Отзывы на фильмы Джеймса Кисики без оценки

…эзотерико-апокрифическая исповедь-признание…

…в конце сороковых годов прошлого столетия суд американского штата Мэн признаёт виновным в двойном убийстве вице-президента одного из региональных банков — некоего гражданина Энди Дюфрейна (…Тим Роббинс…). Большинство приобщённых к обвинительному делу улик свидетельствует исключительно против обвиняемого. В результате его приговаривают сразу к двум пожизненным заключениям. Этапируют свежеосуждённого финансиста в самое мрачное и угрюмое пенитенциарное заведение строгого режима на востоке США — федеральное исправительное учреждение называемое в фильме режиссёра Фрэнка Дарабонта Шоушенком. В нашей с вами реальности данный казённый дом именовался Мэнсфилдским реформаторием. Каковой был сооружён то ли в конце XIX-ого, не то на заре XX-ого веков англо-немецкой группой наёмных зодчих в сумрачном стиле романо-германской замковой архитектуры. Закрытым он оказался уже в 1990-ом. И репутацию имел крайне специфическую. Даже с поправкой на ведомственную принадлежность. Например однажды, по сведениям некоторых очевидцев, в результате пресечения одной из массовых попыток бегства, охрана «…была вынужденна стеснёнными обстоятельствами…» при помощи табельного вооружения ликвидировать более двух сотен беглых каторжников…

…в кинематографическом воплощении Шоушенк достойно чтит традиции своего реального прототипа. Начальник застенков Сэмюэл Нортон (…Боб Гантон…) буквально на входе заявляет, что верит только в две вещи: дисциплину и Священное писание. На одной из стен его рабочего кабинета находится художественной в рамке напоминание: «И да прийдет суд Его, и не уйти от него!». Что характерно, за данной саркальной надписью сокрыт потаённый сейфовый шкафчик. Доверху набитый чёрной тюремной бухгалтерией, номенклатурой учёта использования труда заключённый в рабских и корыстных целях и сведениями о личных оффшорных счетах управителя. А старший казематный охранник Байрон Хедли (…Клэнси Браун…) в первый же вечер до смерти забивает одного из вновь прибывших…

…но главная история здесь всё же не о заключении. Основные вехи сюжета за кадром и внутри него реферирует выдержанный голос заключённого Эллиса Бойда «Рэда» Реддинга (…Морган Фриман…) Он единовременно рассказчик, лучший друг Энди Дюфрейна и, наверное, самый реальный из всех присутствующих персонажей. Он один, в отличие от всех прочих представленных героев, здесь не похож на сложносочинённый сюжетный приём. Создатели за почти два с половиной часа покажут зрителю не только все тюремные архетипы человеческих пороков, а и множество их остросоциальных примеров. Остервенелые, безжалостные, злокозненные и продажные тюремщики. Закоренелые агрессивно-гомосексуальные арестанты-садисты. Не умеющие жить без тюремного режима сюицидальные отпущенные на свободу заключённые. Вы узрите и прочтёте их всех. Но именно Рэд в исполнении блистательного Фримана и есть — Он. Главный герой Шоушенка. Весь хронометраж и все в нём происходящие события ловко замаскированы режиссёром Фрэнклом Дарабонтом под хронику воспоминаний этого бывшего узника…

…именно Рэд оказывается для зрителя много более материален, нежели даже его друг Дюфрейн. Ведь тот — более символ, чем реальный и живой человек из плоти и крови. Герой Роббинса составляется по совокупности всех основ и поступков в некую многогранную, идеальную грезу всех тех, кто находится по ту сторону зарешеченных камер. Субтильный и задумчивый до замкнутости Энди — созидатель, которого не под силу изменить даже гибельным застенкам Шоушенка. Ему неведомы собственные пределы. Он с упорством и настойчивостью заново создаёт тюремную библиотеку. Наполняет её свежей литературой и живой музыкой. Он обучает необразованных сидельцев грамоте. Он весь словно соткан из простых жизненных светлых мелочей. Его стихия — необыкновенная глубина и особая многомерность. Тюрьма не перевоспитывает Дюфрейна. Он оказался здесь с другой целью. Словно религиозный помазанник, Энди меняет всё вокруг себя исключительно к лучшему. Повсеместно излучая стойкость, уверенность и теплоту. Преображаясь под занавес в подлинную сущность иллюстрации мощи человеческого духа…

…«Побег из Шоушенка» — сказание о вере и надежде, спасении и искуплении. Это трогательный, захватывающий опыт. Это, в конце концов, кино, снятое хоть и без единого женского персонажа, но предельно романтичное. Ну где, скажите честно, в какой ещё ленте можно узреть несколько сотен заключённых, замерших от наслаждения херувимскими пассажами оперной арии из моцартовской «Свадьбы Фигаро»?..