Отзывы на фильмы Клеменса Шик c положительными оценками

Я не знаком с оригинальным фильмом 1991 года, следовательно, буду писать мнение без сравнения между картинами.

Мне не понравился главный герой, который никак не тянет на эту роль. Видимо, у них в США кадровый кризис, коли в ФБР берут таких, как он. Да и вообще актёрская игра затерялась среди каскадёрских экстремальных трюков. Характеры персонажей раскрыты слабо. От слов главных героев отдаёт псведофилософичностью. Намёк на любовную линию не понятен, она роли особой не играет, всё как-то скомканно и обрывисто. Многие моменты в сюжете кажутся натянутыми и неправдоподобными. Наконец, в фильме присутствуют традиционные штампы: единственный негр - начальник отдела в ФБР, конечно же; обязательная девушка, в которую был влюблён (а, может, и не был, непонятно) Юта, нужна в фильме как корове седло. Только для того, чтобы её убил Юта (очередной штамп). Были и другие, но указал те, что бросились в глаза.

Из плюсов отмечу то, что помещено здесь на первый, на второй и третий планы, - красивые природные виды, панорамы, работа камеры, многочисленные трюки. Фактически, ради и только ради них и снимался фильм, насколько я понял. Сюжет второстепенен, и к сожалению, мне не хватило именно проработанного сюжета, ибо экстремальные ролики есть и на видеохостингах. Я же иду в кино чтобы увидеть законченное произведение, а не набор клипов, связанных тонкой ниточкой сюжета. Поэтому оценка - тройка.

В целом, у меня, после просмотра данной короткометражки, остались приятные впечатления, но всё же нашлось одно Но... которое меня и смущает:
Научить слепого человека читать можно, только вот ЧИТАТЬ он научится не сразу, ведь ЧИТАТЬ он будет не глазами, а мочками пальцев. Пальцы, лишенных зрения людей, становятся такими чувствительными не сразу.
Еще у таких людей обоняние служит хорошей опорой.
К чему я всё это написала?
Да потому что, каждый человек на этой планете, имеет и свой ЗАПАХ, вне зависимости от того, какими духами или одеколоном он пользуется. И слепой человек, буквально сразу заметит, присутствие другого человека в комнате, ведь Слух и ОБОНЯНИЕ это одно из первых на что оперяется незрячий, пытаясь приспособиться и адаптироваться в жизни в обществе.
Расстояние в комнате между людьми, было довольно таки маленьким, а это означает, что даже абсолютно здоровый человек, почувствовал бы чье-то присутствие...

Такой примечательный жанр, как «альпийский вестерн», конечно же, не создал Андреас Прохазка — австрийский режиссер со слишком эклектичной фильмографией, чтобы можно было с успехом вычленить из нее какие-то определенные тенденции и явную стилеформирующую выделку. Право это — быть демиургом современной разновидности европейского вестерна — принадлежит Штефану Рузовицки(между тем, тоже австрийцу), который еще в далеком 1995 году в своем громком фестивальном дебюте «Наследники» выковал все первоосновы этого жанра, подхваченные ныне с чрезвычайным энтузиазмом.

«Темная долина», экранизация одноименного романа Томаса Уиллманна, бережно перенесенного на экран режиссером при сохранении практически всей аутентичности авторского повествования(редкий случай, когда книга и фильм созвучны друг другу), по сути стремится завершить окончательное формирование «альпийского вестерна», таковым — вестерном то есть — являясь в гораздо меньшей степени, чем даже должно быть. Прохазка, наконец-то обретший свой режиссерский стиль без копирования и поддакивания, вовсе не ставит перед собой амбициозных задач создать классический образец вестерна, соблюдая форму, зримую оболочку, но, как и Серджио Леоне, мысля категориями высокого искусства, многозначительности и полифоничности. Впрочем, полифоничность эта внутреннего порядка, а не внешнего, не уровня полистилистического, постмодернистского. «Темная долина», снятая в аскетичной художественной манере, сдержана в своих изысках — что визуального(тут царит стильный монохром), что сюжетного плана. Синематическая структура фильма решена в многожанровых векторах, каждый из которых адекватен избранному авторами лапидарному киноязыку, сотканному преимущественно из преисполненных символизма монтажных фраз, зарифмованных в единое цельное полотно. «Темная долина» хороша и как альпийский вестерн, аутентичный всей современной европейской форматике; но при этом лента Прохазки органично соединяет в себе элементы психологической драмы в стиле «Догвилля», философской картины с явным звучанием Андрея Тарковского и беззвучного кошмарного, но при этом гуманистического по интонациям гран-гиньоля, в котором все получат по заслугам и никто не останется безнаказанным. Крайне интересна и личность рассказчика в фильме. Им выступает не Грейдер, не отстраненный от прямых выводов режиссер, а одна из жительниц и соучастниц всех дальнейших событий. По сути это дает возможность для прямого диалога с самими зрителями, которые будто видят все глазами не протагониста, а фактического антагониста. Глазами той, которую пришли спасти.

Андреаса Прохазку, как, впрочем, и Уиллманна, интересует не центростремительность, не острые повороты в меланхоличном нарративе, которые в финале становятся обоюдоострыми, но та предельная природа условности, проистекающая и из самой природы — изумительной природы долины, контрастирующей резко, нарочито выпукло с темной природой самого человека, ее, долину, населяющей. Здесь не горная долина темна, а человек, существующий вне правил обыденного бытования, общежития. Гуманизма в этом поселке будто и не было с самого начала; он разрушен, извлечен из душ человеческих, которые и не стремятся вовсе жить по-иному. Дикость, атавизм для них привычнее морали, нормы, праведности. Режиссер прибегает к нарочитому панорамированию художественного пространства картины, вырисовывая тонкими чуткими мазками портрет социальной общины, где добра никогда и не было, а зло исконно, но не неискоренимо. В конце концов, далеко не все тут лишены человечности, потому открытый по сути финал начинает новую историю бытия горной долины, которую зритель обязан сам додумать, прибегнув и к самокопанию, к самоанализу, но уже после ухода Грейдера, исполняющего роль как классического героя-одиночки, без страха и упрека, пришедшего из ниоткуда и в никуда же ушедшего, вся осознанная жизнь которого посвящена восстановлению справедливости в мирах, от нее далеких, но с другой и более важной стороны — Грейдер это само воплощение божественной длани карающей, овеществленный Мессия без личной истории, главная цель которого в невоплощенном мире горной долины — спасти души тех, кто еще этого достоин. Лишь притворяясь формалистским вестерном, «Темная долина» становится притчей о столкновении двух, в прямом смысле, различных цивилизационных пластов, двух миров, которые при соприкосновении друг с другом своеобычно приходят к деструкциям. Даже любовная линия, вынесенная сугубо на периферию, становится чем-то невысказанно большим и значительным, чем просто историей обреченной любви между спасителем и спасенной. Это не банальный конфликт между Добром и Злом, белым и черным, Сатаной и Богом, так как ни первого, ни второго в картине не видно, но противостояние это извечно. Противостояние между людьми, которые не хотят понять друг друга, хотя и говорят на одном языке. Но в картине речь практически обесценена. Правит не logos, а actio. Бездна взаимонепонимания здесь достигла своего апогея, инстинкты и хаос правят всем. И Грейдер, посланник Порядка, призван разрушить старые правила, старый быт, но вот насколько это спасение нужно обитателям долины? Вопрос скорее риторический, ведь изменить человека дано лишь Богу, а именно его светоча в Темной долине катастрофически не хватает.