Отзывы на фильмы Евдокии Германовой

Довольно мрачная история о судьбе жертвы научного эксперимента. Под лозунгом «Родине будут нужны солдаты — мы сделаем ей солдат!» из простой женщины Евдокии Кузнецовой делают мужчину Евдокинма Кузнецова, это происходит в СССР в 1930-е, из чего понятно, что фильм фантастический, а ученый Бакрадзе с внешностью Нодара Мгалоблишвили и голосом Армена Джигарханяна — родственник булгаковских профессора Преображенского и Персикова. Впрочем, им двигает не желание поиграть с природой, а помочь любимой женщине, которая работает в его экспериментальной «шарашке». Опыт прошел успешно, впрочем, Бакрадзе это не помогло — его собрались обвинить в антисоветских экспериментах, но он успел покончить с собой. А вот живой результат опыта Кузнецов стал жить вполне успешно и делать образцовую советскую карьеру — стал метростроевцем, ударником, женился на ударнице-трактористке, супруги остаили свою тяжелую работу и стали заниматься общественной деятельностью и удочерили ребенка — девочку, эвакуированную из Испании. Все бы хорошо, но прошлое не оставляет Кузнецова-Кузнецову, что приводит к трагичному финалу.

Фильм — памятник смутному времени, в которое снимался. Начинается он с эмблемы — трех бабочек. Кто там был, знает, что это значит.)

Лучшее в фильме — эпизоды-стилизация под агитационные съемки 30-х, где бодрым голосом рассказывается о счастливой судьбе четы Кузнецовых.

Замечательная история с их позированием Вере Мухиной для «Рабочего и колхозницы».

Хороши актерские работы. Не могла поверить, что брутальный и тогда еще не побитый жизнью Серебряков играет бывшую женщину (пластикой лица для советской ФтМ его создатели не заморачивались). А вот поди ж ты — нашлось в нем что-то женственное. Убедительная Клюка в роли его жены, шустрой выскочки. Авангард Леонтьев очень живой в роли отвратительного чиновника.

Прекрасная музыка Леонида Десятникова просто украшает собой фильм.

Сусальная культурка

Перестроечные фильмы можно условно поделить на два типа:

a) мы — империя зла, и изначально призваны подавлять всё свободное, яркое и выбивающееся из системы. А посему нам необходимо срочно покаяться за растоптанную жизнь куколок тань, маленьких вер и валерий-аварий. И за свою историю заодно. Только тогда с обетованного Запада придут люди в джинсах и дадут нам долгожданные перемены;

b) мы — империя духа, и поэтому может дать 100 очков вперёд бездуховному Западу. Ну и что, что мы сидим по уши в дерьме, а Запад — в комфорте. Всё равно будут у нас и московские каникулы, и невеста из Парижа, ну или хоть окно себе туда обеспечим. Главное — почву свою не растерять. Дабы не произошло трагедии как с интердевочкой.

Забавно, что и западнический, и антизападнический подходы сходятся на красочном живописании всех сортов отставания от прогрессивного западного общества и эпатаже. Вот и «Новые приключения» — пример такого антизападного, но в то же время проперестроечного подхода.

В СССР не было секса? Отлично. Будет вам мощный эротический эпизод. С Вертинской. А чтобы быть совсем хорошими, превратим нежную и целомудренную Асссоль в ведьму Моргану.

СССР был атеистической страной? Ничего, поправим. Сделаем вполне библейские холмы, всунем момент крещения, поиграемся со сценой распятия. Со сценой въезда господня в Иерусалим. Почитаем рабам проповеди. Заодно попинаем НТР. Дескать, это не церковь такая мракобесная, это люди — такие сволочи, что лишних знаний им категорически нельзя давать. Зачем им крылья, когда есть «святой» источник? И зачем им прогресс, когда есть сусальная культурка?

В СССР разрабатывали оружие? Вот и пусть зритель полюбуется, что несёт с собой это самое оружие, уничтожающее целые цивилизации и превращающее обычного паренька в кровожадного мясника. И подумает, оправдана ли вообще гонка вооружений, не оставляющая места для рыцарства. И не лучше ли вместо изобретения, к примеру, Калашникова, молиться, подобно Хэнку: «Господи. Останови нас всех»? А заодно и порадуем зрителя сценой триллера — такими сценами советского зрителя не очень баловали даже в фильмах про войну.

Сюжета как такового в фильме (в отличие от романа Марка Твена) попросту нет. Зато есть игра на антитезе:

духовный Артур — приземлённый Хэнк.

При этом Артур, что интересно, государством не правит. И даже не царствует, передоверяя управление какому-либо серому кардиналу. Он вообще не в курсе того, что делается в современной ему Англии. Что, например, передвигаться по дорогам небезопасно. Что существует рабство.

В государстве, несмотря на наличие черни и рабов, вообще никто не работает.

Рыцари Круглого стола выполняют единственную сколь-либо значимую социально значимую функцию — ищут легендарное эльдорадо.

В таких условиях Хэнку с его достижениями прогресса делать попросту нечего. И где-то ближе к концу фильма режиссёр даёт понять, что прогрессора лучше было бы вообще попалить в его же собственном самолёте-драконе. Тогда бы и Камелот возвысился на одной своей духовности белой скалой. Ибо ежели дорога не ведёт к храму, не нужна она и для логистики.

Именно эта мысль растягивается примерно на два часа при общей затянутости и занудности действий.