Отзывы на фильмы Александра Макарова

…очаровательно непошлая травести-комедия о необоримой силе истинных чувств…

…Англия начала прошлого столетия. Бродяжничающий и побирающийся имперский подданный Бабс Баберлей (…Александр Калягин…), претерпевая череду анекдотических и решительно невероятных приключений, в их предварительном завершении и маскировки ради облачается в женское платье, обнаруженное в ненароком найденным им чемодане. И вот в уже пребывая в таковом, с позволения сказать, туалете, наш герой попадает в имение королевских вооружённых сил полковника Фрэнсиса Чеснея (…Михаил Козаков…). По ещё более странному и неуёмному стечению фортун и обстоятельств именно в то же время полковничий сын Джеки (…Олег Шкловский…) вместе со своим другом Чарли Уэйкемом (…Михаил Любезнов…) здесь же ожидают прибытия из колониальной Бразилии некой тётушки молодого Чарли — очень и весьма зажиточной, если не сказать баснословно состоятельной вдовы и донны Розы Д’Альвадорец (…Тамара Носова…). Юноши, дабы почтить и расположить к себе богатую тётку, решают организовать той достойную встречу и приглашают с этой целью ещё и своих барышень — Энни (…Татьяна Васильева…) и Бетти (…Галина Орлова…). Девушки, к слову, в свою очередь, пребывают на воспитании и попечении своего дяди Кригса (…Армен Джигарханян…). Ну, а персонаж Джигарханяна, естественно, по вполне понятным меркантильным соображениям, не желает, чтобы его подопечные юные и воздушные племянницы выходили замуж, потому как это обесценит его опекунские права на девушек и отстранит его от управления и распоряжения их наследством…

…основной конфуз и стержневая нарративная интрига катализируется аккурат в тот момент, когда до этого ни разу не лицезревший собственно саму донну Розу отрок Чарли, принимает переодетого и загримированного в даму гражданина без определённого рода занятий и конкретного места жительства Бабса Баберлея за незнакомую свою тетю. Обман, что правда, довольно споро выясняется, но находчивые женихи решают заставить горемычного бездомного сыграть перед опекуном Кригсом роль донны Розы, очаровать его и тем самым вынудить дать разрешение на брак его опекаемых племянниц. Дальнейшие события ленты лишь добавляют данной кинотеатральной фарсовой вариатуре лоска, шика и общего крайне положительного впечатления…

…возникшее у режиссёра Виктора Титова наваждение на основе классической позднебританской пьесы драматурга Брэндона Томаса «Тётка Чарлея» создать не просто фарсовую комедию с переодеваниями, но, собственно, пародию на все и так уже пародийные английские постановки и сатирическую немую классику чаплиновского периода времён самой зари кинематографа увенчалась в 1975-ом феерическим, колоссальным успехом. Это при том, что за весь двух серийный хронометраж зритель не встретит здесь ни одной серьёзной мизансцены, ни единого не шутовского ракурса. А задействованные актёры в откровенно и напыщенно карикатурном ключе не скрываясь и не мимикрируя, очевидно и явно забавляются, развлекаются, беззаботно импровизируют, да и чего уж там — по-детски проказливо и несколько наивно всю дорогу валяют дурака…

…самое же занятное и восхитительное, что подобный шаловливый подход и галопирующий сумасбродный сюжетный ритм превращает титовскую «Здравствуйте, я ваша тётя!» не в разнородный и невменяемый, трудно впитываемый винегрет, но в блестящую, афористическую, пышную и волшебную театральную сцену. С которой прямиком во зрительские, что называется, очи сыплются, летят и скачут чудесные и ни с чем не сравнимые впечатления. Которые непременно отыщут свой маленький и укромный, но такой любимый и важный, нежный закоулочек в каждой соприкоснувшей душе. Влюблённым рекомое смотреть в строго обязательном порядке. А по-настоящему влюблённым — в принудительном порядке ещё и регулярно пересматривать…

…неподражаемые и лукавые оказии, сопровождаемые риском неожиданных курьёзов…

…история берёт свою завязку с внезапной и скоропостижной кончины тёщи некоего делопроизводителя местного органа записи актов гражданского состояния безымянного города N по прозванию Ипполит Матвеевич Воробьянинов (…Анатолий Папанов…) в 1927-ом году. Умирающая сообщает презабавнейшее и будоражащее все степени восприятия известие: словно бы ей собственноручно было зашито некоторое, весьма однако при этом существенное, количество бриллиантов в одном из стульев гостиного гарнитура работы знаменитой элитарной столярно-краснодеревщицкой мастерской братьев Гамбсов. Что правда, поведать в какой именно из двенадцати наличествующих предметов фурнитуры упрятаны драгоценности и где конкретно теперь данная великоценная мебель пребывает, усопшая не успевает. Усугубляется нарушение спокойного уклада жизни и так уже огорошенного сверх всяческой меры Ипполита Матвеича ещё и двумя внешними, пришлыми факторами в людских обличьях. Первый — это священнослужитель церкви Фрола и Лавра по имени-фамилии Фёдор Востриков (…Ролан Быков…). Сей гражданин прознал о баснословном богатстве в каменьях от самой ныне покойной на исповеди и также принялся принимать все возможные меры для получения сокровищ в личную собственность. Вторым же оказывается самый главный из возможных здешних героев — плут, мошенник и авантюрист, «великий комбинатор» и «идейный борец за денежные знаки» Остап Ибрагимович Бендер (…Андрей Миронов…). Коий вступает с персонажем Папанова в преступную «концессию» и соглашается за две пятых от совокупной рыночной стоимости означенных ювелирных ценностей всемерно содействовать в поисках и окончательном обретении заветных и желанных драгоценных камней…

…режиссёр Марк Захаров избрал методологию для своего экранного воплощения одноимённого бессмертного произведения именитых литераторов-сатириков Ильи Ильфа и Евгения Петрова в «Двенадцати стульях» 1976-ого прямую, невесомую и лёгкую. При этом одномоментно и строгую, и свободную. С наименьшим ущербом для книжного оригинала Захаров поместил три печатные части романа в четыре шестидесяти минутных кинотеатральных серии и снабдил всё происходящее на экране бесподобным густым и завораживающе-убаюкивающим закадровым голосом автора-рассказчика в особе бесподобного Зиновия Ефимовича Гердта. Сейчас, по прошествии более чем сорока лет с момента первой премьеры, представить себе иной кинематографический стиль подачи «Двенадцать стульев» уже попросту немыслимо. Хронометраж в почти четыре с половиной предельно реальных часа позволяет не просто привыкнуть к происходящему и творимому актёрскому выше всяческих похвал лицедейству, но и войти в предложенный ритм фирменного захаровского симбиоза и органичного сращивания меж собой театральной сцены и художественного кинематографа…

…особый шарм, конечно же, происходящему на экране в «Двенадцати стульях» придаёт ещё и неповторимая, гениальная поистине, изысканно-аристократичная актёрская манера исполнения Андрея Миронова. Позволившая превратить словесный образ литературного Остапа Бендера не просто в достойное кинематографичное воплощение культового героя образцового плутовского романа отечественной прозы, но и, пожалуй, добавляющая в представление многомерного и мультисмыслового персонажа изрядную долю новых эмоциональных аспектов и чувственных линий. Отточенная до грациозного совершенства озорная галантность и проницательность витиеватого взгляда, живописность всякой реплики и каждого жеста попросту не может не приковывать неотрывно зрительское внимание к цветистой актёрской пластике Миронова…

…но самое удивительное в захаровской постановке «Двенадцати стульев» даже не гениальная актёрская вовлечённость звёзд первой величины. Поражает по-хорошему совсем другое. Когда на излёте четвёртого часа продолжительности ленты приходит озарение касательно того, что чрезмерная театральность, излишня музыкальность, обилие необязательных, факультативных в общем и целом танцевальных вкраплений и невероятная скудность бюджетной сметы не только не понижают итоговую качественность, а и возвращают понимание того, что подлинное и истинное Искусство, которое и стоит действительно надиктовывать с заглавной литеры «И», измеряется не количеством затраченных средств, величинами полученных гонораров, километрами пошитой костюмерии или тоннажем возведённых декоративов. А способностью имея в распоряжении настолько ограниченные исходные императивы, выпестовать такое пиршество для взора, души и ума, которое способно годами и декадами напролёт не сбавляя темпов и усилий, ослепительно сверкая безграничным обаянием, манить к себе буквально всякого и каждого соприкоснувшегося, подобно светлой и радостной мечте. Обнаруживая по просмотру неожиданно глубокую аллегоричность бытия. О том, что счастье, естественно, и в обретении и, конечно же, в обладании той самой заветной, сокровенной мечтой. Но и простое, тёплое осознание уже всего только близости к ней, такой страстно вожделенной и невыносимо желанной, способно придать единственно необходимые порой несколько мгновений восторженной уверенности, всенепременно желанные в преддверии непременно воссоединения с объектом своих чаяний, грёз и стремлений…