Отзывы на фильмы Брюса Уэйна Гиллиса

В этой жизни меня заботит всего несколько вещей: мое тело, мой дом, моя тачка, моя семья, моя церковь, мои друзья, мои телки и моя порнуха.

Жизнь на грани. На грани увлечения. На грани страсти. На грани. Где проходит грань в жизни героя Гордона-Левитта? Где грань между страстью и любовью, между сексом и свободой, между зависимостью и увлечением, между молодостью и человеческой сущностью. Вся жизнь Дона Джона идет кругами: выпивка-девушки-секс-церковь-спортзал-посиделки с родителями.
Начать стоит пожалуй с самого последнего пункта. Какова модель семьи перед глазами молодого парня? Отец, которого интересуют скорее спортивные передачи, чем его семья, мать, мечтающая найти в будущих внуках свое утешение и новую жизнь, не расстающаяся с Интернетом сестра, между делом замечающая мелочи окружающей жизни. Может быть и не самая худшая картина в жизни, но понятно, почему Дон Джон не спешит заводить семью и серьезные отношения.
Дальше все превращается в печальную цепочку: выпивка-девушки-секс. Кто-то скажет, что это молодость, ветреность: шкала оценок до десяти баллов и ночи, которые за собой не оставляют даже имени партнера, потому что не в имени дело. Что ж, может быть, однако, что мы видим? Один из немногих отказов в жизни Дона — он превращается уже в охотника, готового бежать к цели, за красоткой, которая внезапно не попадает даже под привычную шкалу оценок. Что это? Может быть, взросление, та самая готовность к отношениям более, чем на одну ночь? Эти отношения проходят все возможные этапы (которые перетерпеть столь темпераментному парню стоит усилий), они переходят в стадию даже усовершенствования самого себя ради любимой девушки. Шутка ли?! И спотыкаются о разность интересов. Потому что видимо девушка таки не та.
Жизнь снова становится такой, как раньше и Дон Джон снова утопает в бесчисленных порно-роликах, заложником которых стал уже с подросткового возраста. Порно для парня аналогично сексу, более того, никакая близость, ни одна девушка не заменит ему звезды порнофильнов. Хоть подобный фильм и не наркотик, а некую зависимость вызывает не хуже, мешая Дону раскрепоститься в нужный момент и не думать о разности ощущений во время просмотра порно и реальности собственной жизни.
Церковь. Воскресная служба, семья рядом и еженедельная исповедь, и вот уже Дон Джон рассказывает о точном количестве собственных грехов за неделю, скорее по привычке, нежели из-за желания покаяться. Церковь, разумеется, отпускает грехи, суммируя:

Десять "Аве", пятнадцать "Отче наш"

Спортзал дарит возможность не только иметь красивое, сексуальное тело, но и… возможность искупить грехи. Молитва во время упражнений на разнообразных тренажерах с самым серьезным (кающимся, ага) выражением лица — один из самых комичных моментов в фильме. После спортзала можно снова коллекционировать список грехов для новой воскресной службы и исповеди.
А теперь возвращайтесь в пункт о семье и перечитайте рецензию. Да, именно так живет Дон Джон, Дон Жуан теперешнего времени. При всем комизме этой истории, при некой интимности темы и довольно-таки откровенных порой отрывках, нельзя не заметить, что в своем дебютном фильме Гордон-Левитт рассказывает о великой драме в жизни сегодняшних людей. О жизни на грани чего-то. О жизни вечных ожиданий. О неполной жизни, потому что нас окружают рамки то тут, то там. Как только человек будет готов измениться, окажется, что он идет не своей дорогой. Где тогда она — собственная жизнь, чего хочешь ты сам? Все ли получаешь, что нужно? Неужели? И это все? Дон Жуан слишком молод, он задумается об этом позже или останется таким навсегда. Кто знает? А может сегодняшний день плавно перетечет в завтрашний, который станет совсем другим и изменит уже надоевшую схему жизни?..

Страсти Гордона-Левитта

Наконец-то я посмотрела этот фильм! Я так долго его ждала и вот свершилось. А то я уж расстраивалась, что не посмотрю дебют моего любимого Джозефа Гордона-Левитта на большом экране.

Джон — сексуальный, красивый мужчина, от 25 до 30, все при нем: шикарное тело, обалденная машина, хорошая квартира, друзья, семья, но… у него нет постоянной девушки и он зависим от порно. Наш ловелас работает барменом в клубе и каждый день уходит домой с красивой девушкой, причем не меньше 8-ки. Вроде бы ничего и больше не надо. Тело — стабильно посещает качалку, тачка — не знаю, как она называется(по мне дк это мустанг), просто шикарная, нет слов какая машина. Дом — вообще похвально, что такому мачо есть время убраться в собственном доме, не знаю чего так героиня Скарлетт Йоханссон взбесилась. Семья — посещает семейные ужины. Церковь — посещает ее вместе с семьей и исповедуется каждую неделю. В общем, если бы не порно, то цены бы ему не было, да Барбара?

- Как ты это смотришь?
- А как ты смотришь тупые мелодрамы?
- Не сравнивай кино и порнуху, Джон! Фильмам Оскары дают.
- Есть и порно премии. (с)

Из минусов фильма — это вечно жующая жвачку Йоханссон, не знаю как вас, но меня это дико раздражало. Музыка, которая была при включении порно, кажется я ее никогда не забуду. Слишком часто мелькающие порно кадры, особенно первые 20-30 минут фильма.

А так я полностью согласна с теми эпитетами, что дали фильму, он действительно забавный, находчивый, уверенный в себе, как раз такой каким я всегда себе представляла Джозефа. Понравились саундтреки, особенно тот под который Джо цеплял девушек и тот под который он танцевал в машине. Так же герой сказал фразу после которой я поняла, что с ним еще не все потеряно «Найди идеальную и заботься о ней.»

Скарлетт Йоханссон, конечно она красотка, но здесь она меня раздражала и не только своей жвачкой. Джулианна Мур вот она понравилась, хоть и роль у нее была меньше, но она запомнилась милой и трогательной.

Я считаю, что дебют Джозефа Гордона-Левитта удался, и теперь Джо для меня не только хороший актер, но и подающий надежды режиссер и сценарист. Очень рада, что он сам стал исполнителем главной роли (ничего личного Ченнинг Татум, просто я очень люблю Джо).

Смотреть тем, кто любит Левитта, тем, кто хочет увидеть его дебют, и парням наверно понравится. А мне как девушке было интересно залезть в голову к Дон Жуану.

Вычленив все наиболее зримые, острые и характерные тенденции в творчестве Адама Уингарда, на протяжении длительного периода тяготевшего преимущественно к хоррор-диалектике, станет ясно в первую очередь одно: за то время, когда достопочтенный постановщик баловался демифистификацией и депривацией всего современного жанра ужасов, существующего ныне на стыке экстрима и стерильности, поступательно переводя его с кривых рельс постмодернизма на более ровную тропу реализма, визионизма и постструктурализма, режиссерский стиль его сумел окрепнуть и настояться, вызреть и озвереть, выдвинув таким образом Уингарда на данном этапе в авангард всего нынешнего инди-кинематографа США.

«Гость», последний по счету крупный проект режиссера — не кинематографическая максима, но уже очень близко к этому, — примечателен еще и тем, что фильм совершенно не похож на предыдущие творения Уингарда не только за счет отрицания привычной стилистической эклектики и даже не из-за своей мультижанровости, а исключительно по факту того, что лента с легкостью трактуется как витиеватая многослойная притча, уходящая своими семантическими нитями в корневую мифологию Штатов. Уингард в «Госте», невзирая на старательное упоение ультранасилием, не ставит в картине совсем острые вопросы реализма, ибо любые прямые или даже косвенные связи с реальностью в картине отсутствуют — и, если в своей олдскульной постановочной манере фильм еще можно услужливо запараллелить с «Драйвом» Рефна, зарифмовывающимся в свою очередь с «Таксистом» Скорсезе, то глубинная философия мотивов, которыми руководствуется опасно прекрасный незнакомец, восходит как к «Тени сомнения» Хичкока, откуда и пошла гулять кинематографическим лесом фабульная формула о «незнакомце в доме», так и к «Теореме» Пьер Паоло Пазолини, причем с последним связь кажется более самоочевидной, ведь еще в «Тебе конец!» Уингард успешно высмеял поведенческую стереотипность всего миддл-класса. Размышления режиссера о жизни и о тех социополитических реалиях, из которых вышел вневременной герой Дэна Стивенса, чье имя — Дэвид — не более чем формальность и условность(впрочем, в картине все условно и доведено до намеренного гиперэстетизма) — носят характер если не необязательности, то определенно несвоевременности, ибо внутреннее и внешнее пространство фильма едины в своей разобъективизированности. Уингард констатирует, но не провоцирует. Задает вопросы, но не отвечает ввиду того, что вопросы в большинстве своем, возникающие в фильме, или риторические, или экзистенциальные.

Дэвид бесцеременно вторгается в чужое жизненное пространство, нарушает неприкосновенные границы личной жизни, отвергает извечное «мой дом — моя крепость» не только во имя своего альтруистического и мизантропического беспредела(Доминик Молл в «Гарри — друг, который желает Вам добра» высказался на эту тему достаточно иронично, к примеру, а «Гость» стоит на равных с картиной Молла в своей смысловой насыщенности), но просто потому, что он жаждет изменить устоявшееся течение жизни в законсервированном в своей консервативности американском предместье, где обитают скованные цепями условностей сабербанцы. Он — носитель свободы воли, однако для него нет границ этой свободы вообще, но при этом же Дэвид — не созидательная, а сугубо дестуктивная сила, в конце концов пробуждающая в каждом, кто с ним сталкивается, самое низменное, дерзкое и мерзкое. Первоначально, впрочем, кажется, что таким образом, через оказание добрых услуг силой и сексом, герой, лишенный настоящего и будущего(прошлое его тоже весьма сомнительно, но кто об этом думает, утопая буквально сразу в голубой бездне его глаз?!), пытается искупить вину за чужую войну, смыть меньшей кровью еще большую, но чем дальше, тем очевиднее становится моральный тупик, в который он загоняет всех, кроме самого себя, естественно, нарушая все мыслимые табу(немыслимые скромно остаются за стильным кадром, отливающим багровым неоном восьмидесятничества). Дэвид, бесспорно, очевидный архетип, встроенный тем не менее очень аккуратно в систему иных, куда как более обширных авторских координат, благодаря которым фильм в финале и вовсе начинает крениться в сторону резкого антиамериканского высказывания, ибо для Уингарда мир американского пригорода — это мир манекенов, масок и фальши, и Дэвид пришел сюда, чтобы сорвать покровы и заставить людей жить. Но перед этим им предстоит понять, что цена осознания собственной значимости слишком высока. В герое Дэна Стивенса легко угадываются образы рокового героя-любовника, искусителя и искушенного, Мефистофеля в мире без единого Фауста, классического героя-одиночки, идущего из ниоткуда в никуда, но меняющего кардинально жизни всех с ним соприкоснувшихся, не меняясь при этом сам(он постоянная в мире переменчивых слагаемых, ферзь среди пешек и агнцев) и даже кастанедовского Странника на пути к Знанию.

жанр: туфта с элементами идиотизма и заимствованием из миллиона ужастиков

Содержит спойлеры для вашего же блага

Некий Дэвид (Дэн Стивенс) появляется на пороге дома семьи Петерсон и называется сослуживцем их покойного сына. Семья в своей жизни ни одного ужастика видимо не смотрела и пускает Дэвида пожить у себя. И Дэвид начинает устраивать счастье семьи покойного друга по своему разумению: то обидчиков младшенького - ботана и задрота немножко покалечит, то агрессивного экса дочкиной подружки об стенку побьет, то папашкиного босса на фарш пустит ради папашкиного повышения - этакий неразборчивый в средствах семейный ангел хранитель. Эта часть была еще ничего, на одноразовый просмотр тянула, тем более, что у Дэна Стивенса пронзительные голубые глаза и вообще он мне отдаленно напоминал моего любимца 90-х Эмилио Эстевеса. А потом реж со сценаристом превысили допустимую дозу наркоты/средств бытовой химии/отпускаемых по рецепту медикаментов в своем организме и из творчества попер махровый идиотизм перемежаемый воспоминаниями о просмотренных второсортных триллерках/ужастиках. Поэтому вторая половина фильма вызывает головную боль от непрекращающихся фейспалмов.

Из хорошего: подборка саундтреков к действию иногда доставляла.

ну и Дэн Стивенс приятно выглядел и довольно достоверно играл. Хотя возможно его игра казалась достойной на фоне самодеятельности остальных актеров. Хз. Смотреть не рекомендую, только если хочется хапнуть каки

Джон — привлекательный молодой человек, вся жизнь которого, за исключением рутинных дел, заключена в нескончаемом как в переносном, так и в самом что ни на есть прямом(ну, или изогнутом, кому как нравится) смысле сексуальном марафоне с еженощной сменой партнерш и ежевечерними бдениями у экрана ноутбука, уединившись в компании силиконовых подобий Саши Грей. Но однажды наш гиперактивный мачо, любящий молиться и творить массовые оргазмы и эякуляции, встретил на своем пути девушку Барбару, испытав чуть ли не впервые нечто иное, чем просто дикое вожделение и возбуждение.

Едва ли господа Тирсо де Молина, Джильберти и Мольер могли предполагать, что, описывая похождения славного полового гиганта Хуана Тенорио, вошедшего в историю под именем Дон Жуан, в духе остро сатирическом и глубоко критическом, проецируя через его призму все изьяны тогдашнего общества, что в веке ХХI, испытавшем многократные поллюции сексуальных потрясений и революций как в жизни, так и в литературе и кино, большой любитель женщин и видный производитель рогов для мужей Дон Жуан станет не обьектом порицания, а чуть ли не героем нового времени, сеющем мрак и разруху не на площадях, а в уютных дамских будуарах, и станет в духе времени сексоголиком. Конечно, романтический флер за ним будет следовать по-прежнему, но постмодернистское время умело расставит все новые приоритеты и романтика теперь будет идти в ногу с иронией, девальвирующей излишние страдания жертв новых Дон Жуанов или обыкновенных Джонов.

Полноценный режиссерский дебют знаменитого американского актера Джозефа Гордона Левитта, к которому он шел довольно долго, нарабатывая себе хорошую репутацию актера, склонного и к определенному риску на ранних этапах своей карьеры, фильм «Страсти Дон Жуана»(или просто в оригинале «Дон Джон») 2013 года, представляет из себя весьма интересную, полновесно перенесенную на современную почву современной Америки, вариацию истории Дон Жуана. Джозеф Гордон Левитт, выступивший в картине также в испостаси сценариста, играючи избавил фильм от тяжеловесности практически всех литературных первоисточников, более всего приблизив сюжетную канву картины к относительно недавнему, но уже ставшему культовым «Стыду» Стива МакКуина, лишив, впрочем, ленту напрочь всякой эпатажности, гипертрофированной натуралистичности эротических экзерсисов и прочей наносной шелухи девиантности.

«Страсти Дон Жуана», отличающиеся чрезвычайной плотностью хронометража и насыщенностью повествования, динамичным стилем и бойким ритмом без излишних отвлеченных моментов, без единого режиссерского или сценарного пробела, являют собой пример, с одной стороны, весьма традиционной романтической комедии, в которой, по всем канонам жанра, бэдбой становится белым и пушистым под силой любви, с другой — фильм, мастерски маскируясь для большинства зрителей под типичный ромком, демонстрирует исключительно мужской взгляд на проблему взаимоотношений полов и вообще пытается оценить и по-своему отстоять именно мужскую, маскулинную точку зрения. Фильм в трагикомичной, а местами и гротескной форме в образе Джона высмеивает излишний мачизм как таковой, единственным итогом которого становится для всех его почитателей странное одиночество. Секса много, а вот любви почему-то нет. Впрочем, Джозеф Гордон Левитт, проявивший себя в дебютной режиссерской работе как мультиинструменталист, закрепив за собой и центральную роль, не заходит в полюса чрезмерной мрачности и Джон обретает таки душевное спасение и все плотские удовольствия с пятьюдесятью оттенками серого, красного и прочих цветов, кроме голубого, ибо фильм при своей местами нарочитой метросексуальности и наличия легкого флера гомоэротизма придерживается идеи, что любить лучше всего всех сестер Евы скопом, а не собратьев Адама по одному.

Собственно, женским персонажам фильма не присуща ирония; героини Джулианны Мур, Скарлетт Йоханссон, Бри Ларсон и Гленн Хедли выписаны довольно искусно и интересно, без ноток высмеивания и показаны они зрителю не глазами Джона, которому просто увлекательно полюбить всех, кто имеет зрелые женские половые признаки, а незамутненным и отстраненным взглядом автора, выбравшего для себя главных выразителей всей морали фильма. Женщины как демиурги создают из небытия и эротического пепелища нового Джона, который готов именно любить, а не просто склонять к сексу, и сам готов быть любимым. Пошлость фильма становится эдаким прикрытием для более серьезных и глубоких тем. Принципы жизни Джона будто мотиваторы, сошедшие со страниц книг Брета Истона Эллиса, все герои которого кончали плохо и сухо, с кровью. Страсти Дон Жуана в рамках одноименного фильма приобретают не оттенок ночных эротических воззлияний, а истинных страстей и метаний. Порно как дешевая имитация качественной любви, а Дон Жуан XXI века как некий субстрат настоящих мужчин, которых, впрочем, взрастить еще по силу и то лишь женщинам. Но для большинства инфантильность и сексоголизм стали первой религией после Интернета.