История на фильм «Generation П»

История на фильм «Generation П»

Все надо показывать на собственном примере

Несколько выдержек из интервью Виктора Гинзбурга - режиссера фильма «Generation П» по одноименному роману Виктора Пелевина, которое он дал ВВС.
Оказывается, чтобы Владимир Епифанцев натурально съел в кадре мухомор, Гинзбургу пришлось показывать, как это делается, на собственном примере. :)
***
— Рекламный ролик фильма гуляет по Сети более двух лет, но премьера состоялась только в апреле 2011-го. Что заняло так много времени?
— Съёмочный период затянулся очень сильно по многим причинам, в основном по финансовым. «Generation П» — воистину независимое кино, оно не финансировалось ни государством, ни телевидением. Хотя один из ведущих телеканалов хотел войти в проект, я сразу понял, что это будет совсем другой фильм, в котором будет утверждаться кастинг, сценарий и формат, и пришлось отказаться от их участия. В итоге съёмки заняли три с половиной года. Мне очень повезло с ключевыми участниками процесса — это оператор-постановщик Алексей Родионов и моя супруга Джина, которая является сценаристом и сопродюсером.
— Какое впечатление произвёл на вас при встрече Виктор Пелевин?
— Замечательное. Мы встретились в Москве и довольно легко нашли общий язык. Понимаете, его книги — это некое откровение, он — учитель, человек, который объяснил мне очень многое, в том числе и в романе «Generation П». И я надеюсь, что поделюсь этим знанием с ещё более широким кругом людей.
— Пелевин принимал участие в обсуждении сценария?
— Нет. На начальной стадии мы тесно пообщались на эту тему, и поначалу у Виктора была вполне предсказуемая реакция: «Это неэкранизируемо». Но так как он самый умный человек на планете, он очень быстро понял мою мысль и поддержал. (Улыбается.)
— Владимир Епифанцев, который играет в фильме главную роль, до этого снимался в основном в боевиках. Как вам удалось добиться от него совсем другой актёрской игры?
— Путём труда, скажем так. Эта роль, наверное, в корне отличается от всего, что Володя играл до этого, и мне долгое время сложно было до него донести смысл того, что происходит. Но сейчас у нас есть отличный результат. Володя замечательно сыграл в картине, а количество дублей остаётся известным только некой внутренней команде.
— Чем различается подход к работе с актёрами в России и на Западе?
— Принципиально — ничем, но в России этика и культура работы, как мне кажется, исказились. Хотя есть исключения, актёры здесь главным образом зарабатывают деньги, а не пытаются сыграть нечто, что останется в вечности. Они давно на это всё плюнули, и им абсолютно всё равно. Но в конечном итоге это не их вина, а вина тех текстов, которые их заставляют произносить, тех условий, которые им диктуют продюсеры, когда качество не является главной задачей. Некая халтура стала доминировать, и это часть кризиса в российском кинематографе.
— Что было для вас главным при подборе актёров?
— Знаете, все актёры без исключения приходили на пробы, мы с ними работали, и я максимально честно пытался понять, насколько этот человек может воплотить данную роль, что он в неё привнесёт, насколько её раскроет, насколько будет в ней интересен. Это был абсолютный, откровенный, искренний поиск актёра.
Изначально мы договорились с Костей Хабенским, чтобы он сыграл Вавилена Татарского, но когда мы запускались, Костя сказал, что его попросили сняться в главной роли в фильме «Адмиралъ», — и в этот момент я потерял Костю Хабенского. Ещё мы подписали договор на Азадовского с Федей Бондарчуком, который тоже искренне хотел сыграть эту роль (в итоге Леонида Азадовского в фильме сыграл Михаил Ефремов. — BBC). Он ждал нас, но потом продюсеры забрали его на съёмки фильма «Обитаемый остров» — и тогда я потерял Федю. Так что конечный результат — это мистическая вещь, его можно контролировать только до определённой степени.
***
— Фильм про рекламную индустрию, наверное, невозможен без продакт-плейсмента (product placement — скрытая реклама продукции в кино и на телевидении. — BBC)?
— У нас его нет! Понимаете, продакт-плейсмент — это крупный план логотипа или бренда в кадре, например когда банка кока-колы стоит на столе во время разговора двух героев. А когда главный герой в конце фильма становится полубогом и говорит своей секретарше заменить всю пепси-колу в буфете на кока-колу — это не продакт-плейсмент, а метафора всего пути, который он прошёл. Это кино было бы немыслимо без участия ведущих брендов. Они играют сюжетообразующую роль.
— Фильм целиком и полностью снимался в России?
— Да, в Москве. Правда, у нас была одна-единственная экспедиция в Кострому. Нам нужно было снимать мухоморы, а наш график не совсем совпал с урожаем мухоморов в Подмосковье. Поэтому мы кинули клич по всей стране, и выяснилось, что если мы через неделю окажемся в Костроме, то успеем. И я должен сказать, костромские леса были полны роскошных мухоморов.
— В кадре они выглядят очень аппетитно.
— Они вкусные, кстати. Но опасные, никому нельзя давать. Поэтому когда настал судьбоносный момент, где мой главный герой должен был реально съесть мухомор в кадре, то я вынужден был показать Володе Епифанцеву пример перед всей съёмочной группой...
— Вы прямо как Роман Полански, который прыгал с крыши, чтобы доказать Эдриену Броуди в «Пианисте», что это возможно.
— Правда? Я не знал. (Смеётся.) Это был такой камикадзе-момент. Терять уже нечего, надо прыгать с крыши.

Полностью интервью можно прочитать - здесь.