Отзывы о фильме «Михаэль»

Может быть, белые простыни означают, что с них просто куда тщательнее отстирывали грязь?

В 2011 году фильм-провокация, участник Каннского фестиваля, картина, срывающая покровы, показывающая одну из самых странных и страшных сексуальных девиаций, много шума не сделала.
Потому что к показу ее практически нигде не допустили.

Общество привыкло считать педофилов грязными, пастозными, жирными чудовищами. Омерзительными, от которых хочется отвести глаз. Все естество редуцируется до омерзительного сексуального отклонения, жажды грязных наслаждений, отсутствия чувств и жалости к невинной жертве, и не уходящих из сознания спазмов и капель спермы.
Маркус Шляйнцер показывает все то же самое. Те же желания, то же отсутствие жалости. Но через внешность и жизнь законопослушного гражданина. Офисного клерка в свежем и чистом костюме. Тихого мужчины, о котором никогда не подумает ничего дурного. Такие есть в каждом офисе. В каждом доме. В каждом подъезде. На каждой автостоянке. Перед вами в очереди в супермаркете.
Такие ли?

Чистый и аккуратный мужчина средних лет покупает продукты, отвозит их домой, следуя всем правилам дорожного движения, он вежлив и учтив. Он откроет даме дверь, он хорошо выполняет свою работу. Он деликатен и воспитан. Но никуда не может скрыться от своих желаний, парализующих его чувства и психику, настолько, что "This is my knife, and this is my dick - which one shall I stick into you?"
А дома у законопослушного Михаэля в звукоизолированном подвале сидит 10-летний мальчик, с ужасом ожидающий возвращения своего "друга" домой. Михаэль возвращается с работы, готовит ужин, кормит ребенка, накрыв красиво стол, он обеспечил подвал всем необходимым для маленького воспитанника. Игрушки и пазлы. Книги и фломастеры. Все, что нужно маленькому ребенку.
Михаэль хочет создать для юного друга идеальный мир, в рамках крошечной комнаты с закрытыми шторами. Иллюзию свободы и спокойствия. Прежде чем юный друг превратится в секс-раба. Прежде чем детская комната станет комнатой пыток. Прежде чем спокойная жизнь станет адом.

В фильме нет ни одной сексуальной сцены. Ни одной сцены насилия. Маленький актер Давид Раухенбергер даже не подозревает о смысле картины, в которой он снимается. Ребенку ничего не сообщают. Не сообщают и зрителю. Но всем все понятно. И после закрытия нескольких дверей, ведущих в подвал. После тщательного зашторивания окон. После проведения всех гигиенических процедур взрослого главного героя, нам всем понятно что будет дальше.

Кино снято в распространенной манере скандинавского кинематографа. Так могли бы снять шведы ( любящие похожие темы ), норвежцы, максимум фины. Австрийцы справились не хуже. Минимум слов. Минимум действий. Молчаливые, угрюмые главные герои. Меланхолично, медленно, спокойно, без надрыва. И от этого куда более атмосферно. Потому что, ужас, это не когда зомби с топором, а когда бытовая безысходность и ад от которого никуда не деться, становится каждодневной обыденностью. Когда безумие становится нормальным постоянным процессом. Способом существования.

И финал, конечно, такой, какой и должен был быть.
Другого и не ожидаешь.
И титры под "Sunny".
Потому что "The dark days are gone, and the bright days are here".
Но почему-то я слабо в это верю.