могу через это перешагнуть. И состояние героини понимаю, но при этом хочется столкнуть ее в овраг.
После просмотра сижу, а меня улыбка распирает.

Признаюсь, я очень долго рассуждала об этом фильме. Возвращаться к нему меня понуждали не эмоции, переживания или чувства, а хвалебные рецензии в прессе. Я никак не могла понять, почему мои собственные ощущения не совпадают с мнением многих (но не всех) критиков. Именно поэтому я решила последовательно изложить свою критику.

Начиная с объективного, местами фильм довольно плохо снят. В начале 2 части это можно заметить, приглядевшись к сценам природы. Скорее всего, эти кадры были взяты из архива и вставлены в фильм. Этого можно было бы и не заметить, если бы не большая разница в качестве пленки. Второй момент, который меня негативно поразил, тоже относиться к началу второй части. Когда главная героиня взлетала над землей и ей привиделись "ангелы", это выглядело не реалистично. Я говору не о самой ситуации, а о воплощении ее на экране. Главная функция кино - это создание иллюзии. Описанная мною выше сцена очень плохо справилась с этой задачей. "Искусственность" также усиливалась стойким ощущением павильонных съемок в некоторых сценах. Сравнивая с "Догвилем", который был весь снят в павильоне и где это ощущение не мешало наслаждаться фильмом, в крайне реалистичной по задуму "Нимфоманке", подобные недочеты бросались в глаза.

В теории сценарного мастерства есть одно правило: сценаристам настоятельно не рекомендуется применять флешбэки. Фон Триер известен как человек, на которого не распространяются практически никакие правила. Но к этому сценарному принципу, на мой взгляд, ему стоило бы прислушаться. Во-первых, крайне драматичные по силе моменты сексуальных сцен перемешались в фильме со сценами, которые абсолютно лишены драматизма. Можно только представить, какие у зрителей были бы ощущения от непрерывного повествования героини. Именно постоянное прерывание ее рассказа, на мой взгляд, послужило уменьшению эмоционального эффекта фильма на зрителей. Порою я даже ловила себя на мысли, что Селигман как персонаж интересует меня больше, чем Джо.

Мне кажется, идея фильма очень хороша, но не доведена до логического завершения. Мне показалось, что как только главную героиню начала играть Шарлотта Гинзбург, фильм пошел под откос (но это ни в коем случае не ее вина). Концовка очень смазанная (не сам конец, а скорее то, что следовало перед ним), да и все сцены после ухода от Джо ее мужа выглядели крайне разрозненно.

Несмотря на все написанное выше, я определенно рекомендую этот фильм к просмотру. Возьмите своего(ю) мужа/жену/девушку/ парня предварительно пообещав им "порнуху" и насладитесь фильмом вместе. Есть очень большая вероятность того, что вам обоим понравиться.

Действие происходит в подзаброшенной усадьбе, где должно вскоре произойти бракосочетание молодой пары. Невеста немного натянуто-восторженна, жених - приятный скромный юноша с трудноуловимым взглядом, высказывает свои мнения, тут же берет их обратно...как неважные, ни на чём не настаивает, немного рассеян. Некоторые сомнения испытывает каждый из них перед важным жизненным шагом - правильный ли выбор сделан, если он окончательный?
Но главные страсти кипят в старшем поколении, Мать невесты пережила онкологическую операцию, а отец нашёл "запасной аэродром" и позволил жене застать себя с молодой любовницей в собственном доме. В то время, как овдовевший состоятельный отец жениха (Пирс Броснан, приобрел с возрастом некоторую неприязненную брюзгливость черт, но на него всё равно приятно смотреть) до сих пор сам является завидным кадром.
В этом фильме очень много незабавной бестактности персонажей по отношению друг к другу - пальму первенства, конечно, удерживает тётя жениха - сестра его умершей матери, но и остальные "жгут". Нет интересных диалогов и сильных сцен. Я замечала в жизни,что волшебность пейзажа или величие древних руин словно придают значимости словам и поступкам находящихся там людей, но в этом фильме не так - великолепие Италии превратило разворачивающееся действие в мышиную возню, а потому этот фильм похож на затянувшуюся туристическую рекламу Италии. Красивые люди и виды, морские закаты и лимонные сады, старинная архитектура, улицы древних городов - остальное не имеет значения. На мой взгляд операторская работа была на порядок выше работы сценариста, и именно благодаря видеоряду в конечном счёте фильм произвел неплохое впечатление.

Интересное историческое кино, судя по Википедии, сюжет очень близок к тому, что гласят официальные источники. Первая половина динамичней, и смотрится легче, чем вторая, да и положительных эмоций ближе к концу намного меньше. Всё красиво, чистенько, в реальности, конечно, было не так, но какое нам, жителям 21 века, до этого дело? Актерская игра достойная, особенно понравился актёр, игравший короля. Но, мама дорогая, какой же запредельно страшный этот Миккельсен. Очень сложно поверить, что такой старый и непривлекательный тип мог соблазнить молодую королеву. Впрочем, если посмотреть на реальные портреты Каролины Матильды, где она выглядит лет на 50, хотя умерла она в 23 года, то и реальный Струнзе, и реальный Кристиан симпатичней этой особы. Миккельсен же рядом с Викандер выглядит как педофил. Сама история, конечно, невероятная и экранизации стоила. Смотреть на датском с английскими субтитрами было сложновато, но уж лучше так, чем в дубляже, хотя бы живую актёрскую игру видно.

Посмотрела в рамках игры ТТТ по совету Zaraza , тема - красиво снятое и интересное кино.