Butalia, Pankaj. Отзывы на фильмы c положительными оценками

Прочитав синопсис этого фильма, сюжет показался мне очень знакомым. Но я не был до конца уверен, что видел этот триллер раньше. Но уже с первых кадров я начал вспоминать эту историю. Это очередной фильм, затрагивающий нашумевшую тему перестрелки в школе. Но если в «Слоне» Гаса Ван Сента нам только показывают одно событие с разных ракурсов, а в эстонском «Классе» акцент стоит на насилии в школе, которое и стало мотивом для такого поступка, то здесь можно увидеть психологическую драму.

Убийца застал в туалете двух подруг и предложил им самим определить, кто из них останется в живых. Сюжетная линия постоянно прыгает то в прошлое, показывая нам дружбу девушек, то в будущее, когда Диана уже стала взрослой женщиной с семьей. Кажется, что принятое в туалете решение очевидно. Но главную героиню до сих пор беспокоят события прошлого и она постоянно возвращается к ним в своих воспоминаниях. И только в конце всё резко повернется прежде, чем встать на свои места. Именно финальный эпизод вытягивает этот фильм.

Такой героический поступок вызывает восхищение. Не думаю, что многие решились бы пожертвовать своей жизнью ради друга / подруги. Конечно, на словах все смельчаки и так же ответили бы убийце. Но перед дулом автомата такие вопросы становятся скорее всего риторическими. Но я считаю, что это был правильный выбор. Для этой девушки жизнь была важнее, наверное. Первая хоть чего-то успела повидать в свои годы. Мне понравились обе актрисы: и Ивэн Рэйчел Вуд, и Ева Амурри. Не могу сказать, что питаю нежные чувства к Уме Турман. Внешне она абсолютно не в моем вкусе, но играет неплохо. Больше никто не запомнился. Съемка тоже понравилась. Картинка получилась красивой. Из минусов выделю постоянное повторение разговора в туалете. Это надоедало. Ну, и невольно напрашивается аналогия с другими фильмами на эту тему. Все-таки эстонский «Класс» мне нравится больше всего. Но работа нашего Вадима Перельмана определенно заслуживает большего внимания, чем «Слон».

Новый Орлеан в душных туманах отравляющих газов и тошнотворных миазмах промышленных выхлопов, затерянный в потусторонней зловещей реальности бесконечного кошмарного сна, рождающего лишь чудовищ. Город, затерянный на задворках капитализма и брошенный всеми, кроме ангелов смерти, блуждающих на останках после Катрины. Место человеческого существования, субстрата нормальной жизни, густо населенный бандитами, уголовным и полууголовным сбродом, реднековской публикой, обитающей не в уютных домах на два и более этажей, а в грязных лачугах, смердящих дешевым алкоголем, терпким табаком, коксом и травкой, а также кровью, плотью, спермой и рвотой. И в этом живущем вне всяких правил обиталище двое локальных дилетанствующих криминальных элемента Фрэнки и Расти по науськиванию одного бандита с кликухой «Бельчонок» совершают ограбление казино, которое держит славный парень Марки Траттмен. Дилетанты во всем дилетанты, и очень скоро по их милые души придет киллер-философ Джеки Коган.

2008 год. В то время как вся Америка выбирала между прогрессистом-демократом Обамой, обещавшем перемены и светлое будущее для всех и каждого, и архаиком-консерватором МакКейном, отстаивающем со всей своей удалой прытью старорежимные идеалы управления неумершей Холодной Войны, экономика терпела крах, и этот неизбежный финансовый коллапс породил и коллапс социальный. Вышедший в канун очередной президентской гонки, фильм новозеландского режиссера Эндрю Доминика «Ограбление казино» 2012 года(данного постановщика отчасти можно считать последователем традиций Тарантино и Гая Ричи, впрочем, без их изощренного постмодерна и зверской вплоть до брутального визуального натурализма иронии), впервые широко представленный публике на очередном Каннском кинофестивале, не более чем приманивает зрителей гангстерской интригой, являясь по сути своей броской политической сатирой, в которой нет сакрального поклонения американской демократическо-республиканской системе, а есть инфернальная ядовитая критика, воспевающая во всей своей парадоксальной уродливой привлекательности и неонуарной красоте эгоцентризм и индивидуализм, противопоставляемый корпоратократии и реляциям ура-патриотизма.

Основанный на романе известного американского писателя Джорджа Хиггинса «Дело Когана», творчество которого Голливудом откровенно проигнорировано и до сей поры(ранее единственной картиной, снятой по Хиггинсу, был триллер «Друзья Эдди Койла»), фильм Эндрю Доминика тем не менее скорее оторван от событийной реальности книги, в которой политики было менее минимума, зато пряного нуара — по программе максимум. Классические персонажи произведения — брутальные преступники и их жертвы по обстоятельствам — превращены режиссером в некие сублимированные субстанции, не архетипы и не стереотипы, а просто типы характеров, в которых яркими мазками обрисована сама Америка в своей неприглядной дуалистической сущности.

Фрэнки и Расти такие же жертвы губительной системы, как и Джеки Коган, но, если герой Брэда Питта сподобился приспособиться, подняться над всеми и облагородиться, лишившись, впрочем, малозначительной гуманности, в которую никак не вписывается даже его традиция нежного ласкового убийства, то сии протагонисты не более чем тип традиционных неудачников, не умеющих лавировать между жизненными преградами, а потому обреченных на кафкианский ад и быструю неласковую смерть. Оттого ещё более заслуженную, ведь в стране тотального эго быть никем суть очень опасно и очень глупо, при этом даже толком не осознавая ввиду своей очевидной ничтожности что глупость тоже наказуема, а маленький человек никогда не возвысится, если не снизойдет на него, что вряд ли, божественный инсайт. Увы, орлеанские дебилы слишком соответствуют концепции Гегеля, а потому понимание собственной судьбы им дано не будет, deux ex machina не подарит хэппи-энд, а киллер-философ, вершитель и решатель, не поймёт и не простит.

В этих невеселых, печальных клоунах, существующих в наркотическом тумане бессодержательных галлюцинаций и снов, угадываются и аналогичные герои братьев Коэнов из «Фарго», к примеру. Но там, где у Коэнов обличительность обретает плоть гротеска, у Доминика это бытописательский реализм в характерах и зримая эстетизация насилия этих нежных американских убийств с привкусом горько-острой в своей правдивой очевидности политической сатиры. И, хоть финальная речь Джеки Когана кажется излишне прямолинейной в своей декларативности, она отнюдь не условна и метафорична. Эти фразы подобны смачному плевку, топтанию на могиле, садизму, возведенному до состояния фетишизма. Это приговор, не требующий никаких апелляций, приговор, приведенный Коганом в многократное исполнение. И разгоряченный курок им взведен вновь, приставлен к виску… Казнить нельзя помиловать. Джеки Коган уже расставил все знаки препинания, и зритель лишь волен наблюдать очередной акт нежного в своей беззаботной жестокости смертоубийства.