Отзывы на фильмы Александра Лобанова без оценки

…часть вторая: образная устремлённость экранно-литературных характеров…

…что касается однозначных и неоспоримых достоинств телевизионного творения Владимира Бортко — они видны абсолютно невооружённым зрительским испытующим оком. Актёры, задействованные в постановке, пускай и не отвечают целиком и полностью авторской, книжной версии булгаковского первоисточника, всё же способны вызывать неподдельное восхищение. По всецело понятным резонам — наиболее отчётливые, густые и пронзительные характеры у прозаика Булгакова вышли таковыми же и у постановщика Бортко. Дебоширские, бесовские козни свиты Воланда создают неизгладимое впечатление. Демон безводной пустыни Азазелло (…Александр Филиппенко…), регент-переводчик Коровьёв-Фагот (…Александр Абдулов…) и озорной шут, кот-оборотень Бегемот (…Александр Баширов…) не смогли оставить равнодушными зрителей «Мастера и Маргариты», так же, как это случилось и с читателями романа…

…Азазелло исполняет роль карающей длани при повелителе тьмы Воланде, безжалостно и символически, почти ритуально убивая чекистского агента-осведомителя барона Майгеля (…Дмитрий Нагиев…). Также, персонаж Филиппенко непринуждённо понукает Маргариту к ведьмовскому перевоплощению. Экранный Азазелло отнюдь не напоминает книжного ничем, кроме котелка на голове и торчащего изо рта безобразного клыка. Несмотря на эти несоответствия, харизма и актёрский талант Филиппенко обеспечили телеперсонажу необходимую долю демонического нахальства, напористости и пренебрежения человеческими судьбами. Фагот-Коровьёв вырисовался у Абдулова образом бесовского скомороха, позера и фигляра, призванного вызывать смущение, стыд и вводить в заблуждение, высмеивая все пороки московского социума тридцатых годов. Падший рыцарь удался настолько колоритным, метко и невероятно плотно втискиваясь в сотворённый Булгаковым образ, что менее чем восторженного «браво!» ничего и не заслуживает. И, наконец, Кот Бегемот — ироничнейший из шутов, демон-оборотень, образец классического чревоугодия, то и дело вносящий саркастические переполохи в нарратив своими комическими выходками-похождениями…

…Сергей Безруков и его Иешуа до просмотра может представляться наиболее спорным актёрским решением. Но состоявшиеся факты упрямы. Вечный, после яркого дебюта в понятно каком сериале «Саша Белый», кажется поначалу совсем не отвечает роли нищенствующего пророка. И сложением не такой, и упитан сверх необходимого, и челом непомерно светел, и взором слишком ясен. Но спустя пару серий, Сергей Безруков, пребывая в кадре большей частью в неподвижной статике, пользуясь лишь великолепной колоратурой своих голосовых интонаций и выразительностью мимики, передаёт Иешуа Га-Ноцри просто сногсшибательно. А в паре с Понтием Пилатом, в исполнении Кирилла Лаврова, строго конечно же, не являющимся отражением печатного иудейского прокуратора, дарит приятный опыт проникновения симпатии в сторону тех персонажей, к которым в оригинале можно было чувствовать лёгкое и невесомое недоумение. Пожилой Лавров, в противовес булгаковскому средних лет кавалерийскому военачальнику, придаёт своему Пилату строгую, умудрённую внутреннюю силу и удивительную имперскую властность. Невероятно, как Безруков с Лавровым, находясь в самых сложных съёмочных условиях исключительно суровых крупных планов, смогли передать все эмоции и переживания своих Пилата и Иешуа. Право слово, подобное мастерство достойно исключительного уважения…

…с облегчением можно выразить искреннее восхищение портретной похожестью актёра Александра Галибина с книжным Мастером, в котором на протяжении всего текста угадывались черты самого автора Булгакова. Галибин дополнительно метаморфирует своего персонажа в чертах одновременно вымышленного Фауста и реального Гоголя. Мастер в его исполнении — размытый образ с исчезающими чертами. Внешне различимая душевная боль, причинённая одиночеством, самокопанием и самобичеванием, жестокой критикой и читательским непризнанием, позволяет Галибину синтезировать характер, боль и страдания которые зритель чувствует так, словно это близкий и родной человек. Его Мастер почти ничего не помнит о своей жизни до встречи со своей самой большой и самой главной, единственной любовью — Маргаритой. Словно до момента встречи и не жил по-настоящему…

…Маргарита же Анны Ковальчук настолько светла и чиста в своих намерениях и в своих чувствах трепетной любви, что за ней на экране всегда ощущается некий светлый ореол. Первый с её появлением эпизод, когда возлюбленная и спасительная муза Мастера является на порог тёмной подвальной каморки, приносит на экран вместе с ней поток тёплого и нежного солнечного света. Героиня Ковальчук, оказывается окружена сиянием, как некое прекраснейшее божество. Да в сущности она и является им для своего Мастера, единственным светлым лучом в его непростой жизни. Кроме того она воплощает в себе женскую смелость любить ещё и вопреки всем преградам и обстоятельствам. Маргарита привлекательна, дерзка, отчаянна и неостановима в своём стремлении воссоединиться с возлюбленным. История их взаимной и беззаветной любви демонстрирует нечистой силе, что и в этом мире обычных смертных есть самоотверженная, преданная и истинная любовь. Такой силы чувство, когда всякий любящий, самолично обязуется разделять хоть даже и самую нелёгкую участь своего возлюбленного…

…сверкающий и патриотично-обескураживающий спортивно-жизненный эталон…

…1967-ой. Столичный молодой хоккеист Валера Харламов (…Данила Козловский…) знакомится с заслуженным тренером всея СССР Анатолием Тарасовым (…Олег Меньшиков…). Суровый наставник, в своей специфической манере, для закалки характера ссылает Харламова в заштатный местный хоккейный клуб «Звезда» в заснеженной Челябинской губернии. Через некоторое время пообтесавшегося нападающего Валеру всё тот же Тарасов принимается третировать и воспитывать действиями весьма насильственного характера уже в составе «Центрального спортивного клуба армии». Персонаж Козловского стоически и временами с яростными психическими припадками неуёмной агрессии всё же терпит сурового наставника и вырастает через пару лет тренировочной каторги в практически непобедимого хоккейного атланта, гордо расправляющего перед всяким матчем широченные геракловы плечи. Апогеем развития карьеры Харламова становится его игра в сборной Советского Союза, в первую очередь в известнейшем противоборстве с канадскими профессионалами из Национальной хоккейной лиги 1972-73-го годов, названным впоследствии «Суперсерия СССР — Канада»…

…наипервейшим образом стоит, видимо, определиться — «Легенда № 17» режиссёра Николая Лебедева это попросту великолепная, очаровывающая и восхитительная лента. Все незначительные придирки и чрезмерно-обострённые критические замечания в обыкновенном биографическом кинематографе, безусловно, имели бы место быть и право стать произнесённо-услышанными. Здесь же, в полу-фантастическом, блистательном и блокбастерном фейерверке, коий из себя представляет «Легенда…», все надуманные или даже действительные упрёки кажутся не просто невещественными, а прямо-таки и несущественными. Картина с Данилой Козловским в заглавной роли становится неожиданным, но очень долгожданным порывом. Да и выглядит на несколько порядков лучше всех нелепых попыток реанимировать псевдо-патриотическое экранное представление за многие и многие пост-советсткие годы…

…внутренний микрокосм взаимоотношений буйного и немного чрезмерно горячего ученика с жёстким, уравновешенным и слегка тираническим тренером отлился в ленте Лебедева практически в полновесную архетипическую в лучшем из смыслов бронзу. Наблюдать за их хореографическим и напряжённым противоборствующим партнёрством — сущее наслаждение, приносящее с собой критическую массу разнообразных, всё больше позитивных и крайне сильных эмоций. Равно как и великолепно отрепетированная, сыгранная и поставленная финальная схватка с «канадскими профессионалами». Игроки НХЛ превращены авторами-создателями в подлинных демонических противников. Не стриженные и косматые, с запредельно агрессивным силовым темпом ведения игры, огромные словно мифологические снежные люди, северо-американские хоккеисты становятся истинной кульминацией созданного для «Легенды…» образа нравственно-культурологической истории становления и воспитания настоящего характера…

…кинематографическая жизнь спортсмена Валерия Харламова при выведении на большие и малые экраны оказалась, при должном уровне старания авторско-актёрской артели, способной совершить качественный прорыв не только в фискально-кассовом выражении. Ибо в первую очередь феноменальный прокатный успех здесь синтезирован не количеством и стоимостью затратных спецэффектов на всякий квадратный сантиметр киноплёнки. «Легенда № 17» максимально приближена, как бы банально и избито это не звучало, к пониманию простых и очень важных вещей. О том, что без усилий и — более того — вынужденных и необходимых страданий и стараний никогда не бывает никакого вообще результата. О том, что порой нужно, необходимо даже проявлять не просто стойкость и непреклонность, но и настоящую жёсткость. Ведь в сущности, вся человеческая цивилизационная социально-культурная история достижений и свершений — суть летопись нагромождённая лишений, наказаний и насильственных ограничений. А уж личное счастье — тем более не плод расслабленного рутинно-бытового и скучно-привычного стабильного однообразия. Но постоянная и непреклонная борьба. Движение не в разные стороны и не в отрешённом одиночестве. Ведь никто по-настоящему не знает своих способностей и возможностей, покуда не приходится преодолевать свои собственные, возведённые персональными страхами и ленностями границы…

…часть первая: мистико-демоническая притча на новый, телевизионный лад…

…перенос книги на экран, пусть даже и в телесериальной, заведомо более длительной и спокойной вариации, не в пример двухчасовой, насыщенной и именно потому почти всегда чрезмерно скомканной и скоротечной киноадаптации — поступок равно как сопряжённый с высокой степенью риска, так и весьма и очень ответственный. А уж если это экранизация наиболее кинематографичной булгаковской классики в виде «Мастера и Маргариты», все вышеозвученные опасности возрастают в степени практически невероятной. Именно потому режиссёр и сценарист Владимир Бортко предпочёл фривольной интерпретации метод побуквенного изложения материала первоисточника. Внося в текст романа лишь сравнительно небольшие личные корректировки. Такой метод оказался, к счастью, целиком оправдан. Ведь язык кино довольно решительно отличается от прозаического. Текст пишется как правило одним единственным автором, самолично. А кинематограф — явление коллективное и симбиотическое. Здесь сплетаются виденья сценариста, режиссёра, оператора, актёров, мастеров по костюмам, гриму, звуку, специальным эффектам и монтажу. И всю эту первичную «какофонию» нужно собрать воедино, отладить и заставить «звучать» как единый и слаженный оркестр. И режиссёр выступает здесь не просто как грамотный организатор, но чуть ли не как дирижёр. Он настраивает, задаёт гармонию и ведёт своих исполнителей…

…и вот исходя из подобной концептуальной разницы созидательных подходов проистекает ещё одно «несоответствие». «Мастер и Маргарита» входит в обязательную школьную программу. То есть прочитан роман, есть такая надежда, всеми относительно грамотными гражданами. Особо проникшиеся так и вовсе способны цитировать текст Булгакова почитай что на память. А следовательно, у всех и каждого в сознании присутствуют относительно чётко сформировавшиеся образы знакомых по книге персонажей. Попасть в которые уже как правило за редкими исключениями актёрские работы, хотя бы и самые гениальные, не могут…

…и первейшее несоответствие творения Бортко с оригиналом — Воланд, в исполнении Олега Басилашвили. К неимоверному облегчению пропадающее сразу аккурат по произнесению актёром пары-тройки первых программных монологов. После каковых раздосадованные зрители и поклонники могут смело успокоится и насладиться образом взаправдашнего мессира, словно сошедшего с книжных страниц. Монументального, глубокого, мудрого, величественного и пугающе мистического. Басилашвили играет Воланда в первую очередь ещё и голосом. Низким, тяжёлым, исходящий из неимоверной глубины тысячелетий…

…но самым несомненным плюсом телесериала становится тройственная цветовая гамма. Двухцветная, янтарная, почти кинохроникальная московская сепия. Жёлто-фиалковый и кроваво-белоснежный римско-иудейский город Ершалаим. И в особо напряжённых моментах, магией и колдовством врывается в монохромность тридцатых годов прошлого века полноцветная, живая реальность, играя на ярких контрастах и подогревая зрительское воображение. Подобный подход великолепно усиливает общую позитивность телеадаптации и способствует более своевременному и качественному погружению в пространство бортковского «Мастера и Маргариты»…

…результатом возникает немного неоднозначное отношение. Телесериал 2005-ого, конечно же, является ничем не более, как экранной иллюстрацией великого литературного шедевра. Но, вместе с тем, существование телеверсии безусловно привлекает внимание к бессмертному произведению. И за это, а ещё и за трепетное отношение к булгаковскому тексту, Бортко заслуживает отнюдь никак не порицания, а совсем даже и вовсе наоборот. Ведь настолько добротного переложения читатели и зрители ждали очень давно. И теперь, после череды и сонма неудачных попыток, маститый Владимир Бортко в неожиданно краткие сроки отснял двенадцать великолепных телевизионных этюдов. На которые и знакомым с книгой и не таковым стоит как минимум обратить свои взоры. Поверьте, скорее всего вы как минимум не пожалеете…