Blood, Willi One. Отзывы на фильмы без оценки

…нужда в любви, потребность в смерти…

…профессиональный наёмный убийца (…«чистильщик» на служебном жаргоне…) по имени Леон (…Жан Рено…) проживает в затхлой и скукожившейся нью-йоркской коммуналке. На заре повествования он становится невольным очевидцем (…а впоследствии — соучастником и одним из главных фигурантов…) производственного конфликта между мелким наркодиллером Майклом Лэндо и группировкой тотально коррумпированных агентов Управления по борьбе с наркотиками Минюста США под оперативным руководством эмоционально нестабильного и наркозависимого спецагента Нормана Стэнсфилда (…Гэри Олдмен…). Упомянутый гражданин Лэндо разбавил принятую на ответственное хранение партию конфискованного спецслужбистами кокаина. Решительно не приветствуя подобную корыстную самодеятельность, персонаж Олдмена впадает в состояние яростнейшего аффекта. И при помощи табельного вооружения утрамбовывает жилплощадь наркодельца вместе с присутствующими членами семейства до состояния мелкого щебня. Буквально по криминальному завету — тушите свет, сливайте воду, рубите мебель на гробы…

…трагической участи удаётся избежать одной лишь Матильде Лэндо (…Натали Портман…), дочери покойного Майкла, девочке-подростку двенадцати лет от роду. Безжалостный убийца Леон, согласно с личным кодексом профессиональной этики — не убивать женщин и детей! — укрывает героиню Портман в своей квартире. Впоследствии Матильда открывает род занятий Леона и, снедаемая жаждой мести и горечью утраты единственного близкого и горячо любимого члена семьи — четырёхлетнего брата — просит обучить её убийственному ремеслу. В качестве возмещения потраченных на неё наёмником сил и средств, девочка предлагает помощь в ведении домашнего хозяйства. Осознавая, что маленькую Матильду в отсутствии родственников или взрослых покровителей ждёт крайне скоропостижный и предельно трагический финал, Леон не в силах ответить отказом. Отшлифованные до блеска навыки профессионального наёмного убийцы оказываются способны переработать задачу любой сложности. В том числе, как выяснится по течению хронометража, и воспитания девочки-подростка. В ходе развития отношений и всё большего взаимного сближения, он принимает на себя роль друга и отца. Матильда же, в свою очередь, после череды пережитых моральных потрясений и находясь под действием усиленных выбросов гормонов полового созревания, испытывает предельно тёплые, но смешанные чувства. В конце концов признаваясь Леону в любви…

…так начинается одно из самых сложносочинённых, депрессивных, остроумных и непререкаемо чувственных кинотворений маэстро Люка Бессона. Бессон — режиссёр единственный в своём роде. Он в состоянии чётко и скрупулёзно верстать десятками на квадратный метр киноплёнки ударной жестокости увертюры. И, литерально след в след за ними, нисколько не стесняясь вворачивать в зрительское восприятие пару умилительных и до слёз исполненных романтизма сцен открытого проявления чувств. А в следующий миг — преподносить обескураживающе перепутанный микс из всего озвученного…

…например, в обозреваемом «Леоне» это может выразиться примерно так. Во вступительной сцене, достойной самурайских увертюр Акиры Куросавы или Такеши Китано, неуловимый и почти бесформенный Леон, скрытно и почти беззвучно, с плавными отточенными и почти грациозными движениями методично и почти безмолвно сокращает поголовье телохранителей приезжего мафиози по заказу местного мафиози до нуля. Кадр резко сменяется, и вот уже Леон воодушевлённо ухаживает за комнатным цветком, излишне педантично гладит сорочку и трогательно пьёт пастеризованное молоко из гранёного стакана. Именно такие мастерские, немые и чуть ли не статичные кадры привносят собой бесконечность информации. Воспринимаемую зрителем, едва ли не безучастно. Не зацикливаясь и практически не осмысливая её. Леон за столом над своим ежедневным молоком. Леон за гладильной доской. Леон смотрящий старый фильм в кинотеатре. Всё это даёт о персонаже и его образе в разы больше понимания, чем в лентах более мелких получается выразить сквозь километры диалогов, тонны декораций и воз гружёный статистов из массовки…

…общую структуру дополняют восхитительные диалоги. Здесь они походят на шедевры изобразительного искусства, по счастливой неопределённости сошедшие с пыльных шпалер эрмитажей прямо на киноэкран. «Жизнь всегда такая или только в детстве?», спрашивает Матильда, протирая промасленной ветошью затвор снайперской винтовки; «Всегда», отвечает Леон, передавая ей запасную обойму. Ну или, допустим, такая сногсшибательная предкульминационная беседа: «…тебе надо повзрослеть», укоряет он; «А я уже повзрослела. Теперь старею», дерзит в ответ она; «А я вот — наоборот: достаточно стар, и мне нужно наконец повзрослеть», с искренней и грустной полуулыбкой подводит Леон своё резюме…

…в подсчётном абзаце обобщающих выводов следует отметить, что раскрытие сюжетной интриги, да и любых деталей второй половины киноленты — особо тяжкое моральное преступление. Направленное против тех счастливцев, коим до сей поры, спустя уже 25 лет со дня первого показа, приобщиться к нетленному творению Люка Бессона так и не случилось. Там, по пересечении умозрительного экватора «Леона» — самое-самое. Там — моральная и чувственная эквилибристика героя Жана Рено между собой-убийцей, собой-опекуном, собой-ребёнком и просто собой. Там — демонстрация холодного цинизма, острого дефицита человечности, подлинного стремления к жертвенности ради любви, искренней привязанности, несгибаемой самоотдачи и крайне человечного, сладкого как первый поцелуй романтизма. Там — жизнь, любовь, счастье, трагедия и страсть. Такие, в которые нужно обязательно верить и в двенадцать, и в восемьдесят пять…