Kalari, Mahmoud. Отзывы на фильмы

Сюжет. Как понятно из названия, иранская семейная пара Надер и Симин разводятся)) Симин, которая хочет эмигрировать заграницу, переезжает к родителям. Надер, отказывающийся уезжать, остается с дочерью и больным отцом, для которого нанимает сиделку. Вскоре происходит несчастный случай, и две семьи оказываются втянутыми в судебные и личные разбирательства.

Воплощение. Фильм в свое время прогремел, собрал все возможные награды и заставил говорить об иранском кинематографе. Но мне кажется, что он хорош не потому что иранский, а потому что это действительно хороший фильм, действие которого можно перенести в любую страну.

Потому что он не про местный колорит и национальные особенности (хотя все это в фильме есть). Он про людей, про нас - поэтому и интересен. Взаимоотношения Надера и Симин, их чувства, действия может понять, наверное, любая пара, которая проходила через это или была на грани. А каждый ребенок, родители хотя бы ругались - может понять их дочь.

Еще тут очень важна тема лжи. Когда это - во благо, а когда - непозволительный грех? Где эта грань? Как остановиться, если ты уже пошел по этой дороге? И надо ли? А если своей правдой ты лишь навредишь? В фильме много ситуаций, в которой герои должны отвечать на эти вопросы.

Фишка. Неожиданно было, что появилась детективно-юридическая линия. В какой-то момент все так запутывается, что теряешься в догадках: так что же все-таки случилось? Кажется, что видел одно, а может, все было иначе?

Вердикт. Не скажу, что шедевр, но очень достойный фильм.
__________________________
Посмотрено в рамках Флешмоба-2014.
За совет спасибо Ferygirl

Существует столько путей к богу, сколько душ на земле.

"- Баба Азиз, разве ты не пойдешь на собрание в конце концов?

- Пойду мой маленький ангел. Пойду.

- Ты пойдешь совсем один?

- Я найду свой путь.

- Но ты заблудишься!

- Тот, кто имеет веру никогда не заблудится, мой маленький ангел. Тот, в чьей душе покой, никогда не потеряет свой путь.

- Но где проходит собрание?

- Я не знаю, мой ангел.

- А другие знают?

- Нет, они тоже не знают.

- Но как же ты придешь на собрание, не зная где оно?

- Достаточно идти, просто идти. Те, кто приглашен, найдут дорогу".

Очень мудрый, проникновенный фильм на философско-эзотерическую тематику. Красота исполнения завораживает с самых первых минут просмотра. Замечательный саундтрек вплетается в сочность насыщенных красок и тягучести восточно-мистической линии сюжета. Это фильм для крайне неспешного и вдумчивого просмотра, где главная роль отведена пустыне Сахара. Складывается такое впечатление, что не герои, предстающие перед нами на экране, пришли в пустыню для той или иной цели, а наоборот, пустыня позвала их и теперь играет их жизнями, как куклами. Суть всего происходящего, как мне кажется, заключается не столько в том, чтобы бросить вызов судьбе, сколько в том, чтобы достойно принять то, что предначертано.

«…пустыня – это нечто совсем иное, чем Россия, да и Европа вообще. Здесь пространство заполнено лесами, городами, и жизнь насыщена до утомления. А в пустыне пустота, бесконечная пустота, в которой человек ощущает себя наедине с Богом. Я представил себя и в самом деле одиноким, и меня охватило ужасное чувство: крикнешь – и не услышишь даже эха, побежишь – и пески тут же скроют твои следы, посмотришь перед собой – везде один мираж. Мне стало страшно. Пустыня молча проглатывает и стирает твое существование, даже если ты находишься в разгаре жизни и на пике бытия. Она говорит тебе: «Ты ничто и никто. Ты часть этой пустоты». И в этом – самый большой вызов, который может быть брошен человеку на земле. Ты вступаешь с пустыней в поединок, в котором либо ты докажешь свою силу, либо она тебя уничтожит. Ее безграничность, вселяющая поначалу чувство абсолютной свободы, сужается все больше, пока не превратится в настоящую тюрьму. Стоя там, посреди моря песка, я понял, почему в древности именно в таком месте человек искал Бога. Скажу даже: это и привело меня в пустыню. Я представил древнего человека, заблудившегося в безлюдной пустыне, одинокого, время от времени глядящего в небо и утешающего себя: «Небо не может быть безжизненным. Небо не может не быть добрым».

Но, с другой стороны, стоя в глубине этой пустоты, я неожиданно осознал сам себя, понял, что нашел необыкновенное внутреннее умиротворение, какого мне не доводилось испытывать прежде. В этом одиноком противостоянии с пустыней я ощутил мир с самим собой и увидел внутри себя горизонт, подобный простиравшемуся передо мной. Эти глубокие и прекрасные чувства ты можешь испытать, лишь оказавшись в глубине пустыни, отрешившись от действительности, погрузившись в себя, став суфием, ища Бога. Веришь ли, я не успел вернуться, как понял, что заболел ностальгией. Эта странная тоска будет всегда тянуть меня обратно в пустыню».

Это отрывок из роман Кафа Аль-Зооби «Лейла, снег и Людмила», который сразу вспомнился, как только я начала смотреть эту картину.

Случайности в этом фильме, на мой взгляд, отсутствуют полностью. Всё наделено своим смыслом. Вот, например, наблюдая за поведением ребёнка, юноши и старика, мы можем проследить метафоричность данных образов вспоминая суфийские притчи о разных стадиях души (детской, юной, старой) и о конечном пути, куда все мы приходим, о неминуемом слиянии с Абсолютным и Вечным.

Рекомендовать этот фильм к просмотру очень сложно, потому что он однозначно на любителя и, потому что, если разобраться, это не фильм вовсе, это целая философия, это история, которая не имеет ни начала, ни конца, потому что она о Суфизме…
Баба Азиз во время своего пути рассказывает нам почти обо всём: о вере, о жизни и смерти, о жизненном пути человека и его выборе…

Вероятно, так было изначально предначертано в судьбе выдающегося современного иранского режиссёра Мохсена Махмальбафа: быть поэтом и изгнанником. Искушающий блестящей, утонченной поэтичностью своего киноязыка, практически полностью избегая излишних религиозных витийствований в своём изощрённо-изысканном кинематографе, наследующем притчевые традиции Тенгиза Абуладзе, Александра Довженко, Сергея Параджанова и Сатьяджита Рэя, Махмальбаф прошёл неожиданный путь от 'дитя революции' до главного её врага, первым среди равных в теократической системе аятолловского Ирана разделив участь запрещенного художника. Лишь после были и Джафар Панахи, и Аббас Киаростами, и Бахман Гобади, в той или иной степени заметно зависимые от кинематографических поисков самого Махмальбафа. При этом в авторской системе творческих координат исламская мораль со множеством ограничений органично сосуществовала с поступательным и неизбежным для режиссёра вниманием к очевидным проблемам малых народов Ирана и вообще - маленького человека как такового, душа которого является целой непознанной вселенной.
Фильм 'Габбех' 1996 года в карьере иранского изгнанника знаменует собой начало новой авторской трилогии, посвященной как раз жизни малых народностей, населяющих юго-восточный Иран. Причем Махмальбаф каждую из частей трилогии жанрово и стилистически размежевал: 'Габбех' - это торжество кристальной кинопоэтики, горный хрусталь сочной образности, метафорический гипертекст, живой и яркий; 'Тишина' это скупая на выразительные киноязыковые средства музыкальная элегия, притча об отчаянии и душевной тишине, тогда как 'Садовник' является проницательным, не лишенным юмора документальным исследованием вопросов диалектики бахаизма. На первый взгляд кажется, что 'Габбех' будто полемизирует с предыдущей авторской 'трилогией любви', попутно опираясь на поэтичную визуальную структуру, позаимствованную из 'Времени любви', однако художественная панорама 'Габбех' намного глобальнее.
Кинолента начинает своё повествование с истории пожилой пары, что пришла омыть речной водой персидский ковёр неимоверной красоты. И дабы разнообразить рутинный процесс омовения, во время которого удушливая серая и чёрная пыль растворяется в прозрачном серебре реки, мать-старуха рассказывает историю роковой любви юной девушки из кочевого племени. Мохсен Махмальбаф не жалеет красок для этой определяющей всю философию ленты истории. Яшмовые, охровые, рубиновые, изумрудные, золоченые нити искусно прошивают не только ковер, что запечатлел всю историю от начала до конца, но и шелковое полотно самого фильма. Некая сказительность и ирреальность, доминирующая в чрезвычайно лапидарном, но насыщенном сюжетными поворотами нарративе, постепенно обретает черты более конкретные: Махмальбаф путём изьяснения вокабуляром по восточному роскошной образности говорит не только о любви как вечном испытании, о любви как жертовном алтаре, где сгорают души и сердца юных возлюбленных. Любовь здесь лишь малая часть глобального понимания режиссером окружающего его мира; Мохсен Махмальбаф, как главный представитель 'иранской новой волны' является синефилом, буквально принявшем магию кино, эстетику чистого кинематографа. Потому 'Габбех' не ограничивается лишь только педалированием любовной лирики, хотя сама по себе мелодраматическая линия в полифоничном сюжете картины воспринимается и автономно, как зрелое авторское размышление об истинной природе чувств, их зарождения и выстрадании; общественное, социальное в картине тесно спаяно с истинными целями искусства, узор на ковре рифмуется с узорами нарратива, создавая цельное полотно, типологический logos подменяется метафизическим facies, а история одной любви, одной девушки, одного ковра становится историей одного кочевого народа, что вечно шёл за багрянцем заката, но так по сути своей приюта не обрёл, уюта не нашёл.
Режиссерские переходы от личного к глобальному лишены резкости монтажных склеек, а ощущение некоей недосказанности даже в финале лишь подводит к мысли о цикличности всего в нашей жизни. От юности до зрелости, от молодости до старости, окрашенное сиренью утро прощается, чтобы наступил солнечный и жаркий день, на смену которому придёт невесомый вечер в полутонах дыма от костров, которые запылают оранжевыми факелами поздней звездной ночью, и будет соткан новый ковёр - наблюдая за этой неизбежностью жизни и смерти, за этим вечным процессом смены лиц и эпох, Махмальбаф в итоге в 'Габбех' говорит о бессмертии человеческих чувств, что сподвигают на созидание, а любое искусство, рожденное в любви, выпестованное в ступе ускользающего времени, по определению вечно

Церемония вручения Оскаров уже давно прошла, где иранский режиссер Асгар Фархади получил свою первую статуэтку за «Лучший фильм на иностранном языке». К сожалению, у меня не было возможности ознакомиться с его работой раньше. Но я дождался релиз на DVD, чтобы оценить этот фильм. Награда вполне заслуженная. Для меня, как и для многих других, наверное, это первое знакомство с иранским кинематографом, поэтому мне было любопытно не только следить за развитием сюжетной линии, но и отметить атмосферу этой страны. В принципе, оба пункта меня порадовали. Хорошее фестивальное кино. Именно колорит восточной страны выделяет фильм среди большинства бытовых драм. Мне понравилось, что религия не выбивалась на первый план, а стала всего лишь частью общей мозаики.

Не могу судить о том, правдоподобный сюжет или нет. Мне показалось, что повседневную жизнь иранцев удалось раскрыть. Сюжет многогранный. Фильм начинается с развода главных героев, но плавно переходит в «развод» на деньги. Больше всего заинтриговало именно разбирательство. Виноват ли главный герой в том, что его домработница потеряла ребенка или же нет? Ситуация постепенно обрастала новыми нюансами. А уже окончание фильма снова нас возвращают к сложным отношениям главных героев, где их дочь должна выбрать, с кем она хочет жить.

Интересный сценарий, но фильм немножко затянут. Сделать бы его чуть короче и было бы вообще замечательно. Но и так смотрится очень даже неплохо. Все персонажи яркие и запоминающиеся. Только дочь главных героев мне абсолютно не понравилась. И открытый финал немного смазал впечатление. Мне бы больше хотелось яркой точки в конце этой истории, а вместо нее оставили многоточие. Но в целом, было интересно. Не самая пронзительная бытовая драма, но вполне пригодная для просмотра. Кстати, в его второй работе на тему развода "Секреты прошлое" финальный эпизод снова возвращает нас к началу.

Я уже познакомился с прекраснейшей работой Маджида Маджиди «Дети небес», которая мне очень понравилась. Теперь вот решил посмотреть другой его фильм, описание которого все-таки интригует. Сюжетная линия мне импонирует, в принципе. Главный герой фильма давно лишился зрения. Со временем он привык к новой жизни. У него была работа, заботливая жена, маленькая дочь, свой собственный уголок в саду. В общем, ему, конечно, не позавидуешь, но не самое плохое положение вещей, какое может быть. И кто бы мог подумать, что операция, вернувшая Юсуфу зрение, стала настоящей проверкой для него в последствии. Открыв глаза, он попал в совершенно другой мир, в котором нашлось место соблазнам. Но сможет ли главный герой теперь закрыть глаза на них? Сделает ли вернувшееся зрение его счастливым?

Неплохая задумка, но развитие сюжетной линии предсказуемо. На схожую тематику мне намного больше нравится фильм «Слепота» с Джулианной Мур. А эта драма меня не зацепила, потому что главный герой не вызвал ни капли симпатии. Вместо благодарности за то, что он снова получил возможность видеть своих родных и близких, он стал заглядываться на другую. Да будь она хоть трижды красивее и моложе. Неужели общее горе не сблизило его с супругой, которая была его опорой на протяжении нескольких лет?! Юсуф печалится, что прошли лучшие годы его жизни. Но он даже не задумывается, что его жена потратила на него лучшие годы своей жизни.

Получив возможность видеть глазами окружающий мир, он утратил способность ценить то счастье, которое было у него под носом. Вот именно на этом парадоксе держится весь фильм. Но этот момент могли бы обыграть получше, на мой взгляд. К тому же фильм слишком затянут, хотя идет всего лишь полтора часа. В «Детях небес» Маджид Маджиди очень хорошо передал атмосферу и колорит своей страны. В этом фильме я этого не почувствовал, к сожалению. Неплохая игра актеров. Но все вместе, увы, не зацепило меня. Достоин ли главный герой второго шанса? Нет, потому что я думаю, что он больше хочет вернуть зрение, чем раскаивается в своих поступках.